Ищите автора

Ставить пьесы Луиджи Пиранделло осмеливается не каждый: несмотря на яркую театральность, произведения нобелевского лауреата требуют тонкого режиссерского ощущения этого сложного материала. Пиранделло — мастер театральной маски, которую каждый из героев не снимает в течение всего действия, и, сбрасывая ее в кульминационный момент развития конфликта, предстает в совсем другой ипостаси.

Виталий Малахов экспериментов не боится, считая, что сложные сценические произведения помогают актерам раскрыться и, возможно, предстать в не совсем традиционном амплуа, в определенной мере нарушить зрительские стереотипы. А если уже пьеса — о театре в жизни и на сцене, где впоследствии все «переплавляется» в единую сущность, говорить о «неблагодарности» материала не приходится.

«Шесть персонажей в поисках автора» — очередная премьера Киевского театра на Подоле. Представление, в котором гармонично объединились глубокий драматизм, ирония, тонкий юмор, а также оригинальная музыка Ивана Небесного, вызвала сильный зрительский ажиотаж.

Сценическое действие начинается еще до того как зритель видит «зарождение» сюжета: актеры бродят по сцене, проговаривая определенные реплики, а сцена на сцене в виде шахматной доски (сценография Сергея Шевцова) является намеком на то, что начинается тонкая игра, театральная и интеллектуальная, к которой, в конце концов, привлекается и зритель. Каждое действие, текстовой пассаж символизирует ход по этой доске в сторону выигрыша или проигрыша действующих лиц одного из двух представленных в спектакле миров.

С первых аккордов сценического произведения сюжет не кажется сложным: режиссер ставит спектакль, идет репетиция, серьезного материала недостает, артисты играют посредственно — все довольно обычно… возможно, для стандартной комедии о театре. Однако перед зрителем открывается другое измерение, в котором, словно бусинки, рассыпаются философские сентенции, которые впоследствии нанизываются на одну веревочку, которой играют участники действия. Дело в том, что в этом «безнадежном» спектакле, который разыгрывают актеры воображаемого театра (в ролях — А. Сергийко, С. Сипливый, О. Свирская и др.), появляются персонажи-фантомы (С. Письман, С. Бойко и др.), которые не могут успокоиться, пока не проживут отведенную им жизнь на сцене. С этого композиционного момента разыгрывается целая феерия, закручивается коловорот внешних и внутренних событий, игровых элементов, которые сопровождаются песнями, танцами, философскими размышлениями. Жизнь персонажей, невзирая на чрезмерный драматизм их истории (проблемы матери, смерть детей, старшая дочь — проститутка, которая впоследствии оказывается любовницей своего отца, которого она никогда не знала...), кажется более чистым и честным, чем жизнь реальных людей. Ведь персонажи не играют никаких ролей, все, что они имеют, — характер, моральные и духовные ценности, личностные качества — является константой, не зависимой от ситуации, в которой они оказываются. Именно в этом и состоит их трагедия: персонажи являются такими, каковыми их создал Автор.

В отличие от них, актеры, как и любые другие люди, играют не только на сценической площадке, но и в жизни: их роли зависят от «предложенных» жизнью обстоятельств. Они могут врать и лицемерить. Хотя «выходцы» из реального мира являются носителями другой психологической драмы — в этом Виталий Малахов приближается к психологическому концепту Эрика Берна (вспомним его работу «Игры, в какие играют люди»): каждый человек живет по четко определенному сценарию, и когда этот сценарий по каким- либо причинам нарушается, он предается отчаянию, словно срываясь с крючка, летит в бездну и неизвестность.

В течение спектакля все эти сентенции создают единую философскую канву, актеры и персонажи время от времени меняются местами, создавая еще одну оригинальную историю. Но персонажи иногда смеются над чрезмерным пафосом актеров, их неестественностью и неискренностью, уверенные в том, что нельзя сыграть кого-то, так же, как бессмысленно пытаться прожить чужую жизнь. Они же, персонажи, находятся в линейной плоскости, а еще отличает их от реальных людей внешность: они «затерянные» привидения (в спектакле использованы специфический грим, темная одежда, парики). И эти привидения желают одного — найти Автора, «сыграть» свою историю и остаться в искусстве.

Артисты же впоследствии преисполняются драмой персонажей, воспринимая ее словно свою, личную. И в таком решении, в определенной мере, можно отыскать главный смысл режиссерской интерпретации пьесы Пиранделло: Виталий Малахов пытается доказать, что театр может отражать жизнь, именно поэтому он является привлекательным для зрителя, и все, происходящее на сцене, касается каждого из нас, несмотря на то, что перед нами — абсолютно фантастическая история. Кстати, в спектакле «Шесть персонажей в поисках автора» некоторые актеры приобрели принципиально новую актерскую сущность, словно, прислушиваясь к Луиджи Пиранделло, одели другую, необычную для себя маску. В первую очередь, речь идет о Сергее Бойко, который появился перед зрителем как герой-философ, адепт определенной авторской идеи, главный герой- фантом, а также — своеобразный медиум между реальным и фантастическим миром. И, вместе с тем, в спектакле он, как и другие артисты, проявили себя как представители системы наигранности. Однако может ли быть иначе, ведь перед нами — драматический карнавал, яркий, гротескный, хотя иногда достаточно грустный и глубоко трагический?