День, которого не было?..

I. ХМЕЛЬНИЦКИЙ И МОСКВА В 1648—1653 гг.: ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ВСЕ ПУТИ ВЕЛИ ТОЛЬКО К ПЕРЕЯСЛАВУ?

Начало официальным сношениям гетманского правительства Богдана Хмельницкого с московским царем Алексеем Михайловичем было положено гетманским письмом от 8/18 июня 1648 г., то есть в самом начале освободительной борьбы казачества, вспыхнувшей несколькими месяцами ранее на Запорожье. О чем же шла речь в письме и как оно трактовалось в российской и советской историографии?

В первую очередь гетман сообщал об одержанных над поляками победах, просил об оказании военной помощи, а также выражал пожелание видеть православного христианского монарха на королевском троне в Варшаве. Последнее дало основания историкам, которые выискивали примеры воссоединительной риторики в заявлениях казацкого лидера, трактовать письмо как первое обращение с просьбой о принятии Украины под власть царя. Но действительно ли Хмельницкий ставил перед собой такую цель? Безусловно, нет. И объяснялось это, прежде всего, уже тем, что в то время казачество пока что не мыслило себя вне государственного тела Речи Посполитой, а свою борьбу вело под лозунгами защиты православной веры от притеснений католиков и особенно иезуитов, гарантирования казачеству целостности давних прав и привилегий, укрепления... королевской власти, что обезопасило бы украинский народ от злоупотреблений местных магнатов.

А как же призывы к царю занять королевский трон? В этом также нет никакого противоречия. Ведь накануне, в мае 1648 г., умер король Владислав IV и в период бескоролевья любой из числа рыцарского люда государства мог выдвинуть собственного претендента на вакантный трон. И это ни в коем случае не воспринималось как государственная измена. Восшествие на королевство православного монарха, бесспорно, было выгодно для православной Украины, поскольку ликвидировало бы преследования по религиозным убеждениям.

Кроме того, следует помнить, что у Хмельницкого был еще один весьма важный аргумент в пользу установления дружеских отношений с Москвой. Ведь царские войска, по призыву польской стороны и в соответствии с условиями тайного польско-российского договора антитатарской направленности 1647 г., готовилось к походу против... казаков, которые были союзниками татар и которые их призвали в Украину для совместной борьбы против поляков.

Следующие месяцы блестящих побед не только внушили повстанцам уверенность в своих силах, но и обусловили важные трансформации политического мировоззрения руководства восстания и содействовали пересмотру цели и задач вооруженной борьбы. В начале 1649 г. Хмельницкий впервые формулирует задачу отрыва Украины от Речи Посполитой и создания собственного независимого казацкого государства.

Гетман был вынужден искать надежных и сильных союзников. Украинская дипломатия прокладывает пути к монаршим дворам Центральной и Юго-Восточной Европы, ведет настойчивые переговоры с сепаратистски настроенными протестантскими лидерами Литвы. И именно в это время, по всей вероятности, с подачи иерусалимского патриарха Паисия, который был близок к двору Алексея Михайловича и искренне проникся идеей создания мощной православной оси, Б. Хмельницкий впервые посылает своего посла в Москву с предложением принять Войско Запорожское под царскую протекцию (защиту). Московское руководство, памятуя о трагических последствиях вооруженных противостояний с Речью Посполитой в годы Смутного времени и Смоленской войны, призывы украинской стороны оставило без ответа, ограничившись лишь моральной поддержкой.

Оставшись без помощи, Войско Запорожское не сумело нанести решительное поражение Польше в ходе Зборовской битвы 1649 г. Украинско-российские отношения охладевают. В это время в Чигирине находит пристанище Самозванец, выдававший себя за сына московского царя Василия Шуйского и претендовавший на московский престол. Гетман оставался глух к его требованиям выдать Самозванца. Кроме того, обвиняя Москву в измене, гетман угрожал силой вынудить ее выступить против поляков или самому нещадно отомстить московским приграничным уездам.

Так продолжается вплоть до начала 1651 г., когда на горизонте снова зловеще встает призрак очередной войны с Польшей. Как и двумя годами ранее, Хмельницкий стремится любой ценой не остаться наедине с мощным противником. С этой целью активизируются контакты с Трансильванией, Валахией, Молдавией, ищутся пути понимания с Швецией. Особую динамику приобретают отношения с Крымским ханством и его сувереном — Османской Портой. Ощутимо теплеют и отношения с Москвой. Созванный в конце зимы 1651 г. Земский собор в Москве даже принимает решение о возможности отказа от «вечного мира» с Польшей и оказания помощи Украине.

Однако эти решения так и остались на бумаге. Хмельницкий же летом 1651 г. на поле под Берестечком сумел призвать только крымского хана. И тот в критический момент боя его предал. Как известно, следствием поражения стал тяжелый Белоцерковский мир, который фактически перечеркивал достижения украинского народа в создании собственного государства. И хотя блестящая победа под Батогом, одержанная украинской армией в следующем году, ликвидировала унизительный мир, возможностей для успешного завершения войны с Речью Посполитой оставалось все меньше. К власти в Польше пришли воинственно настроенные «ястребы» во главе с канцлером Стефаном Корицинским; просчеты гетмана в политике в отношении Придунайских государств, привели их в стан союзников Варшавы; крымский хан откровенно демонстрировал нежелание видеть рядом со своими границами сильное украинское государство.

Перед украинской элитой возникла трагическая дилемма — или отказаться от достигнутого прогресса в области создания государства и признать власть польского короля, или попробовать заручиться поддержкой третьей стороны, даже за счет определенного ограничения собственного суверенитета.

Для Хмельницкого наиболее вероятными кандидатурами на роль протектора Украины в то время выступали московский царь и турецкий султан. Принятие протекции как одного, так и другого, влекло за собой как определенные преимущества, так и определенные недостатки. Москва, как всегда, тянула с принятием решения. И первым обнадеживающий сигнал пришел из Стамбула. В середине мая в Чигирин прибыл посланец султана, который передал гетману грамоту Мехмеда IV и атрибуты власти вассально зависимого от Высокой Порты правителя. Предложенные султаном условия вассальной зависимости были значительно лучше, нежели те, которые регулировали зависимость крымского хана.

Казалось, что тактическая цель Хмельницкого (абсолютная независимость) была достигнута. Впрочем, гетман не спешил с окончательным решением. Что мешало этому? Сегодня трудно на это ответить. