«Машина времени» по-прежнему не «ржавеет»...

Сначала я думал ограничиться репортажем о концерте «Машины времени», который состоялся 14 декабря во Дворце «Украина». Но потом вдруг выяснилось, что и у меня (да и думаю огромного количества населения) слишком много связано с первыми рок-звездами бывшей страны Советов. И я решил репортаж и статью о «Машине» написать отдельно. Сегодня вашему вниманию — впечатление о концерте (организатор «Альянс Шатро», спонсор — Sitronics) в поддержку нового альбома «Машинально» (первого после отмечания группой своего 35-летия). А в завтрашнем номере «Дня» — исследование их феномена.

Специальные декорации под этот альбом были выполнены в виде некоего часового механизма: шестеренки в красных тонах. Андрей Макаревич (он же еще и рисует!) имел отношение к идее оформления. Так что и в этом изображении, как всегда, победила рациональная составляющая лидера «машинистов».

Макар вышел в черном костюме из какой-то легкой необременительной ткани и в красной рубашке — под цвет декораций. Этот его не слишком рок-н-ролльный наряд призван был скрыть непомерно разросшийся живот Андрея Вадимовича. И в переходе на этот «стиль одежды» Макаревич был подобен некоторым западным рокерам старшего поколения вроде Джо Кокера или Яна Андерсона (в меньшей степени). Солидность в одежде не убавляет, однако, энергичности этих типов на сцене.

В краткой вступительной речи Макар сообщил, что по Интернету из Киева на сайт группы приходило множество запросов, сводившихся к мысли: «Почему вы не едете к нам?» «Мы собрались и решили приехать», — просто ответил Макаревич, вызвав благодарные аплодисменты аудитории.

Стартовал он со своего последнего «супербоевика» — «Однажды мир прогнется под нас».

Дама в красном вручила красные гвоздики Макаревичу. Красный цвет сегодня доминировал!

Из незнакомых лиц на сцене — парень восточного вида с бубном и трубой. И «там-тамщик» с довольно серьезной установкой. В дополнение к агрегату бессменного барабанщика «Машины» Валерия Ефремова.

Вообще качественной аппаратуры на сцене было завались. Одних гитар — частокол. Колонки фирмы «Маршал». Все — лучшее. Прошли времена выхода из строя аппаратуры, сопровождающегося горелым дымом. Теперь дым только искусственный, «для красоты».

Макар традиционно дарил фирменную улыбочку с милыми, по-кроличьи выпирающими зубами. Когда он вытягивал особенно трудный аккорд на соло-гитаре, он, как бы мучительно закрывал очи, морщил нос и производил лицом другие гримасы, временами напоминая то въедливого старичка, то ребенка.

Первая песня из нового альбома была «Круги на воде». В музыкальном смысле интонация близка к апокалиптическому фанку Питера Гебриэла. Рефреном повторялось «Круги на воде, шаги в пустоте» — о всепроходящести. Макаревича волнует конечность существования (а кого она не волнует!), и он выдает печально-философский подход к этой проблеме: раз пройдет, главное — подготовиться заранее.

Трубач на своем инструменте вытворял что-то битлообразно, в духе аранжировок Джорджа Мартина, многолетнего «оформителя» музыки ливерпульской четверки. Макар невольно продолжает повторять путь своих кумиров.

Народ в зале, «болтающийся» (в основном) вокруг отметки «40 лет», реагировал живенько, выбрасывая паровые всплески эмоций. Но упорно не пускался в пляс. Не хватало пятнадцатилетних — для завода. Подростки танцуют, потому что не могут не танцевать. Эти уже могут. Кроме одного опоздавшего дяди в джинсовом костюме из первого ряда, регулярно бросающегося к эстраде и выделывающего под шиканье супруги всевозможные крендели.

Кто-то из середины партера крикнул: «Моргулис!». На что Евгений быстро отозвался: «Я тут!» Диалог установился.

Сейчас Евгений Моргулис — заправский блюзовик с необычайно приятным бархатно-шершавым тембром, идеально ложащимся на блюзовую основу, — напоминал спокойного интеллигентного учителя в очках.

Александр Кутиков — тоже завел круглые очечки, но сбрил усы и «хаер», и носит теперь короткую прическу. Его бритый затылок вызывает ассоциации с выпускником ПТУ. Молодым, напористым, но немного прямолинейным. В такой же несколько простоватой манере он жестами требовал от публики поддерживать песни хлопками, и публика радостно выполняла эту его просьбу.

Брито-лысый Андрей Державин — на клавишах. Он единственный не очень вписывался в «золотой» состав. Как известно, в 2000-м году автор таких хитов как «Чужая свадьба», «Песня про брата» неожиданно для многих заменил (по конкурсу) ветерана группы — Петра Подгородецкого, который достал своими выходками (и заявками в прессе, что Макар — «не голова», а он, Петя, — «голова») лидера. Как клавишник, Державин слабее Подгородецкого, а как самостоятельная единица в «Машине» он не раскрывается. Может, поэтому весь вечер он единственный был мрачным? Однако он в группе уже шестой год и официально не объявлял о готовности уйти. Его дело.

