Италия-писанка

Декабрьская Италия 2010 года встретила нас с женой погожей венецианской ночью, хотя где-то за Альпами лютовала зима. Самолет приземлился в Тревизо — одном из многочисленных спутников этого сказочного города. Дальше была несколькочасовая поездка через Апеннины — от Адриатического моря до Тирренского, через десятки горных туннелей, суперавтодорогами, которые и нам тоже обещают в скором времени: к Евро-2012. С любопытством наблюдаю диво: въезд и выезд с платного автобана. Где-то останавливаемся, чтобы подзаправиться. Горючее, к слову, здесь дороже, чем у нас. Впервые пьем настоящий итальянский кофе, густой, вкусный и на донышке. Привлекает внимание, что среди предлагаемых после двенадцати ночи товаров (преимущественно съедобных и потребительских) — книга Умберто Эко, который, несомненно, «охватил все достижения цивилизации», включая вот такие автозаправки.

За рулем — знакомый брата, Петрович, один из многих украинцев (а они в Италии, по мнению собеседников, составляют чуть ли не треть ее этнического состава). Бывший журналист, который десять лет назад с Тернопольщины на несколько месяцев приехал сюда, чтобы заработать на ремонт квартиры, да так и остался, работая на разных работах. Кажется, земляки здесь не только быстро привыкают ко всему хорошему и цивилизованному, но и душой чувствуют, что тот бывший мусор, высыпанные в лесопосадки мешки со строительными отходами, брошенные под ноги целлофановые пакеты и пластиковые бутылки, грязь в отношениях, — уже не их жизнь, они — выше всего этого. Говорливый и веселый Петрович вспоминал, как дома начинал на радио. Невольно сделал для меня настоящее открытие. Оказывается, в этой стране функционирует полноценный украинский телевизионный канал! Отдельной частью разговора стали невеселые размышления о необходимости обложения таких, как они, еще и украинскими налогами. Дескать, присылаем родным валюту, инвестируем Украинское государство, платим налоги здесь, так еще и...

Около двух ночи въезжаем в непривычный для нашего глаза — когда-то один из главных городов этрусков — Гроссето. Петрович желает нам хорошо погостить: из его разнофункционального мощного «Мерса» пересаживаемся на сугубо пассажирский «Опель» брата. Проехав еще несколько километров, оказываемся за городом близ дома на холме, где он квартирует. Центральная Италия встретила радостным лаем и вилянием хвостов Дика и Рекса (клички собак, воспитанных со щенков уже в Италии, брат перенес со времен сельского учительствования на Днепропетровщине как память о тогдашних четырехногих друзьях).

ЗА ТУМАНОМ... МОНТЕ-КРИСТО

Нынешняя работа брата в физически нелегкой отрасли виноградного хозяйства и виноделия — не по специальности, которую дал Запорожский университет, и не по призванию — творить (рисовать, вытесывать из камня разные фигурки, писать стихи, петь). И все же она намного лучше, чем поверхностный сон на холодных мраморных скамьях или на неудобных койках для нескольких человек в затхлых каморках; все предыдущие случайные заработки уборщиком, строителем, спасателем на пляже и т.д. На теплом кирпичном полу у его кровати замечаю украинское издание Геродота. Брат всегда много читал. Неудивительно, что когда на следующий после приезда день повез знакомить нас с прекрасным городком Кастальоне-делла-Пеская, то с самой высокой точки древнего крепостного сооружения показывал едва заметные сквозь туман, который стлался над Тирренским морем, очертания островов Монте-Кристо и Эльбы. Ведь тот, что южнее, посещал Александр Дюма. А на северный в 1814 году был сослан французский император Наполеон І Бонапарт. Монте-Кристо прославился благодаря литературному гению, который до сих пор заставляет авантюристов искать у его берегов сокровища, а Эльба — благодаря историческим обстоятельствам.

