Кому принадлежит холодноярская святыня?

Древний, еще с конца XII века известный на наших землях, Свято-Троицкий Мотронинский монастырь — одно из украшений лесного урочища Холодный Яр — неоднократно разрушался в бурные периоды нашей истории. Монголо-татарское нашествие, посягательство католиков после Люблинской унии, походы турков во время Руины, большевистский террор, немецкая оккупация во время Второй мировой войны — далеко не полный список лихолетий, которые выпали на долю холодноярского монастыря. Сквозь все это он прошел благодаря непреклонной вере и покровителям — земным и небесным, которые оберегали монастырь и каждый раз помогали святыни восстать из пепла. Среди покровителей фигурируют такие имена, как гетманы Петр Конашевич-Сагайдачный и Богдан Хмельницкий, переяславский епископ Кирилл Шумлянский и многие другие.

Именно из Мотронинского монастыря велась подготовка восстания гайдамаков под руководством Максима Зализняка: здесь весной 1768 года группа запорожских казаков организовала раду, на которой была принята стратегия распространения народного движения и отправлены посланцы в разные регионы Украины. Духовным центром освободительной борьбы этот монастырь был и во времена Украинской революции 1917—1921гг., когда там базировался штаб холодноярского войска, которое ориентировалось на Украинскую Народную Республику и оказывало героическое сопротивление большевикам вплоть до 1922 года.

Если говорить о нынешних жителях сел вокруг урочища Холодный Яр, то и до сих пор встречаются среди них патриотически настроенные потомки холодноярских рыцарей, гордые за свой край и свою историю. Что же касается сегодняшних хозяев Свято-Троицкого Мотронинского монастыря, представляющих Украинскую православную церковь Московского патриархата, то они от такого патриотического духа далеко не в восторге. Холодноярские партизаны, борцы за независимость, воевали против большевиков, которые в революционные годы трижды врывались в (тогда уже женский) монастырь и насиловали монахинь. Политическая же линия УПЦ Московского патриархата не позволяет почтить память или хотя бы одобрительно отозваться о ком-то, кто боролся против большевиков за независимость Украины, фактически защищая монастырь и его жителей. Поэтому приходится выкручиваться: «Защищали партизаны Холодного Яра Украину, но не национальную. Защищали веру людей, а самостоятельность Украины — вряд ли», — говорит отец Юрий Владимирович.

Трактовка довольно бесхитростная в своей тенденциозности — вряд ли сам отец верит в то, что говорит, но промосковские предубеждения вынуждают к лукавству. Тем более в условиях ожесточенной борьбы с представителями УПЦ Киевского патриархата, которые претендуют («имеют свои виды») на Мотронинский монастырь. Отец Юрий Владимирович, кроме уже традиционного обвинения в раскольничестве, называет подопечных патриарха Киевского «националистами», «распространяющими пакости» и спекулирующими на том, что церковь их формально именуют «Московского патриархата».

Похожим образом подходят в монастыре и к трактовке Колиивщины: «Это была война не бедных и богатых, а католиков и православных», — говорит настоятельница монастыря игуменья Мотрона.

Пусть так. Максим Зализняк и Иван Гонта боролись за православную веру. Холодноярские атаманы, по версии отца Юрия, тоже боролись за православную веру. Однако нынешние руководители Свято-Троицкого Мотронинского монастыря обнаруживают демонстративное безразличие, отстраненность от своих защитников и не хотят никоим образом отметить их хотя бы мемориальной доской — ни Максима Зализняка, ни, скажем, холодноярського сотника Ивана Коломийца. Последний похоронен на территории монастыря, но даже не удостоен того, чтобы восстановили его могилу, которую сравняли с землей в советские времена. Аргументируют все это тем, что в монастыре такие мемориальные доски неуместны: «Люди приходят сюда молиться». Остается лишь пожелать православным Московского патриархата, чтобы они придерживалась такой же аполитичности и исключительной направленности на духовные сферы во время выборов и других контроверсийных событий в жизни страны, потому что, судя по последним событиям, этой аполитичности духовникам данной конфессии, мягко говоря, недостает.

Весьма встревожена нынешней позицией представителей Мотронинского монастыря патриотическая элита Холодного Яра. Богдан Легоняк, директор Медведовского краеведческого музея, высказывается достаточно однозначно: «Мы никогда не замечали от них хоть какого-нибудь жеста солидарности с украинскими патриотами. Они не болеют за Украину. У них нет понятия «Украинское государство». Служба у них ведется на русском языке, потому что они говорят, что «Отче наш» на украинском языке неверный».

Такова позиция управленцев Мотронинского монастыря, громкий звон которого когда-то служил для оперативной мобилизации воинов из окружающих сел. Так думает духовенство в непокоренном сердце Украины, где атмосфера как нигде пронизана свободным казацким духом, где крестьяне являются кровными и духовными потомками непримиримых гайдамаков и где еще и до сих пор временами раздаются предсмертные слова Василия Чучупаки: «Готовь, Холодный Яр, новых бойцов!», — которые он воскликнул, попав в большевистское окружение, перед тем как пустить себе пулю в голову.

Политическая деятельность Православной церкви Московского патриархата настораживает неравнодушных уже давно — и не только в Холодном Яре, но и по всей территории Украины. Одно дело — когда у нас действуют политические движения и партии на пример «Русского единства», существование которых еще можно списать на временную слабость власти и ошибочное понимание политической свободы, куда мы включаем право на существование организаций, стремящихся раскромсать нашу страну. Но совсем другое — когда идеи «русского единства» воплощает церковь, которая для прихожан является неопровержимым авторитетом. Необходимо полностью осознавать вред от того, что в украинских церквах верующим украинцам объясняют Слово Божье священники, которые не считают целесообразным существование независимой Украины. А это без каких-либо преувеличений можно трактовать как духовную войну против нашего государства, с которой по эффективности не сравнится даже большевистское нашествие 1917— 1921 гг. Крайне важно не допускать легкомыслия по этому поводу, пока еще есть шансы исправить ситуацию.