Игорь ЗАВАДСКИЙ: «Мой аккордеон нагрузок не выдерживает и часто ломается»

Днем ест сырую морковку, а по ночам играет на аккордеоне. Он не помнит себя без этого музыкального инструмента и называет его «своей второй половиной». Очень любит детей, а юные аккордеонисты из многих городов Украины пишут ему письма, посвящают стихи и считают своим кумиром. Он — седьмой ребенок в шахтерской семье и первый — в своем деле. Он — один из самых титулованных аккордеонистов мира, лауреат Международных конкурсов, обладатель четырех золотых медалей и единственной в Украине «Золотой лиры» (специального приза Международной федерации аккордеонистов) — Игорь Завадский.

— А правда, что не меньшей страстью, чем музыка, в детстве был для тебя футбол?

— Еще бы, конечно! Как у всех запорожских мальчишек (Игорь вырос в Запорожье. — Л.Л.), моими кумирами были асы первой лиги, футболисты «Металлурга». Мы хотели быть похожими на них и гоняли мяч сутками. Я даже был организатором детской команды, в которой играли, между прочим, Шкапенко и Близнюк — будущие игроки киевского «Динамо». Я пристально следил за всеми футбольными событиями, вел досье на команды и даже увлекался прогнозированием результатов матчей. Получалось довольно удачно.

— Почему же ты не пошел в футболисты?

— В четырнадцать лет ради футбола хотел бросить музыкальную школу. Но меня переубедили. И после я уже не колебался. Сколько себя помню, в доме всегда звучал баян. Отцовский инструмент попал мне в руки где-то года в три, причем, помню, просили не трогать. Так я однажды долго ждал, когда все уснут, чтобы взять и поиграть. Конечно, родителей разбудил, но ругать меня почему-то не стали. А футбол — до сих пор любимое хобби. Осенью 1994 года меня пригласили играть в матче «звезд» украинской эстрады с ветеранами «Динамо», так я два гола забил. Правда, выиграли динамовцы, как и должно быть, — победили профессионалы.

— И потом, занятия спортом придают твоему с виду хрупкому телу выносливость. Иначе аккордеон весом в 22 килограмма и пять-шесть часов репетиций в день — кажутся делом немыслимым.

— Спасибо за понимание. Совершенно верно. Экспериментально установлено, что скрипач за время сольного концерта тратит энергии в пять раз (!) больше, чем землекоп, работающий столько же времени без передышки. Только учти, что аккордеон — не скрипка. Чтобы держать его в руках и растягивать меха, сил надо приложить побольше. Один зарубежный коллега-аккордеонист поднял мой аккордеон и был поражен: почему такой тяжелый? Его инструмент весил в два раза меньше моего, не говоря уже о других превосходящих качествах. Мне о таком аккордеоне приходится только мечтать. Так что мои занятия спортом очень кстати.

— Все твои почитатели знают, что деньги для поездки на первый международный конкурс ты пытался заработать, играя в подземном переходе. И именно там тебя услышали создатели программы «Нон-стоп-рандеву», которую спонсировал «Меркурий-траст».

— Я и сейчас играю в переходах — там хорошая акустика и обширная аудитория. Многие люди, которые помогают мне сейчас в концертной и творческой работе, познакомились со мной именно в переходе.

А тогда, действительно, я попал впервые в поле зрения телевидения и... Семена Юфы. Он и для меня стал спонсором: приобрел мой первый (и пока единственный) профессиональный инструмент. Мой аккордеон — худший из лучших, стоит $1300. Нормальная цена сделанного на заказ — три-пять тысяч долларов. Мой уже не выдерживает нагрузок и часто ломается.

— Даже на международных конкурсах?

— Ему все равно: конкурс или репетиция. Это было одно из лучших соревнований. Италия, старинный костел, очень теплая и восприимчивая публика. Я был в ударе! А когда одна из кнопок стала «западать», я извинился, достал из кармана отвертку, починил кнопку и доиграл программу до конца. Жюри крайне удивилось такому повороту событий. Не думаю, чтобы этот эпизод повлиял на оценки. Но они были максимальны: 100 очков из 100 возможных! Так я выиграл Гран-при Стефано Биззари «Золотую лиру», специальный приз Международной федерации аккордеонистов.

— Именно после этой победы тебя пригласили в Москву на постоянное место жительства?

— Не совсем. Просто в том же 1995 году я попал на конкурс в Москву, где меня услышали и высоко оценили. В то время я бросил работу в Борисполе (и гостинку там) ради репетиций, жил в Киеве у друзей. Никаких перспектив с жильем не было. Но я верю, что в мою жизнь вмешиваются чудеса. Мечтал о своем аккордеоне — и он у меня появился! Квартира тоже! Тут стоит поблагодарить тех, кому мои проблемы были небезразличны. Было написано много писем в столичную мэрию — и из посольства Украины во Франции (где я выиграл в 1994 году Гран-при в г. Андрезье), и от министра культуры, и от режиссера Романа Виктюка — с просьбой помочь мне с жильем. Надежда потихоньку таяла, уже собирался в Москву. Но в конце концов мне дали однокомнатную квартиру на Подоле. Это было счастье.

— В твоей жизни принимают участие общественные деятели, бизнесмены, в общем, люди с различными политическими взглядами и шкалой морально-этических ценностей. Как ты относишься к политике?

— Никак. Я считаю, что музыка вне политики. А к людям отношусь так, как они ко мне. Не сужу о них с чужих слов. Руководствуюсь только своими впечатлениями от их поступков.

— И не важно, кто тебе помогает — бизнесмен или аферист?

— Очень хочу верить, что это нормальные, неравнодушные люди. А их политические взгляды меня не касаются.

— Как ты считаешь, на каком уровне общественного признания ты находишься? И что для тебя популярность, известность?

— Это то, ради чего я живу и работаю. Это отражение степени моей самореализации. А нахожусь я сейчас «в начале подъема». Хотя на мой концерт в Доме учителя часть людей не попала. Был аншлаг.

— Благодаря таким людям, как ты, название нашей страны знают музыканты Европы. А ты, лауреат многих международных конкурсов, до сих пор на хлеб насущный зарабатываешь игрой в подземных переходах. На власть не обижаешься?

— Нет, что ты. Каждый должен сам о себе заботиться. Я и так крышу над головой имею благодаря Главному управлению культуры столицы. И учебу в аспирантуре мне помогли оплатить. Нет, я не в обиде.

— Мне известно, что ты мечтаешь об организации в Киеве профессионального конкурса аккордеонистов, так как считаешь нашу школу игры очень высокой. Но это — глобальные мечты. А чего тебе хочется, так сказать, еще в этом тысячелетии?

— Конечно, новый аккордеон. Продолжаю по-детски верить в чудо: если очень захотеть, то желание исполнится. Потом — зарубежные гастроли! Кстати, на мой концерт в филармонии, который состоялся 3 февраля, приезжали президент Европейской ассоциации аккордеонистов Клодин Оше и известный французский импресарио Бернар Карье. Так что мои желания уже начинают приобретать реальные формы. А вы говорите, чудес не бывает. Нужно не забывать в них верить!