РИМСКИМИ ТРОПАМИ БРАТА

Пятого декабря одна из самых известных общечеловеческих истин о том, что все дороги ведут в Рим, и для нас стала реальностью. Благодаря тамошней утренней «электричке» из Гроссето. Пока выходили на станции Сан-Пьетро, названной так из-за близости крупнейшего в христианском мире собора Святого Петра, вспоминал рассказы брата о его первых поисках работы, подчас с приключениями, не менее впечатляющими, чем у Джека Лондона. Блуждания предыдущих лет превратили брата в настоящего знатока вечного города и его окраин. Он все спешил показать хотя бы часть того, что уже видел сам, а мы — только по книжкам. Вот мы в длинной очереди к упомянутому собору. Рассматриваем сказочных швейцарских гвардейцев. Стоим, пораженные величием и красотой, созданной гением Рафаэля, Микеланджело и других художников от Бога. Скажу откровенно, что незнание итальянского языка нас несколько угнетало, поэтому в душе аплодировали лингвистическим способностям брата. Впрочем, если бы и представилась возможность покаяться в таком грехе, то в соборе Святого Петра специально выделено место, где с успехом можно сделать это на родном украинском. Когда ступили на мост святого Ангела, временно выглянуло солнышко, и наибольшая на Апеннинах река Тибр предстала во всей красе и неудержимом величии мутных вод, которые накануне наделали немало вреда, перевернув какие-то прибрежные кофейни и т.д. Оказавшись под сводом Пантеона, который отдал прибежище всех богов древнего Рима одному, христианскому, любовались чудом естественного освещения величественного здания. В воду фонтана Треви, где в этот день, как и обычно, было очень людно, бросили монетки, чтобы когда-нибудь снова обязательно вернуться в культурный центр мира. По знаменитой лестнице, украшающей площадь Испании, не поднимались, а наоборот, спускались вниз, наблюдая за бурлящей улицей Рима.

Кофейня, где якобы бывал Николай Гоголь, встретила надлежащим образом: цифровой фотоаппарат выдал какие-то неуверенные размазанные очертания, а проход к заветному месту с мемориальной табличкой по неизвестным причинам временно перекрыли. Мистика, да и только! Как бы там ни называли мемориальный комплекс Алтарь Отчизны, построенный в честь объединения Италии, острые на язык и пресыщенные увиденными архитектурными шедеврами личности — «печатной машинкой» или «свадебным пирогом», — но увиденное на площади Венеции (особенно, когда не знаешь, что ждет тебя за углом очередного дома) производит сильное впечатление.

Несмотря на затянутое тучами небо, холодные мраморные скамьи у Колизея, казалось, до сих пор хранят тепло некогда нелегального тела брата. Наглядевшись на виды амфитеатра и символы военных побед тогдашних властителей империи — триумфальные арки вблизи него, — начали обсуждать дальнейший маршрут. Кстати, рассказал брату содержание увиденного когда-то милого фильма о римских котах, которые большой колонией поселились среди каких-то древних руин в самом центре города. И словно в поисках подтверждения данного факта оказались в каком-то скверике чуть выше Колизея. Удивительно, но и там, из-под высоких итальянских сосен и экзотических пальм, через металлический забор, который оберегал покой мурчащих стай вместе с историческими памятниками, увидели мужчин и женщин, от которых доносились отрывки украинских фраз. «Они ждут возможное известие о работе», — объяснил брат.

ФИАЛКОВАЯ ФЕРЕНЦА

Нам таки повезло с погодой. Облачность не разродилась настоящим дождем ни в столичном Риме, ни потом в сокровищнице творений эпохи Возрождения Флоренции, куда отправились автобусом.

Впрочем, Ференца, как сами итальянцы называют столицу Тосканы, сразу встретила неприятным сюрпризом. Мечта детства — галерея Уффици (Уффичи), билеты в которую брат предусмотрительно купил за несколько недель до нашего приезда... бастовала. Поэтому представление о живописи Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело и их вдохновителя Джотто осталось сугубо альбомным. А еще не могли познакомиться с выставкой любимого Караваджо, картины которого именно сюда свезли со всей Италии! Насмотревшись на откровенное разочарование любителей прекрасного разных народов и рас (особенно заметно в городе китайское присутствие) у центрального входа в хранилище культурных ценностей, украинская душа немного успокоилась (не только ведь с нами случилась неприятность!). Мы подались в сторону мутной многоводной Арно.

