Яцек САРИУШ-ВОЛЬСКИЙ: Вы убедили свой народ, убедите и ЕС

Яцек Эмиль САРИУШ-ВОЛЬСКИЙ возглавлял делегацию Европарламента во время наблюдения за президентскими выборами в Украине. Авторитетный польский дипломат, известный во многих университетах мира, сегодня — вице-президент Европейского Парламента. За его плечами — солидный профессиональный багаж по евроинтеграционной проблематике. Профессор Сариуш-Вольский занимал должность министра евроинтеграции Польши более шести лет (1991 — 1996, 2000 — 2001гг.), с 1999 по 2001 годы был главным советником премьер-министра по вопросам европейской интеграции. Вступление Польши в ЕС — по большому счету и его заслуга. Какие перспективы открываются перед Украиной после последних выборов президента? Что стоит сделать Украине, чтобы не потерять «капитал мирового внимания»? Об этом — в интервью с вице-президентом Европарламента Яцеком Сариушем-Вольским.

— Как бы вы оценили уровень демократичности переголосования второго тура президентских выборов в Украине?

— Во-первых, хотел бы обратить внимание на большую разницу между проведением переголосования и тем, как проводился предыдущий тур выборов. Во-вторых, несмотря на некоторые недостатки, все-таки это переголосование дало результаты, которым можно доверять. И эти результаты удовлетворяют европейские стандарты.

— В чем, на ваш взгляд, причина такой разницы?

— В первую очередь, я думаю, оказал влияние масштаб требований гражданского общества в Украине. Кроме того, повлияло международное давление.

— Почему, по вашему мнению, реакция миссии наблюдателей ОБСЕ отличается от комментариев миссии СНГ?

— Возможно, миссия наблюдателей СНГ оценивает выборы, руководствуясь другими стандартами. Это — разный опыт, разная практика и разные стандарты.

— И что вы думаете об «их» стандартах?

— Мы просто придерживаемся наших, европейских стандартов, и не комментируем стандарты других.

— Как вы воспринимали последние события в Украине, получившие название оранжевая революция?

— С энтузиазмом. Это мне очень напомнило период смелых шагов движения «Солидарность» в моей стране, Польше. Рождение любой демократии чрезвычайно оптимистично.

— Насколько после этого изменилось восприятие Украины в мире?

— До этого Украина была независимой, но недостаточно свободной. А сейчас она обрела свой собственный дух.

— Возросли ли в связи с оранжевой революцией внешнеполитические возможности Украины — в частности, для более активного продвижения в направлении Евросоюза и НАТО?

— В первую очередь, я бы хотел, чтобы Украина не воспринимала нынешнюю реакцию ЕС как награду. То, что делает Украина, она делает по собственному желанию и делает это самостоятельно. Она тем самым проявляет «свободную украинскую душу». Поэтому все то, что делает международное сообщество, и то, что делает ЕС, является следствием действий Украины, а не какой-то наградой. Если в Украине будет введена европейская модель политики, экономики и общества, и если после этого Киев постучится в двери ЕС, то тогда вы и получите возможность проверить свой опыт. Украина получит возможность проверить задекларированные Евросоюзом ценности — являются ли они только лозунгом или же реально действуют. Каждая европейская страна, которая является свободной и демократической, может входить к ЕС. Это принцип Евросоюза. У Украины будет возможность им воспользоваться.

— Может ли Украина надеяться на взаимность со стороны ЕС?

— Украина может рассчитывать на такую поддержку, учитывая позитивное отношение к тем демократическим изменениям, которые произошли в последнее время. Но Украина не может рассчитывать на немедленное членство в ЕС. Для этого нужно время, это должно произойти впоследствии, как результат тех изменений, которые происходят и еще должны произойти. Это произойдет только при условии соответствующего стремления Украины.

— Если Украина не может сейчас рассчитать на полноправное членство в ЕС, то может ли она хотя бы настаивать на развитии более высокого уровня сотрудничества, чем просто «политика соседства»?

— У Украины много друзей в ЕС. И безусловно — в Европарламенте. Многие граждане стран Евросоюза хотят видеть Украину членом ЕС. Но для этого пока что еще не достигнуто согласие всех государств и всех институций ЕС. Сегодня (28 декабря. — Ред. ) делегация Европарламента проводила обсуждение. Мы все единодушно убеждены, что Украине необходимо предложить определенный повышенный статус сотрудничества по сравнению с тем, что предложено на сегодня — а именно, статус соседства и План действий. Именно с такой просьбой мы обратимся во все парламенты Евросоюза. Мы не можем гарантировать быстрых и крупных результатов. Но то, что предлагалось, и то, по поводу чего проводились переговоры при правительстве Виктора Януковича, больше не может быть достаточным для свободной Украины. Мы считаем, что ЕС должен держать открытыми двери для европейских устремлений Украины. Мое личное видение — Украине нужно, по меньшей мере, предложить такой же статус, как и западным балканским странам. Этот статус предусматривает Соглашение об ассоциации. Конечно, при условии, что Украина изъявит такое желание. Это — свободный выбор Украины.

