Веселая вдова, принцесса цирка

«Когда мне будет шестьдесят!..» — пела когда-то Шмыга в «Джулии Ламберт» с таким вызовом и блеском, как будто законы природы созданы не для нее. Ее сравнивали с Сарой Бернар, Лолитой Торрес, Патрик Кемпбел, а потом поняли, что сравнивать с кем-либо бесполезно.

Она такая же энергичная, так же легко поет и двигается на сцене, как и 46 сезонов назад, когда пришла в Театр оперетты. Шмыга на сцене — и сразу возникает атмосфера радости, веселья. Актриса покоряет милым лукавством, грацией, темпераментом, творческим азартом.

В далекие 50-е годы ее боевой каскадный номер «12 музыкантов» из оперетты «Цирк зажигает огни» дарил оптимизм и надежду уставшей после войны публике. Да и сейчас люди хотят отключиться от вороха социальных проблем, тянутся к оперетте, как к живительному источнику. Не удивительно, что Театр оперетты сейчас заполняет в основном молодежь. Для нее видеть легендарную Татьяну Шмыгу — праздник. Да и молодые поклонники возле примадонны до сих пор вьются.

Когда-то она, дочь инженера-металлурга, живущая на Земляном валу, мечтала выучиться на адвоката. Но не отказывала себе в удовольствии петь на школьных вечерах. Один папин друг, детский врач, услышав ее выступление, сказал: «А Таньку-то учить надо, у нее голос». И вот однажды открылась дверь в класс, где занимались актеры оперетты, и застенчивая девушка со странной «неактерской» фамилией затеяла игру с капризной музой искусства. «Танцевальная девочка, но полненькая», — вздыхали педагоги.

За это время было всякое: теряла голос, плакала из-за зависти и сплетен, случались годы, когда Татьяна Ивановна из-за распрей с начальством ничего не играла. Но был и громовый успех: в «Фиалке Монмартра» юная Шмыга была для одичавшей за «железным занавесом» публики живой посылкой из Парижа; над судьбой ее медсестры Любаши из «Севастопольского вальса» рыдал весь зал. Были премьеры и бенефисы, роскошные туалеты и восторженная пресса, были принцесса цирка, веселая вдова, прекрасная Элиза Дулитл, парижская прачка (она же герцогиня Герольдштейнская) Катрин, неистовая Роксана, русская аристократка Дарья Лонская и одесская девчонка Тоня Чубакова, которые пленяли сердца. Почти всегда фамилия актрисы была гарантией качества спектакля.

Кстати, о фамилии. Как выяснила Татьяна Ивановна, настоящая фамилия ее отца Мицкевич (он из поляков), а звали его Ян. Шмыга же это прозвище; у них в деревне многих Шмыгами звали. Есть такое колесо у мельницы, которое крутится туда-сюда: это очень похоже на их родню, быструю, как ртуть. К тому же отец ногами шмыгал... Татьяна в молодости очень стеснялась своей фамилии и даже, выходя первый раз замуж, хотела сменить ее, но Григорий Ярон, один из организаторов Театра оперетты, чуть в обморок не упал, когда узнал об этом: «Девочка! Не делай глупости. Борецкая. Ну что такое Борецкая? А тут как гаркнут — Шмыга!»

Интересно, что королева оперетты — абсолютно нетусовочный человек. Для нее приятнее всего посидеть вечером с мужем, композитором Анатолием Кремером, дома, попить чаю, поговорить. К «выходам в свет» охоту отбило еще выступление в Георгиевском зале Кремля при Хрущеве, когда ей пришлось петь перед толпой жующих и стучащих вилками людей. Понимает, что именно в таких ситуациях часто и делается карьера, но Татьяна Шмыга отсекла для себя этот путь бесповоротно.

Романы за кулисами никогда не крутила. Ее принцип: если влюбилась — сразу замуж. Так случалось трижды (вторым мужем был Канделаки, директор Театра оперетты). Друзья звезды в основном из неактерской среды — врачи, педагоги, лишь делает исключение для нескольких вахтанговцев. Любит мех — но соболей не имеет. Обожает смотреть «Санта-Барбару». Замечает за собой, что по ворчливости становится похожа на отца в старости. В еде ничем себя не ограничивает. Форму держит без всяких гербалайфов.

За ее «везением» годы упорного, напряженного труда, преодоления себя (ведь и от мысли иметь детей пришлось отказаться ради искусства). Ей приятно, когда ее ценят (хотя не понимает поклонников, которые один и тот же спектакль смотрят по 50—70 раз), грустно, когда не ценят (за последние 30 лет телевидение не записало ни один из ее спектаклей, не было выпущено ни одного альбома). Благодарна мужу за то, что он, создавая оперетты с учетом ее возрастных данных, продлевает ее творческую жизнь. И лишь одно желание примы остается нереализованным: Татьяне Шмыге никогда не удавалось быть слабой — а так хотелось!