Понятно, прежде всего заглянули на старейший — 1345 года — Понте Веккьо, благодаря которому правители Флоренции, в частности всесильные Медичи, когда-то незаметно для нежелательных глаз переходили с одного берега Арно на другой: с палаццо Питти к палаццо Веккьо и назад. Так называемый коридор Вазари стал возможен благодаря разноцветным домам вдоль моста. Теперь тут привлекают блеском драгоценностей ювелирные лавки и мастерские. И вправду, «золотой мост»! Какими-то, даже самыми изысканными словами рассказать об улицах старинной Флоренции вряд ли возможно. А уж о впечатлении от панорамы этого фиалкового города — и подавно! Стоя на смотровой площадке у медной копии статуи Давида Микеланджело, дивились гению тех зодчих, которые возвели купол сказочной Санта Мария-делла-фьоре. Понятно, и без этого величественного на вид и большого по размерам собора город оставался бы привлекательным, но разве настолько! Взглянув издали на малахит садов Боболи (образец садово-паркового искусства ХVІ века, опять-таки, связанного со славой семьи Медичи) и коричневую змейку древних крепостных стен, спустились на этот раз уже к мраморной копии Давида (в Италии немало настоящих культурных ценностей хранятся в закрытых помещениях, а для атмосферных испытаний отданы копии), на площадь Синьорины. Галерея Уффици здесь, до определенной степени, вернула нам свой должок, дав возможность насладиться выставленной ею под арочным сооружением для собрания Флорентийской республики образца ХVІ века — Лоджией дей Ланци — экспозицией скульптурных произведений. Когда-то природные мраморные глыбы навсегда ожили, после того как Бенвенуто Челлини, Джамболонья и менее известные мастера отсекли от них лишнее и воплотили в образы мифических «Персея с головой Медузы», «Геркулеса и кентавра», «Похищение сабинянок», «Менелая с телом Патрокла».

«Ты только взгляни, — заметила жена, — разве можно в камне так передать самые нежные складки ткани? Или душевные муки вот этого лица?» Часы на колокольне палаццо Веккьо показывали пол-второго, когда отправились к Санта-марии-дель-фьоре. Интересно, какой бы вид имел этот шедевр зодчества, а также построенные рядом кампанелла (колокольня) Джотто с ее монументальностью и готической трепетностью и бапсистерий Сан-Джованни с его, по выражению Микеланджело, «райскими вратами», если бы вытащить их из кружевной тесноты узеньких улочек и поставить где-то в стороне? (Вероятно, такие вещи подвластны сегодняшней компьютерной графике.) И все же, даже фрагменты флорентийских шедевров (доступные человеческому зрению или оптике фотоаппарата) с присущими им величием, красотой мраморной розово-бело-зеленого цветов облицовки, бесконечными скульптурными изображениями библейских и евангельских мотивов производят незабываемое впечатление. И это без навязчивой скучной агитации о необходимости любви к прекрасному или придирчивого историко-художественного анализа! Узнали, что собор Санта-мария-дель-фьоре строился не только как культовое сооружение и архитектурное украшение Фиренцы, но и как огромная крытая площадь, где, при случае, могло поместиться чуть ли не все население города (больше тридцати тысяч человек). Здесь проповедовал легендарный Савонарола, жестокий диктатор Флоренции и религиозный фанатик, который противостоял «эпикурейско-языческому гуманизму Лоренцо Медичи». Не с тех ли пор итальянские женщины (по крайней мере те, которых пришлось видеть), носят довольно скромную одежду и не перегружают себя разными украшениями? (Правда, этого не скажешь о сильном поле, особенно представителях молодого поколения, с их изысканными стрижками, оригинально выбритыми лицами и артистически накрученными шарфами вокруг шеи).

