ЗЕМЛЯ-2

В селе Мицовцы хаты стоят налево от автомагистрали, которая ведет в город Черновцы. Через Мицовцы тихо несет свои воды к Днестру речка Студеница. Река времени унесла как раз сто лет, с тех пор как «хлопці журилися нею (Аннычка. — М. В. ) ще менше». А в пространстве Мицовцы — в какой- то сотне километров от мест, где жила-была Аннычка, у которой не было «ни земли, ни денег».

«Черновцы, 7 апреля 1901», — датировала Ольга Кобылянская свою повесть «Земля», которая вспомнилась автору этих строк здесь-таки, в Мицовцах, где в последний год XX века 28 крестьян, только получив, продали свои земельные паи.

МАТРЕНА

Слепая вдова Матрена сокрушается. Она родилась в том же, 1922 году, «когда в наших Мицовцах была создана комсомольская ячейка». О том, что она ровесница комячейки, «баба услышала, когда девушкой была, да уже я ее давно пережила». Этому факту она почему-то рада меньше всего: «Никому я теперь не нужна. Слепая, в голоде и холоде...»

Бабина хата — также ровесница комячейки. Вместе с Матреной пережила «вечно молодого». Из этой хаты она провожала на фронт своего Тимофея, а назад не дождалась. Когда ходила к Тимофею на вечерницы, никто уже не сокрушался, имела ли она землю. Все угодья были в колхозе. Однако баба помнит, что батраков в их роду никогда не было. Так, может быть, земельный пай, полученный Матреной в ходе агрореформ, — именно тот, который заставлял тогдашних ребят сильно грустить о Матрениной бабке...

Однако Матрена, услышав, что мицовецкий фермер скупает земельные паи, сразу же спросила: а сколько же тот дает? Цена ее устроила. 1800 гривен. Старуха Матрена надеется, что полученной за «землю и свободу» выручки ей будет достаточно на операцию, чтобы «хоть в последние дни увидеть этот белый свет».

ПЕТР

32-летний Петр холостой. Еще тогда, когда в Мицовцах был колхоз, он после армии успешно закончил курсы в Дунаевцах, райцентре, и сел на трактор. «Тракторист, сын тракториста» — так называлась заметка в райгазете о нем. Настроенный на лирику автор заметки не забыл ни о чистых росах, ни о широких колхозных полях. Хотя на тех полях при колхозе уже, как говорится, колосок колоска звал. «Тракторист, сын тракториста», как и его отец, напрочь забыл о зарплате, ибо «не выдавали».

Поэтому, когда распаевали землю, Петр уже отчаялся, что ею прокормится и заработает себе на свадьбу. А здесь как раз вернулся с заработков из Москвы Толя, его дальний родственник. Хвастался перед ребятами в клубе, что за семь месяцев заработал в соседнем государстве столько, сколько в местном кооперативе и за двадцать лет не дадут арендной платы за земельный пай.

(Как сообщил для «Дня» директор кооператива «Мицовецкий» Василий Шеленг, «арендодатель получает один процент стоимости земельного пая — 169 гривен»).

Толя говорил, что «немного погуляет в родном селе и опять поедет в Москву на строительство коттеджа для одного богатого человека». Уверял, что там и Петру робота найдется. Одним словом, склонил своего дальнего родственника к поездке на заработки. Однако у Петра возникла проблема: где же взять деньги на дорогу в столицу соседнего государства? А здесь как раз местный фермер скупал паи. Петр расстался со своей «землей и свободой» без боли в сердце. И поехал на заработки...

АННА

Анна — одна из 59 местных девушек, которым от 16 до 25 лет. В таком же возрасте, от 16 до 25 лет, здесь-таки, в Мицовцах, 67 ребят. Значит, в этом селе не так, как в песне поется, а все наоборот — на девять девчонок по статистке десять ребят. Однако мицовецкие парни с гонором, на эту статистику не обращают внимания. Кстати, такие же, не без гонора, и мицовецкие девушки.

После школы Анна пошла дояркой на ферму родного колхоза. И также стала персонажем заметки в райгазете, где автор воспевал романтику ее ударного труда и проявление местного патриотизма. Однако «романтика» угасала с каждым днем. Ибо тогдашний председатель тогдашнего колхоза «Россия» едва ли не каждый утро брал из ее группы по корове, сдавал местному заготовителю, а за вырученные деньги заправлял горючим колхозную «Ниву» и ездил куда-то по своим делам.

Вскоре вся Анина группа скота пошла «в дым- дымок от машины». Не то, что «мов дівочі літа». Но факт, что и Мицовцы, и Студеница-речка уже стали не те. Что оставалось делать Анне? Поехала в Хмельницкий, за полсотни верст от родных Мицовцев. Там нанялась на работу к оптовику. Берет у него «товар под реализацию». Уже без романтики, как написал бы тот же корреспондент райгазеты. Однако и не без кое-какой выгоды. «Хватает, чтобы жить и быть, как люди», — говорит Анна. Новая профессия ей кстати: «Теперь от меня навозом не пахнет».

