«Бандура всех людей делает добрее»

В статье Петра Кралюка «По дорогам Восточной Германии» («День» №157—158) есть такие строки: «Однако не думайте, что только русские «оккупировали» Дрезден. Есть здесь и нашего украинского брата. Невероятно, но в центре города под огромным панно, где изображены саксонские курфюрсты, я увидел... украинского казака с бандурой и в соответствующем наряде. У него была нашивка с надписью «Українське козацтво». И зарабатывал этот кобзарь-казак себе на хлеб насущный украинскими песнями». А рядом — фотография этого казака. Это — Остап Киндрачук, интервью с которым и предлагаю вниманию читателей газеты. (Киндрачук необыкновенная личность. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что Олесь Гончар в свое время гостил у него дома в Ялте и некоторыми деталями из его жизни наделил двух героев в своем романе «Берег любові».)

«Я ВСЕГДА В СТРАНСТВИЯХ»

— Остап, расскажите, откуда вы родом?

— С 1956 года живу в Ялте. Приехал туда из Казахстана, где по призыву Хрущева осваивал целину. Обморозился и приехал в Ялту лечиться... Налечил двух сыновей, дочку, семь внуков и двух правнуков. А родился я на Ивано-Франковщине в селе Котиковка Городенковского района в 1937 году, когда уничтожен был цвет украинской нации. После школы окончил школу механизации, чтобы на тракторе работать. Проработал в Казахстане. Окончил Батумскую мореходную школу, стал капитаном «Кометы». Возил пассажиров «Кометы»: Ялта — Сочи, Ялта — Одесса. Это было до перестройки, когда начальник порта продал «Кометы» грекам. А нас — коленом в спину, и за ворота. Потом работал кочегаром, в частности, в Ливадии. Там, как правило, много туристов. Как-то забросил уголек в котел, а сам во дворе сел играть на бандуре.

— А где научились играть на бандуре?

— В самодеятельной капелле бандуристов. В Ялте ее основал при клубе медработников Алексей Нырко, который прошел сталинский ГУЛАГ где-то под Воркутой.

Как-то весной 1964 года, идя мимо дома культуры медицинских работников, Остап стал, как вкопанный, услышав мелодии из далекого детства, — кобзу. Двери были открыты, и парень увидел с десяток людей самого разного возраста. Все они были в украинских народных костюмах, и, сидя на сцене, держали на коленях бандуры, а сердитый дядя в вышивке распекал некоторых из них за «лень», «нежелание думать». Как выяснилось потом, это был основатель и руководитель Ялтинской капеллы бандуристов им. Степана Руданского — Алексей Федорович Нырко. Остап захотел научиться играть на бандуре. И начался первый урок Киндрачука. А когда он пришел домой с клубной бандурой за плечами, все были очень удивлены. Парень уже после второго занятия умело исполнял песню «Місяць на небі», а дальше достаточно быстро выучил весь репертуар самодеятельного коллектива.., пишет Богдан Жеплинский в книге «Кобзарськими стежками».

— Нырко рассказывал, как попал в ссылку?

— Он на 25 лет загремел как «буржуазный националист», а при Хрущеве выпустили. Алексей Федорович дирекции Ялтинского педучилища навязал класс бандуры. Условие было одно — к тем, кто хотел стать членом капеллы бандуристов, которая была при клубе медработников, — общение на украинском языке. Он аргументировал, что искусство игры на бандуре невозможно без украинского духа. Кстати, это была первая ячейка украинского языка в Ялте. Потом на этой базе возникла «Просвіта», и Алексей Нырко стал ее председателем. В лучшие времена в «Просвіті» где-то до 300 человек собиралось. Впоследствии ответвления начались: НРУ, Союз украинок, УРП Лукьяненко и тому подобное. Ссориться начали, как это у нас, украинцев, бывает. А я играю себе на бандуре во дворе кочегарки... Однажды немецкие туристы заблудились и увидели кочегара, который играет на экзотичном инструменте, начали внимательно слушать. А в чехол, который лежал рядом, посыпались марки. За 10—15 минут игры слушатели из Германии подарили почти мою месячную зарплату. Думаю тогда себе: зачем мне эта кочегарка?

На теплоходе я играл для души. Выступал я на Первом семинаре кобзарей Крыма (кажется, в 1972 году), и на Первом съезде кобзарей. И так я стал впоследствии членом Союза кобзарей Украины.

— Когда это случилось?

— В начале независимости Украины.

— Когда впервые во Львов приехали?

— Более пятнадцати лет назад. Дочка окончила школу, педучилище, поступила на биологический факультет в университет. А я начал играть на бандуре во Львове, чтобы дочери стипендию зарабатывать. Играл, пока она не закончила учебу. Я исполняю много песен. Вот, 156 позиций. От «Взяв би я бандуру» до «Де ж ти, Хмелю?» на слова Бориса Олийныка»
«Гей, вертайся, Хмелю,
доки світу,
Бо чомусь не йде із голови,
Щось немовби про варшавське
сміття
Щось як начебто про грязь
Москви
Так Варшава ж замела ж
оселі,
І Москву підметено зело...
То вертайся чимскоріше,
Хмелю,
Доки нас під когось не змело.
Щоб по тому плакать
і ридати,
Сипати на лисину золи
Що, мовляв, триклятісу
постати
Нас ізнов у ярма запрягли».

— Ездите выступать и в Польшу?