Можно было бы долго вздыхать по поводу тех уголков «знаменитой Флоренции, лучшего города всей Италии» (Джованни Бокаччо), где мы не побывали. Например, в базилике Санта-Кроче (ведет начало от основателя известного христианского ордена Франциска Ассизского), в которой упокоились Галилео Галилей, Николо Макиавелли, Микеланджело Буонаротти... А еще именно из Флоренции берут начало творческие истоки Данте и Петрарки. Именно здесь Карло Коллоди создал любимый детский образ Пиноккио (благодаря перу Алексея Толстого на постсоветском пространстве известному как Буратино). Симпатичных деревянных Пиноккио видели в продаже не только на улицах Флоренции. Не благодаря ли приключениям этого литературного героя тосканские виды и человеческие характеры еще с детства причудливым образом поселились в украинской душе? Хотите верьте, хотите нет, но я до деталей помню тот весенний день, когда за селом под шелковицей учительница читала эту итальянскую сказку.

...Уже под вечер удалось сфотографироваться под стенами архитектурного комплекса Санта-Мария Новелла, в частности в фантастическом по красоте монастырском дворе романского стиля. Через улицу — одноименный вокзал. Направляясь туда, представляли, как много столетий назад, спасаясь от чумы, герои «Декамерона» — семь девушек и трое парней — именно в этой церкви договаривались о бегстве из города. Мы же не бежали, а, наоборот, мечтали вернуться сюда еще когда-нибудь. Хотя бы ради неувиденных шедевров Уффици! Тем временем мимо вокзала и, разумеется, Санта-Марии Новеллы шла студенческая демонстрация. Как и в эпоху Боккаччо, молодым людям просто хочется жить еще лучше.

ДУША ИТАЛИИ — ТОСКАНА

У высокой горы, под которой пенится речка Альбегна, видели просторный грот, в середине которого — скульптурное изображение Девы Марии. Местность щедро одарена разнообразными женскими украшениями, которые повсеместно висят нетронутыми. Ни души рядом. В нескольких метрах из-под камня бьет чистая питьевая вода. У того источника — высокая хрупкая красная гвоздика, которую неизвестная рука бережно прикрепила к хворостине, чтобы цветок не сломался. Вот такой неожиданный символ.

Благодаря легковушке брата побывали в нескольких городках одноименной и соседних провинций округа Тоскана. Они, эти действительно идеальные с точки зрения застройки и притягательной красоты населенные пункты — Сканзано, Кана, Роккальбегна, Сатурния, — расположены преимущественно не в долинах, а на вершинах холмов, что особенно радует глаз. По дороге убедились в том, что сколько бы ни создавалось словесных, визуальных или музыкальных образов этой благословенной земли, все равно исчерпывающе передать ее ненавязчивую пастельную привлекательность невозможно. Казалось бы, не сезон для туристов. Но именно эта пора радует сочетанием несочетаемого. Виноград уже собран. На деревьях с зеленой листвой созревают оранжевые апельсины. А совсем рядом, уже на голых ветвях, висят потрескавшиеся плоды граната, неподалеку желтеет хурма. На земляничном дереве настоящее чудо: и цветы, и красненькие ежики ягод одновременно! Цветут также другие растения, названий которых не знаю. За каждым поворотом серпантина любовались невероятно колоритным рельефом, местностью с живописными пейзажами (оливковыми рощами с подстриженной между деревьями светло-зеленой травой; виноградниками с красной и желтой листвой; хрестоматийными отарами белых и черных овечек, которые кое-где переходили извилистые горные дороги; современными стройными ветряными мельницами на горной гряде, через которую просматривалось Тирренское море, будто поднятое вверх; рыжеватыми домиками с оттенками такого же цвета черепицей; сказочными одинокими замками и какими-то старинными усадьбами в золоте лиственных деревьев). Ходишь по узеньким крутым улочкам, поднимаешься вверх по каменным лестницам, а от старинных оконниц на тебя неприкрыто посматривает Древний Рим, Средневековье и Ренессанс. Когда выбираешься на самую высокую площадку города и восхищенно осматриваешь окрестные просторы, ловишь себя на мысли: вот, дескать, сколько уже поколений делали то же самое, а окружающий божественный пейзаж не только существенно не изменился, а, возможно, стал еще лучше благодаря уместному вмешательству человеческих рук. Этот край закономерно считается душой Италии. Отсюда разлился по Апеннинам современный итальянский язык, отсюда родом величайшие мастера изящной словесности. Здесь родились и творили непревзойденные гении живописи и скульптуры. Хранят свою первоначальную привлекательность самые вкусные и качественные блюда и вина. Как сказал наш поэт: «Красиво и полезно».