Вдохновленная первыми успехами в коммерции, она «решила начинать свой бизнес». Без сожаления продала тому же таки фермеру свой земельный пай. Хотела еще продать и тот пай, который получила ее мама, которая всю жизнь в родном звене трудилась, да мама не согласилась. Теперь дочь не укоряет ее за упрямство: «Никто не знает, как дальше сложится, так хотя бы без земли не останусь». Надеется на наследство.

ПРОЦЕСС

«За каждым из 28 проданных земельных паев чья-то судьба», — соглашается сельский председатель Мицовцев Вячеслав Семенюк. Он уверен: «Если бы еще кто-то скупал землю, то наши, мицовецкие, к нему в очередь записались бы».

Собеседник вспоминает о мицовецкой демографической ситуации: «В селе 227 детей от 1 до 16 лет, из которых 102 — девочки». Мол, были и были бы среди продавцов земли родители девочек, о которых уже в недалекой перспективе будут печалиться или не будут печалиться парни. Почему же такие неосмотрительные, о судьбе своих детей не заботятся? «Вот у нас и теперь 12 холостых представителей мужского пола и 6 — женского, которым за 30 лет», — возражает сельский председатель. Считает: «Оно так всегда бывает — богатый к богатой сватов засылает. И на огороде у богатого и «гарбузы» дают хороший урожай. Для бедного...»

О неоднозначном процессе, который начался после распаевания земли: «С чем оказались на пороге ответственного периода, когда людям нужно было определяться с полученной землей? С бедой, что от колхоза осталась. Поля непаханы-несеяны, техника разбита и разворована, скот и свиньи вывезены неизвестно куда. Разные кредиторы съехались отовсюду, напоминают, что бывший колхозный председатель и то, и то одалживал. Поэтому к начальству, которое добило хозяйство, уже не было доверия у людей. Тогда изъявил желание что-то сделать на этих руинах Василий Шеленг. Нашел десять единомышленников. Вместе с ними и создал кооператив «Мицовецкий», большинство наших отдало свои паи в аренду «Мицовецкому». А 19 стали единоличниками. Ну, вот один из них, единоличников, — Людвиг Чернецкий. Он в свое время был среди передовых механизатор района. Взял свой пай, еще — паи своей жены Александры, своего дяди Евгения Боярского и тети Евгении. Как- то говорил он, что с прибылями закончил сельскохозяйственный год. Другим единоличникам также неплохо. И еще три фермера в наших Мицовцах хозяйствуют. Каждый из этих трех присоединил к своей земле те паи, что купил..»

ПРОЛОГ

Слушает этот рассказ сельского председателя Василий Шеленг, директор кооператива «Мицовецкий». Соглашается: «Что и говорить, создалась в селе конкурентная среда. Но ведь никто не предложил людям большего процента за аренду земельного пая. Что обещал, то отдал. Зерном, сахаром, услугами. Дал бы больше, но где же взять? Все знает, с чего пришлось начинать. Почти с нуля. Нужно было взять взаймы, чтобы вспахать и посеять. Как на первый год, то результатами удовлетворен. Нужно хозяйство поднимать, чтобы понемногу арендную плату за землю повышать. Об этом и говорил всем, кто продавал паи: не спешите, земля будет дорожать».

Василий Шеленг, «взвесив все резервы и возможности», теперь думает, чтобы «на первый год нового тысячелетия повысить арендную плату». Поэтому тот, «кто остался без пая, будет мучиться укорами совести перед своими детьми или внуками. Ведь такая возможность — получить землю за «спасибо» — была только раз, другой такой возможности уже никогда не будет».

Вот такой, сказать бы, пролог к будущей повести о земле, которую в последнем году второго тысячелетия отдавали в аренду, продавали, брали для единоличного ведения хозяйства, для ведения фермерского хозяйства, понемногу скупали в отдельно взятых Мицовцах Дунаевского района. В тех же Мицовцах, что в какой-то сотне километров от места, где происходили драматические события, о которых читаем в повести незабываемой Ольги Кобылянской.

P.S. Как сообщили «Дню» в прокуратуре Хмельницкой области, теперь состоится тщательная проверка относительно законности каждого из 68 обнаруженных в регионе фактов купли-продажи земельных сертификатов. Надзорная инстанция не исключает, что возможно возвращение земельных сертификатов неосмотрительным продавцам. О том, возвратят ли деньги покупателям, неизвестно. Из этих соображений автор изменил имена мицовецких крестьян, которые получили по 1800 гривен за проданные паи.