«Нєльзя жуткой жізнью замінять искусство»!

В этом году снято еще две картины, которые никто не видел, — «Бабий Яр» Николая Засеева-Руденко и «Молитва за гетмана Мазепу» Юрия Ильенко. Последний шумно представил мировой общественности фильм, на производство которого, как известно, ушло немало денег налогоплательщика. Полгода Юрий Герасимович истово пиарился во всех украинских СМИ, рассказывая о глупых и невежественных немцах (их критики покинули зал во время просмотра картины на Берлинском кинофестивале) и кровожадных, одержимых имперскими амбициями, русских (их министр культуры Швыдкой рекомендовал запретить картину в прокате), однако украинскому зрителю обещанную в сентябре премьеру так и не организовал. Интересно, что смущает «учителя Параджанова»?

Однако, что толку говорить о свершившемся. Ошибок и промахов ведь не поправить, а возгласы отдельных вменяемых продюсеров, критиков и журналистов («кто? КТО? Принял это к производству?») тонут в общем скепсисе: после боя кулаками не машут. Неделю назад продюсер Юрий Минзянов в одной из центральных газет задал очень резонный вопрос: «Кто входит в эту уважаемую комиссию, и существует ли она вообще?» И дальше Юрий очень наивно предполагает: «Может, никто не хочет «светиться», чтобы избежать давления со стороны режиссеров и продюсеров? Уж больно хочется воскликнуть: «Автора!»

Понимая боль Юрия Минзянова, все равно хочется сказать ему: Штирлиц, не юродствуйте! Человеку вашей профессии отлично известно, что кому-кому, а режиссерам, сценаристам и продюсерам пофамильно известны имена «рецензентов» во главе с руководителем департамента кино Анной Чмиль, которые решают судьбы их заявок. И возможность для «контактов» они находят с абсолютно объяснимой изобретательностью. Другое дело, что фамилии эти стыдливо прячутся от широкой общественности.

Причины такой фантастической скромности стали совершенно понятны после того, как я посмотрела план кинопостановок, принятый Минкультом Украины на 2002—2003 год. Где Зиновий Гердт? Он бы обязательно удивился: кто эти люди? Хорошо, допустим, Анна Чмиль декларирует классовую ненависть к коммерческому кино («Я ніколи не віддам оці мізерні кошти на масове кіно, котре мавпує американське»), но тогда пусть Министерство культуры информирует общественность, на какой патриотический проект уважаемые вершители судеб собираются тратить деньги налогоплательщика, «щоб допомогти справжнім художникам» (это еще одна цитата из интервью руководителя департамента кино).

…Совсем недавно, в начале лета, театральный режиссер Андрей Жолдак проникновенно жаловался мне, что хочет снять фильм «про корову», но кто ж, дескать, разрешит — одни ретрограды кругом. Недооценил Андрей «ретроградов»: картина стоит в Минкультовском плане на 2003 год как принятая к постановке. А вот сценарий довелось прочитать совсем недавно и, должна сказать, что это посильнее, чем «Фауст» Гете. Потрясающая история о корове, которую взяли на «воспитание» в пятиэтажную хрущевку три сестры (бедный Чехов!) и их брат-дебил. Судя по всему, плохо на свете живется не только сестрам, но и всем жителям упомянутой хрущевки — проливается много крови на ровном месте, и она «бурным потоком» течет по убогим стенам пятиэтажки — убивают (или в крайнем случае бьют), по сценарию всех, кто возникает перед камерой. Автором сценария числится сам Андрей, но я отказываюсь верить, что он пишет с таким невероятным количеством грамматических ошибок и может ваять перлы вроде «груди в кофте было так же тесно, как в ее квартире».

Вообще, с грамматическими ошибками и мальчиками-дебилами в прочитанных мною свежих, уже принятых к постановке сценариях, дефицита нет. У Александра Денисенко в сценарии комедии «Троянский спас» дебилы — практически все главные герои, а один просто так и именуется — Петя-дебил. История мутная, и пересказать ее (в отличие от пресловутой «Коровы») вам не могу, даже если бы сильно захотела. События разворачиваются в некоем селе, и участвуют в этой свистопляске упомянутый Петя и его друзья: девушка Оксана нетяжелого поведения, бандит Демен на джипе («з навороченой музыкой» — это цитата, честно!) и его подельница Цаца. Мне это очень напомнило эстрадные репризы 60-х годов, а некоторым диалогам может позавидовать сама Верка Сердючка. Стилистика, во всяком случае, та же — смурные шутки, местами переходящие в мат. В этой «сельской жизни» тоже все живут дерьмово, так и хочется воскликнуть словами одного из героев этой «комедии»: «Нє, дорогой, нєльзя жуткой жізню замінять искусство!»

Еще один принятый сценарий («Наступного вівторка, або Всім спасибі») написан Дмитрием Томашпольским. Коллизия стара, как мир: некоему дирижеру Петренко (и какой же украинский сюжет обходится без Петренок!) Черт предлагает в «следующий вторник» исполнить «Реквием» Сальери в честь конца света. Задумал Ч. нехорошее: либо он получит от инженера с книжной фабрики Филимона нужную вещь (с помощью глобуса, который в детстве подарила несчастному инженеру матушка, Черт, оказывается, собирается уничтожить земной шар!), либо Филимоновой матушке конец. Условия совершенно непонятны: получается, что матушке по любому «кирдык». Как говорил герой «12 стульев» по поводу убийства Гаврилы-почтальона фашистами, за границей нет Гаврил, а в Советском Союзе — фашистов. Но Филимона неувязочка совершенно не смущает, и он терзает себя страшными переживаниями — и матушку жалко, и за человечество обидно. Как в старом анекдоте: «и зайцев жалко, и перед ребятами неудобно». Но, видно, наш Филимон родился под счастливой звездой. Все заканчивается до странности быстро и неожиданно: Филимонову мучителю приходит телеграмма, что у него умерла бабушка, и он исчезает. Вот такой бредовый финал на фоне экзистенциального выбора. Между прочим, история тоже трактуется как комедия.

К сожалению, газетная площадь не позволяет пересказать все сценарии, принятые нашим Минкультом, как творения «справжніх художників». Была, например, история (автора шедевра, к сожалению, не запомнила) про Федю, который как-бы может получить наследство в три миллиона в Чехии, но не получает по причине того, что перед ним в очереди собачка Катя, а уж после нее Федя — первонаследник. На протяжении всей картины Федя мается с этой мерзкой собачкой, пытаясь ее не то придушить, не то отравить. А вместе с ним мается и читатель этой удивительно «нужной и своевременной книги». А так как это утверждено к постановке, то есть надежда, что к маете может приобщиться и зритель.

…Итак, рассуждать на тему «судьи кто» и почему они принимают такие решения, можно до бесконечности. Но хочется внести предложение. А что, если эту проблему сделать предметом широкого обсуждения? Речь не о всенародном референдуме, конечно. Но ведь право голоса можно отдать более широкому кругу авторитетных людей, в профессионализме и порядочности которых никто не сомневается. А еще лучше, сделать это пресловутое голосование открытым. Чтобы любой журналист мог донести до своего читателя: за «Федю с собачкой Катей», а также за «Петю- дебила» проголосовали такие-то критики и чиновники Министерства культуры и искусств. Голосуют — пусть несут ответственность. Потому что речь идет не только о судьбах художников или о неизвестно куда «ухающих» народных деньгах, но и, в конце концов, о судьбе украинского кино.

И тогда все станет на свои места.