Атмосфера святости ощущается просто физически. В Роккальбегни зашли в безлюдную в то время церковь, которая сохранилась, вероятно, еще от первых христиан. В правом уголке высилось скульптурное изображение Иисуса Христа, а в левом — Девы Марии. Рядом — маленькие свечечки. Вышли из церкви и, не сговариваясь, поделились сильными впечатлениями от глубокого чувства, которое ощутили внутри. Очень намоленный храм.

Безусловно, Тоскана, прежде всего, уникальна прекрасными людьми, рельефом, флорой, фауной и сохраненными здесь еще со времен этрусков археологическими ценностями. Кстати, от этих племен здесь и бальнеологические курорты. Вдоволь накружившись по горным дорогам, добрались до старинного городка Сатурния. Спустились вниз и купались в «диких» (есть еще и облагороженные) знаменитых термальных источниках. Уже три тысячи лет с бешеной скоростью они выплескивают из-под земли целебную и, что главное для такого времени года (предвечерний воздух ниже десяти градусов по Цельсию), теплую воду, которая, клубясь паром, спадает большими естественными террасами: своеобразным каскадом водопадов.

ВЕНЕЦИЯ НАЧИНАЕТСЯ С САНТА-ЛЮЧИИ

Доехав автобусом до Флоренции, пересели на скоростной поезд. Быстрый, как мысль. Без характерного стука колес. За окном — Падуанская равнина, ошеломляющая ландшафтом, который сравним разве что с бильярдным столом. Такого пейзажа — без малейших балок, а тем более глубоких оврагов — никогда раньше не приходилось наблюдать. Переехали крупнейшую реку Италии По. Вот и конечная станция Санта-Лючия и мажорный заключительный аккорд путешествия — Венеция. Выходишь из здания вокзала и не можешь ступить с лестницы — впереди сказка! Правда, прохладнее, чем в Тоскане, даже изморозь. Зато какое путешествие по узеньким улочкам без всяких тебе авто или мотоциклов: по миниатюрным мостикам через картинные каналы с многочисленными разноцветными гондолами; мимо сотни привлекательных архитектурных сооружений на воде, лавочек с украшениями, карнавальными масками, треугольными шляпами... Наконец, Сан-Марко. Говорят, этот завораживающий неповторимой византийско-романо-готической красотой собор когда-то назывался именем святого Теодора или, по-нашему, — Федора. Рядом — изысканное сооружение местных правителей-дожей. Кто же это из них в ХVІІ веке посылал к Хмельницкому дипломата Вимину, который оставил доброжелательные воспоминания о гетмане и нашем народе, не лишенном чувства юмора? Когда венецианец на приеме у Богдана за рюмкой водки начал хвалиться своим городом, где, дескать, столько домов, что можно легко заблудиться, то один из казаков возразил, что ничего удивительного здесь нет и, если он изрядно выпьет, даже и в родном доме двери не найдет. Там же, на площади святого Марка, отдельно выделяется высоченная кампанела, которая снова пробудила воспоминания о... далекой отсюда сельской восьмилетке. Разве не чудо? Ничего особенного: просто на упомянутую колокольню когда-то поднимался сам Галилео Галилей (человек из учебников физики и истории средних веков), чтобы посмотреть сквозь оптику своего первого телескопа на Луну и звезды. Жаль, что встреча с Венецией была такой кратковременной.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Неожиданно ловлю себя на мысли: путешествие в Италию, как путешествие в детство. Где-то прочитал, как наш турист, знакомясь с содержанием итальянско-украинского разговорника, открыл поразительную истину: очень много иностранных слов были известны ему еще с детства. Сказки, литература, мифы, живопись, скульптура, зодчество, философия, история, точные науки, кинофильмы, кулинарные книги... А у меня ведь была еще и встреча с младшим братом, которого не видел несколько лет!