— Да. Меня приглашают на Международный фестиваль странствующего искусства. (Остап показывает список приглашенных на этот фестиваль, который проходил во Вроцлаве. Собственно, с этого города фестиваль начинается ежегодно. Есть здесь, кроме польских исполнителей, музыканты из Великобритании, Болгарии, Германии, Австрии, Дании и других стран. — Б.З.) Его устраивает «Общество поддержки уличного искусства» — «Busker Bas». Кроме Вроцлава, мы выступали в Бжеге, Зеленой Гуре и Быдгоще. Недалеко от Вроцлава есть пограничный с Германией город Згожелец, а с немецкой стороны — Герлиц. Их соединяет мост. Я перехожу через мост на реке Нейсе, и играю в Герлице.

— А ночуете где?

— В Польше. А от Герлица до Дрездена — час езды. Сначала ездил из Згожелеца, а затем нашел в Дрездене жилье. И провел там 1,5 месяца. Играл немцам.

«КАЖДАЯ ПЕСНЯ — ЭТО ЦЕЛОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ»

— А как общаетесь со слушателями, скажем, в Германии?

— Язык не знаю. Это — целая мука. Первые дни меня сторонились. Смотрели с непониманием. Сидит черт в казацком костюме, а на голове — «оселедець». Слышал о себе: то «арабише шейх», то «русише царь». Одна немка меня назвала даже «Чингисханом». Потом девушка мне на компьютере набрала текст, в котором было: странствующий музыкант — казак-бандурист из Украины (Крым, Ялта). Подчеркиваю: инструмент — бандура. Потому что почему-то для всех немцев он — балалайка. А еще я выписал репертуар свой: старые песни (VІІІ—ХІІ вв.), казацкие песни ХVII—ХIХ вв., новые песни — ХХ—ХХI вв., а также другие — немецкие, польские, русские, молдавские, татарские...

— И что — подействовала набранная на компьютере программа на немцев?

— Вы знаете, отношение сразу изменилось. Уже, как написано, — то меряют: с головы до ног. И начинают немного интересоваться.

— В тех местах, странах, где играете и поете, выходят и путеводители, буклеты или, по крайней мере, программы?

— Да. Вот на японском языке путеводитель по странам СНГ, и мое фото там. В путеводителе, изданном в Будапеште, по Кракову, Галичине и Татрах, — я на «Краковской улице» оказался самым ценным экспонатом. Есть моя фотография и в справочнике «Тільки у Львові», «Львову — 750», в книге-альбоме «Україна: її не можна не любити».

— Вы — что, целую зиму в Киеве проводите?

— Да, пою-играю всю зиму. На майдане Незалежности. Люди хорошо воспринимают. Знаете, бандура имеет такие свойства, что она всех делает добрее... Вот, еще есть мое «знаменитое фото» в немецком путеводителе по Кракову, тоже считают, что я являюсь «краковской знаменитостью», в польском путеводителе по Львову. Там даже надпись интересная — «Казак, играющий на бандуре, которого знают улицы Львова и Кракова». А еще моя фотография есть в немецком путеводителе по Крыму, в книге Романа Голубовича «Україна була, є і буде». Вместили мою бандуру со мной вместе и в книге Т.Филяра об украинской общине Кракова в 1918—1939 гг. Кстати, там написано, что я символизирую дружественное единение поляков с украинцами!

А еще обо мне написано в книге Богдана Жеплинского «Кобзарськими стежками».

— И ваши дети в Ялте живут?

— Олеся трудится как инженер-компьютерщик в «Интуристе» в Ялте, сын Назар — работает оператором на телевидении «Крымская волна».

— Как вы считаете, жизнь вам удалась?

— Вопросы такие задаете, над которыми я никогда не задумывался. Конечно, если бы начинать все сначала, то, думаю, по-другому я бы направил ее течение, а так — пока что... еще имею путеводитель по Мазурах, изданный в Германии. Подписали фотографию: «Балалайка-шпилер»... Видите, вот путеводитель, изданный в Нидерландах: «Россия — Восточная Европа — Китай — Азия». Из Киева взяли что? Киево-Печерскую лавру, Памятник Независимости на Майдане и Киндрачука фотографию, то есть мою.

— Где-то читал, что Олесь Гончар в «Березі любові» что-то отразил из вашего жизненного пути?

— Он меня изобразил, то есть некоторые детали из моей жизни отразил в двух персонажах «Берега любові». Гончар был у меня дома в Ялте, сидели мы за чаем, говорили. Наш выдающийся писатель буквально был удивлен моими коллекциями национальных костюмов (в шкафах, за стеклом), топориков, рушников вышитых (на образах), подушек вышитых. Весь дом в украинском стиле. Сказал, что они (с одним белорусским поэтом) «наслаждались у меня», потому что часть Украины в Ялте встретили.

— Я вижу у вас записных книжек много.

— Когда я каждую песню пою, то, бывает, спрашивают зрители о том или ином событии или фигуре. И я должен знать как можно больше деталей о воспеваемом событии. Например, песня о Махно — «Любо, братці, любо». У меня о нем столько выписок — аж волосы дыбом встают. И как Троцкий его «уважал», и белогвардейцы — тоже. Очень люблю играть на бандуре. Это — духовная сила. А еще кобзарство дает мне и моей семье материальную поддержку. Каждая песня — это целое мировоззрение. Я с невольниками на галерах. Я с повстанцами строчу из пулемета, я с давними своими земляками встречаю Дажбога.