За кулисами театральных надежд

Сегодня — Международный день театра. Каждый год в этот праздник воспроизводится невероятное количество прекраснодушных банальностей с цитатами из Шекспира, упоминание о запахе кулис и патетическими признаниями в любви к «священным чудовищам» Мельпомены. Чиновники всех рангов устремляются отдать дань уважения руководителям национальных флагманов, а театры стараются держать протянутую руку с максимальным достоинством и элегантностью: праздник всегда пробуждает надежды.

Сегодня вечером на сцене театра им. Ивана Франко состоится церемония вручения ежегодной профессиональной театральной премии «Киевская пектораль». Этой единственной в своем роде и оттого особенно престижной наградой будут отмечены лучшие из тех, кому посчастливилось в нелегком прошедшем году все-таки выпустить премьеру, создать роль, совершить дебют. Кто-то скажет уже тривиальное, огульное и болезненно-справедливое: «Пир во время чумы». Но в ком-то, возможно, возродится вера в ненапрасность усилий.

Для большинства сегодняшних любимцев публики Театр как Профессия начинался отнюдь не с пресловутой вешалки, а с курилки Киевского театрального института. С сумасшедших амбиций и отчаянного азарта, взнузданных и облагороженных благословенной академической скукой. Здесь и сегодня почти ничего не изменилось. Слава Богу!

Наша беседа с ректором Киевского государственного института театрального искусства имени И. К. Карпенко-Карого Ростиславом Пилипчуком состоялась как раз накануне праздника. И, быть может, поэтому не сумела его омрачить.

— Ростислав Ярославович, складывается впечатление, что институтская жизнь определенным образом изолирована от реальности...

— Институт всегда жил своей замкнутой жизнью. Вузовская система вообще консервативна. И благодаря этому, кстати, вузы удержались и выжили. При том, что были очень сложные времена. Так что эта замкнутость — далеко не худшее качество. Она позволяет сохранить то, что называется Школой.

С другой стороны, наш институт — достаточно открытая система. Ведь у нас работают немало ведущих действующих режиссеров, актеров. Сегодня в работе со студентами принимают участие представители практически всех киевских театров. Они привлекают студентов в свои спектакли, таким образом уже сегодня давая им выход на профессиональную сцену.

Да, у института сегодня нет средств на полноценное содержание учебного театра: на декорации, костюмы для студентов-исполнителей. Но дипломные спектакли идут и, поверьте, их уровень мало зависит от уровня материальной базы.

— А как вы оцениваете опыт бывшего Института культуры, а ныне Национального университета культуры и искусств? Приемлем ли, скажем, для нашего театрального подобный способ «раскрутки», создания определенного вузовского имиджа?

— К этому, безусловно заслуживающему внимания, опыту можно относиться по разному. Но для нас он неприемлем по двум совершенно объективным причинам. Во-первых, мы маленький вуз. Массовое учебное заведение, скажем, с годовым набором 8–10 тыс. студентов, имеет возможность примерно половину мест выделять под платное обучение. Это дает большие деньги и следовательно — возможность маневра — той самой рекламной раскрутки. Мы же набираем в год 75 студентов. Даже если принять еще такое же количество платников — это, безусловно, какие-то деньги. Но выживать за их счет невозможно. Но кроме этого, есть еще и другая — принципиальная точка зрения на эту проблему. Как бы нынче ни назывался Институт культуры и как бы красиво и обтекаемо ни звучали его рекламные обещания, по своей сути это всегда было и остается массовое производство кадров для художественной самодеятельности (я не говорю сейчас о библиотечном факультете — это совсем другая сфера). По моему же глубокому убеждению, академическое образование должно сохранять свои традиционные адекватные формы. Мы обязаны сохранить Школу и сохранить фундаментальную науку. Даже несмотря на то, что сегодня фундаментальные исследования в упадке. Наука перестала быть престижным и «хлебным» занятием. Быть может, поэтому сегодня в нее идут, в основном, те, кто действительно намерен жить ею. У нас сегодня сложно найти, например, специалиста по древнему театру. Историки театра, как правило, не опускаются ниже ХХ столетия!

— Как сказывается сегодняшняя культурная ситуация на количестве абитуриентов?

— Вы знаете, несмотря на все трудности, конкурс остается высокий: 10 человек на место было в прошлом году на актерскую специальность. Традиционно высокий конкурс на кино- и телережиссуру. Как всегда, низкий на теоретические дисциплины. Много желающих обучаться на собственные средства наиболее престижным специальностям. Ведь, кстати говоря, во многих странах театральное образование изначально лишено государственной поддержки и представлено большей частью частными студиями. В этом плане у нас нет ощущения бесперспективности.

— На что надеются люди, которые сегодня приходят в институт с намерением служить театру?

— На то же, на что и во все времена: на талант и судьбу.