Украинка из далекой Карелии

13 лет Ольга Андреевна Даценко делила гримёрку с Валентиной Чистяковой. Той самой Чистяковой, в которую влюбился Курбас, и которой за это тайным советом молодотеатровцев был вынесен смертный приговор. Актёры опасались, что Курбас, отдавшись чувствам, может покинуть театр. Но всё обошлось без кровопролитий.

Чистякова стала женой Курбаса и одной из первых актрис театра. Именно с ней, а также с примадонной Натальей Ужвий и чуть менее известной Надеждой Титаренко Ольга Андреевна провела рядом множество лет, накладывая и снимая грим, делясь новостями, переодеваясь и обедая.

Мама Ольги Андреевны — скромная сельская учительница, даже представить не могла такой жизни для дочери. Вот как описывает поворотный момент в своей биографии Даценко, вспоминая мать: «Она вела «дом» — мужчин в нашей семье не было. Представляете, что творилось, когда я объявила, что поеду учиться на актрису? И 1922 года я село покинула». Девятнадцатилетней абитуриенткой Музыкально-драматичного института им. Н. Лысенко увидел её Лесь Курбас, который вёл курс воспитания актёра по своей системе. Он сказал: «Леся — типичная украинка». Через месяц обучения в институте Даценко и ещё четверо счастливчиков были зачислены в группу «Березиля».

В театре у Курбаса Даценко сыграла не так уж много ролей, но каждая была интересной и яркой. Оля — в «Народном Малахии», Уля — в «Мына Мазайло», Катерина — в «Кадрах» и Ли-дзи — в «Смерти Леди Грей». Это не полный перечень, но даже в нём заметно разнообразие образов, стилей, жанров произведений. Время стёрло многие остроумные эпизоды, богатством которых отличались спектакли курбасовцев, «а из сцены Леди Грей помню только, — писала актриса через много лет, — как Чистякова спрашивала у китайца: «Ты Киплинга читал?» Позже, работая в других театрах, Даценко не раз приходилось жаловаться на «горе-директоров», которые «беспощадно эксплуатировали актрису-одиночку, без так называемой «спины» в театре, гнали план». У Ольги Андреевны тоже была бы такая «спина», да и вся жизнь сложилась бы по-другому, если бы не арест Леся Курбаса в 1934 году.

«Березиль» повлиял не только на творческую судьбу, но и определил личную жизнь Даценко. Первый муж Ольги Андреевны — режиссёр Борис Тягно — тоже работал в «Березиле». С ним Ольга прожила 8 лет. В последние три года он перешёл работать на Одесскую кинофабрику, а Ольга не хотела разлучаться с театром. Именно это стало главной причиной их разрыва. Во второй раз Ольга Андреевна вышла замуж за Бориса Дробинского — также актёра и режиссёра театра «Березиль». От первого брака детей не было. А в 1936 году у Даценко и Дробинского родилась дочка Марьянка.

Судьба всех «курбасовцев» не обошла и эту семью. Вскоре Дробинского арестовали, причём супруга узнала об этом не сразу. Она ждала его приезда в Шишаках, где временно жила с семьёй, пока у них не было собственной квартиры в городе. Дробинский снимал комнату в Киеве. Через знакомых Ольга Андреевна узнала, как всё произошло. Пока хозяина не было дома, сделали обыск. Узнав об этом, Дробинский с возмущением сам пошёл выяснить, на каком основании. Пошёл, и «целый год его держали в камере без вызова к следователю. «Ваш муж поляк», — твердил следователь Ольге Андреевне. Приговор — 14 лет без права переписки. «Ну, мы теперь знаем, что это означает», — писала Ольга Андреевна спустя десятки лет.

А тогда даже Театр имени И.Франко, в большинстве состоящий из актёров «Березиля», в работе ей отказал. С большим трудом удалось устроиться в Житомирский передвижной театр. Актриса кочевала из одного театра в другой в поисках места, где бы она чувствовала себя уютно. Были Мариупольский, Полтавский, Каменец-Подольский театры. Даценко сказала про один из них фразу, которую можно считать общей для всех: «Там мне, как говорят, не светило». Через «Московскую биржу актёров» однажды поступило предложение перейти в новый «Второй русский драмтеатр Карело- Финской республики». Желающих выискалось немного. И Даценко согласилась. Так Ольга Андреевна попала в Карелию. «Состав группы был небольшой, театр обслуживал глубокую периферию. Вот у нас в Карелии, кого не спросишь, никто не знает никакого «Березиля», никакого Курбаса. Разве что в актёрских кругах имя «Ужвий» что-то скажет».

Нетрудно представить, как невесело приходилось иногда актрисе. Хотя её много хвалили, там она вновь узнала почести, и среди этой хвальбы стояли слова: обладающая театральной культурой и хорошей сценической школой. Несмотря на непростую судьбу, которая выпала ей, Ольга Андреевна в своих воспоминаниях называла с большой буквы Леся Курбаса — «Учитель».