— Как много европейских депутатов разделяют ваше мнение?

— Я не знаю, большинство ли их, но могу сказать, что довольно много. У меня есть собственный опыт того, как Польша стучалась в двери Евросоюза. Нам понадобилось 15 лет, чтобы убедить наших друзей. Но, конечно, многое зависит от украинцев. Я считаю, что после начала переговоров с Турцией о присоединении к ЕС было бы нормальным и логичным, чтобы ЕС открыл свои двери для Киева. Это вопрос времени и усилий украинцев. Масштаб и направление продвижения Украины установлены Копенгагенскими критериями.

— И только? Как тогда быть, например, с последним заявлением экс-канцлера Германии Гельмута Коля, который отметил нецелесообразность членства Украины в ЕС из-за интересов России?

— В ЕС есть много разных мнений. Общеизвестно, что решение в Евросоюзе принимается большинством. Но свободу и европейские ценности нельзя продавать за газ и нефть.

— Какие препятствия пришлось преодолеть Польше для вступления в ЕС? С какими стереотипами пришлось бороться? Ведь в начале 1990-х в Брюсселе также далеко не все воспринимали с энтузиазмом присоединение стран бывшего соцлагеря...

— Это заняло определенное время. В 1989 году мы задекларировали свое стремление вступить в ЕС. В 1993 году мы получили в Копенгагене ответ. Что касается нашего Соглашения об ассоциации, то мы получили его без прямого упоминания о членстве. Ответ заключался в том, чтобы мы проявили терпение и продемонстрировали свою готовность кропотливой работой. Мы должны были доказать свое желание не лозунгами, а фактами в реформировании экономики и политики. Благодаря оранжевой революции, в Европе больше никто не сомневается в том, что Украина является европейским государством. Вы добились огромного капитала доброжелательности, симпатий. Если Украина дополнит этот капитал соответствующей политикой, то сможет быть убеждена в своей победе. ЕС определяет себя как союз ценностей. Это — основа веры и надежды.

— Политический кризис в Украине довольно серьезно ударил по отношениям России и ЕС. Не думаете ли вы, что дальнейшее сближение Украины с ЕС может усилить конфронтацию Брюсселя и Москвы? Готов ли ЕС «выстоять» в этом дипломатическом противостоянии?

— После первоначального раздражения придет мудрость. Есть общий принцип: каждая страна имеет право самостоятельно выбирать свою судьбу. Никто не может запретить это право Украине. Вспомните, как довольно оптимистично звучало заявление Владимира Путина о том, что Россия не возражает против присоединения Украины к ЕС...

— Вам не кажется, что это заявление связано с уверенностью Москвы в нереальности членства Украины в ЕС?

— Но он сказал это. Кроме того, я думаю, что новая демократия в Украине положительно повлияет на другие страны. Я надеюсь, что события в Украине станут демонстрационным фактом для России и Беларуси. Это будет также вкладом Украины в развитие демократии в регионе.

— От украинских дипломатов достаточно часто можно услышать, что ЕС обращает больше внимания на Россию, чем на Украину. Соответствует ли это действительности? Если — да, то каким образом можно изменить ситуацию?

— В определенной мере это соответствует действительности. Но я бы не хотел, чтобы обозреватели путали позицию отдельных членов Евросоюза с позицией самого Евросоюза. Когда я читаю или слышу об европейских стремлениях Украины, то у меня появляется ощущение дежа вю. Мне это напоминает мою собственную деятельность и мысли в начале 1990-х годов, когда Польша стучалась в двери Евросоюза. Это очень похоже. Поэтому, зная, что произошло позже, я все больше и больше хотел бы поощрять Украину. Будьте только уверены в том, чего вы хотите. Не обращайте внимания на то, что кое-кто, возможно, не понял, о чем на самом деле свидетельствует развитие истории. Политика — это искусство убеждения. Вы убеждали свой народ — и вы добились перемен. Таким образом, у вас есть возможность убедить и другие европейские народы. Просто докажите это.

— Каким вы видите позитивный сценарий европейской интеграции Украины?

— Это не сценарий, это — мечта. Я сам обращался с вопросом о сроках вступления Польши в ЕС на протяжении десяти лет. И не получал никакого ответа. Мы не разочаровывались, когда нам постоянно говорили: нет, нет, нет... Я думаю, что Украина может вступить в ЕС не за более долгий срок, чем Польша. И дай Бог, чтобы Украине удалось сделать это быстрее. ЕС рассматривает возможность членства в рамках семилетнего периода. Я бы сказал, что семь лет для Украины — чрезвычайно оптимистичный сценарий. 14 лет — довольно реалистичный. 21 год — довольно пессимистичный.