Макаревич представил новую песню «По барабану», сообщив, что хотели они ее сделать комической, а больше она получилась трагической. Скорее она вышла никакой. Главный смысл — дескать, можно и «по барабану стучать, пока не отнимут барабан».

Затем взмыли в небо «Картонные крылья любви», вызвавшие здоровый энтузиазм публики. И уже абсолютная классика 32-летней выдержки — «Марионетки».

В зале мною был обнаружен любопытный метод «дележа» радостью встречи с любимым артистом: транслирование концерта по мобильнику. Девица минут пятнадцать держала свой телефон на вытянутой руке почти перед Макаром. Чтобы он прям туда и пел — для друга (подруги) на другом конце... антенны что ли? Провода уже не скажешь.

Выдающиеся «Три окна» и — овации узнавания. Потом Макаревич объявил, что в украинской интерпретации новая песня звучит как «Яблоко, сало, горилка». А в «японском» оригинале «Сакура, катана, сакэ». Забавнейшая вещь! Любопытно, что тема интеграции Востока и Запада, не обошла такого довольно консервативного исполнителя как Макаревич. Пусть и в словесно ироничной форме. Однакооказалось, что эта тенденция отразилась и в музыке «Машины». Они сделали концовку своей древней песенки «Снег» — в восточно-японском стиле. Удивили, ребята!

Дошла очередь и до Александра Кутикова покричать своим хриплым баритоном программное: «Ты можешь ходить, как запущенный сад, а можешь все наголо сбрить...» Отлично олицетворял вторую строку маячивший за кутиковской спиной бритый наголо Державин. И дальше как будто ему непосредственно адресовалось: «...но все эти песни придумал не ты...» Вот именно, не он! Державин, слышишь! Надо опять собирать свою группу! (А аранжировка «Кого ты хотел удивить» теперь совсем хардовая, «Машина» стала косить под «Дип Перпл». По-видимому, этот бог рока не давал спать спокойно Кутикову).

Как водится, «Скачки», «За тех, кто в море», «Поворот». И все это, как ни странно, продолжало звучать так же свежо, как 30 лет назад. Более того, Макаревич часто просил поддержать зал — и народный хор запросто, не перевирая слова и мелодию, дружно исполнял прошлые шлягеры. Даже когда группа замолкала! Макар удовлетворенно улыбался: вот она — абсолютная любовь и слава! Зал мог бы исполнить без посторонней музыкальной помощи — львиную долю репертуара «Машины». Да потому что и так полжизни пели его под гитары, на кухнях и в гостиных.

Я Андрею Вадимовичу орал все сильнее: «Свечу» давай! Давай «Свечу», тебе говорят!» Но Макар не давал этот мегатонный в своей пронзительности хит. Зато лидер постоянно менял гитары: желтую на красную, красную на синюю. Так он добрался и до хита 93 года «Мой друг». И вместо виртуозного фортепьянного вступления Подгородецкого выдал длиннейшую традиционно блюзовую импровизацию на электрогитаре. Неплохую, но не блестящую. А клавиши Державина не смогли конкурировать с удачнейшей аранжировкой предшественника (что подтвердило мои выводы относительно него, см. выше)

Макар пытался доказать, что он и без Подгородецкого обойдется. И доказал это! Но песня от этого проиграла. Даже если «царь» считает своего клавишника трижды «за козла», Подгородецкий (бросивший группу даже ради Кобзона в свое время), надо признать, своей уникальной фортепьянной манерой очень украшал музыку группы в 90-х.

Кумиры ушли за кулисы, народ дружно скандировал «Ма-ши-на!», и они послушно вернулись.

Я орал уже неприлично громко: «Свечку» давай, черт побери!!!» (плевать даже было на автомобильно-медицинские аллюзии такого требования)

И Макар дал ее, как и ожидалось, — в финале! «Пока горит свеча» звучала в тишине торжественно, наподобие гимна. Ей-Богу, и сейчас эта вещь берет за сердце мгновенно, с первых рояльных аккордов.

Овации утопили «Машину». Концерт окончен.

Что касается нового альбома «Машинально», представленного на нем, то действительно он какой-то «машинальный», «автоматический». Его вытягивают только два блюза Маргулиса: «Сакура, катана, сакэ» и «Прости сегодня за вчера». Поэтому, вероятно, этот диск станет только мостиком между предыдущими яркими вещами и будущими. Единственное, что он доказывает, — что «машинисты» по прежнему в отличной музыкальной форме. Что касается физической — Макару худеть надо. Сказалось, по видимому, его увлечение телекулинарией.