Забавные игры

Дело днепропетровских «молотобойцев» вот уже несколько недель как получило широкую огласку. Трое 19-летних ребят, подозреваемые в убийстве почти двадцати человек, стали главными героями уголовной хроники всех центральных медиа. Пересказывать излишне; интересно другое: в материалах на эту тему довольно быстро появился ощутимый кинематографический акцент.

«Молотобойцы» снимали нападения на камеры своих мобильных телефонов. Дома у одного из них нашли цифровой архив таких записей. По городу распространяются слухи о том, что троица продавала это видео богатым любителям «снаффа» (так называются фильмы о реальных убийствах, изнасиловании и пытках). А такая уважаемая газета, как «Зеркало недели», в последнем номере напечатала статью, которая утверждает, что немотивированное, на первый взгляд, насилие провоцируется экраном: слишком много жестокости и в фильмах, и в компьютерных играх.

Мысль таки не нова — она иногда всплывает в различных публикациях, по разным поводам, можно даже сказать, что ей столько же лет, сколько самому кинематографу. Приблизительно же столько лет и опровержениям этого тезиса. Десятки исследований свидетельствуют об одном и том же: экранные образы, сколь бы жестоки они не были, никак не влияют на уровень насилия в обществе, здесь срабатывает целый комплекс разнообразных факторов. Писать еще одно опровержение — дело неблагодарное. Просто в связи со всем этим кое-что вспомнилось.

Я сам родом из Днепропетровска, там прошли школьные годы, юность — почти четверть века. Хорошо помню детство, а также игры, в которые мы играли, и драки между нами. В общем обычные подростковые шалости, но бывали моменты и по-настоящему жестокие, до увечий не доходило, наверное, только потому, что мы были еще маленькими. Позднее, оказавшись в армии, я увидел, на что способны немного подросшие «детки», когда силы достаточно. Впрочем, это уже другая история; сегодня же речь о том, что ни в моем глубоко пионерском прошлом, ни в армии середины 1980-х никакими фильмами со стрельбой, тем более компьютерами, и не пахло.

Еще одно воспоминание — вполне кинематографическое, и касается оно фильма «Funny Games» («Забавные игры»), снятого ровно десять лет назад выдающимся австрийским режиссером Михаэлем Ханеке. История несложная и жуткая: двое вежливых, хорошо воспитанных молодых людей захватывают целую семью в загородном доме и убивают несчастных не сразу, сначала устраивают садистски изощренные психологические забавы- пытки. В кадре — ни капли крови, ни одного прямо показанного удара, но смотреть это все невозможно — ужас нечеловеческий. Сознание обреченных, а с ними и зрителей весь фильм напрасно мечется между поиском причин того, что совершается на наших глазах, и способами спасения. Почему эти двое это делают? Может, они наркоманы? Трудное детство? Боевиков пересмотрели? Почему, почему, почему? Вволю поиздевавшись над шаблонами массового сознания, как социальными, так и кинематографическими, Ханеке так и оставляет вопрос открытым.

Днепропетровские юнцы также, собственно, забавлялись. Если бы было больше времени и возможностей — то прежде, чем убить, морально опустошали бы своих жертв. Можно растить ребенка вежливым и опрятным, можно вообще изолировать его от телевизора, давать ему читать только добрые книжки — однако нет гарантии, что, став взрослым, он однажды вместо книги не возьмет в руки железный прут. Зло, к сожалению, не обременяет себя ни объяснениями, ни причинами и живет, где хочет. Что же делать?

По-видимому, дать детям больше игр. Так много, чтобы целый мир превратился в игру. В хорошую игру, где игрушек больше, чем людей. Ну и приучать играть по-честному с пеленок, конечно.