Мастер парадокса

Экспозиция развернута во Львове в залах Национального музея им. Андрея Шептицкого. По мнению куратора выставки, народного художника Любомира Медвидя,  Олег Минько был одним из знаковых украинских живописцев второй половины ХХ века и художником-интеллектуалом.

Олег Минько родился в Макеевке. В 1959-ом поступил в Львовский институт прикладного и декоративного искусства (в настоящее время — Львовская академия искусств) на отделение художественного ткачества. Его учителями были Роман Сельский, Карло Звиринский и Данило Довбошинский. Олег Минько — яркий представитель львовской художественной школы. С 1982 года и до конца жизни он преподавал в своей альма-матер. Был заведующим кафедрой художественного текстиля, профессором, народным художником Украины. В 2002-м в Академии искусств открыт «Класс профессора Минько». В 2009-м художник отпраздновал 50-летие своей творческой деятельности.

За три недели до отхода Олега Терентьевича в Мир иной в честь его  75-летия в Академии искусств открыли выставку. Теперь вспоминают, что Олег Терентьевич был очень растроган вниманием коллег и пребывал в хорошем расположении духа...

— Он был эстетом, эстетика которого парадоксальна, — считает Любомир МЕДВИДЬ. —  Можно сказать, что Минько — мастер парадоксальной эстетики, личность, которая воспринимала и рефлексии своего времени, и парадоксальные приметы общечеловеческого Вавилона сквозь оптику особой эстетичной настройки. Эта его настройка не имеет ничего общего с эстетской позой, манерой, мировоззренческой маской — она у него врожденная, интуитивно принята им как очевидная и естественная реакция на уродство и красоту, зло и добро, величественное и никчемное. Мир в чувственном объективе Минько — слегка выщербленный, исцарапанный, разрезанный мир первозданной целостности и небесного совершенства — всегда остается настолько драматичным, насколько преисполненным особой целительной гармонии. Ранимость этого мира воскресная, живая, откупная; красота, призванная спасать мир, — уместна и необходима, а гармония проявляет себя единственной поднебесной правдой.

 Вы, как зритель, за расшатанной формой — в частности и особенно — на поздних полотнах Минько, за нервозным частоколом линий, чем-то действительно похожих на царапины, за драматичной откровенностью цветовых пятен и ломаной рисовальной структурой, непременно почувствуете дыхание роскошной гармоничной сущности бытия — единосущего, неделимого и величественного. Парадоксальность стилистики Минько проявляется именно в этом ярком ракурсе. В творчестве Минько грустном вы заметите не грустное, а веселое, в жестко-трагическом обнаружите спокойное и стоическое, в нагромождении форм найдете слаженность, порядок, взвешенную благодать».