Написать портрет Солнца

Куратор экспозиции Игорь Оксамытный организовал и провел круглый стол, где друзья и коллеги Лымарева говорили о сложном, драматическом периоде отечественного искусства 1970 — 1980-х годов, изнывавшего под пятой идеологической диктатуры, и о художественной чести, об ответственности А. Лымарева перед задачами искусства и законами нравственности в этих сложных условиях.
После Выставки 1988 г. работы Лымарева хранились у Анны — дочери мастера, и томились в Фондах Союза художников. Наконец они вновь на стенах. К нам возвратилось солнце Лымарева — главный «персонаж» его полотен. Друзья, знавшие искусство живописца с 1970-х годов, и молодое поколение художников, также как и новые зрители потрясены высочайшим профессионализмом мастера.
Анатолий Лымарев — истинный солнцепоклонник, ушел из жизни 6 ноября 1985 г. как одна из жертв эпохи застоя. Работы живописца с их колористическим богатством не вписывались в каноны нудного социалистического реализма. Художественная власть 1970-х — 1980-х годов жестоко мстила мастеру за независимость его таланта. В искусстве Лымарева языческое поклонение солнцу соединилось с простотой банальных сюжетов. Женщины чистят сливы, старуха сидит на ступеньках крыльца, ее внуки возятся в нагретой солнцем пыли. Куда уже проще? В тени стога отдыхают женщины, обедают косари. Но на каждом полотне фигуры и пейзаж светятся алыми и малиновыми цветами, а синие краски и пронзительно-изумрудная зелень подчеркивает соседство горячих тонов.
В картине «Сельский завтрак» (как и в других) художник смотрит на солнце в упор, он со Светилом на «ты». Ему недостаточно того, что активный свет и яркие тени передают солнечную наполненность комнаты. Ему мало того, что тени он писал интенсивным оранжевым цветом, ему недоставало и того, что освещенные детали интерьера написаны лимонным цветом, стронцием, а занавес на окне трепещет от напряжения розовых и бело-оранжевых нервных мазков. Лымареву всего этого звенящего цветом великолепия казалось недостаточно, чтобы передать ощущение «свидания» персонажей на полотне с Солнцем. С бесстрашием ребенка, не боящегося обжечься, он ввел оранжево-пылающее солнце в верхнюю фрамугу окна, а над скромной трапезой людей художник рассыпал золото лучей. Присутствие Светила за крестьянским столом казалось таким естественным для сознания и волшебной кисти Лымарева.
Анатолий, ранее работавший в родном Донбассе, в 1974 г. дебютировал в Киеве композицией «Весна». Он был полон надежд, душевного подъема, доверия к коллегам. Его весенний пейзаж в окне искрился светом и голубизной обновленного мира. Те, от кого тогда зависели судьбы художников в Украине, с досадой и раздражением отвернулись от этого окна и от весны. Ведь рядом с его палитрой работы «генералов от искусства» выглядели жухлыми обоями.
Посредственность истязала его изоляцией, унижала безденежьем, полуголодным существованием, объявляли безумцем. А он писал изо дня в день, совершенно чуждый конъюнктурным идеям и личному благополучию. Чистота его помыслов, его художественная позиция, творческий максимализм, были постоянным укором тем, кто работал по принципу «чего изволит начальство?». От социального цинизма и жестокости Лымарев спасался перед холстом. «Пусть каждый знает, за что он отвечает в искусстве» — часто повторял Тоша (так его называли друзья). Как доказывает сегодняшняя выставка и время — жестокий цензор, Лымарев уже тогда (в 1970-е) отвечал за бессмертие собственной живописи.
Лучше всего ему работалось в поездках на Донбасс. Неизменно вдохновляли опаленная солнцем степь и душевное тепло земляков — пастухов, шахтеров, рыбаков. Он писал их портреты и огромный космос над травами степей. Романтик, влюбленный в красоту земли и первозданную чистоту цвета, художник сумел соотнести одно с другим. Лымарева часто называют украинским Ван Гогом. Можно говорить об идентичности испытаний и трагического финала жизни, но в первую очередь их единство в дерзком взгляде на солнце, в умении создать «портрет солнца».
Тем, кто часто бывал в мастерской А. Лымарева, доводилось видеть, как художник по многу лет работал над каждой композицией, возвращаясь к ней вновь и вновь. Это был даже не диалог, а нескончаемый роман с холстами, отношение к ним как к одушевленным существам. Но при этом какая в каждой композиции изумляющая раскованность, маэстрия, почти невозможная для иного художника, скованного правилами школы и канона. Часто краска из тюбика в чистом виде переносилась на холст, и здесь, благодаря колдовству автора, делалась не только цветом, но и живой, трепещущей плотью мира. Сюжет упрощался, но при этом обогащалась цветовая палитра.
Анатолий Лымарев уникален как личность очень напряженная, индивидуально ощутившая космизм мира как и красоту его малых сущностей: куста шиповника, цветов акации, скромных сюжетов в жизни людей. Он не создал и не мог создать школы, ибо был уникальным. Подобно Врубелю он сам себе начало и безусловное завершение. Анатолий Лымарев — отдельная страница искусства, комета, звезда, явление, обращенное к людям. Но талант его колористической безбрежности принадлежит теперь всем нам в его холстах. И это уже навсегда.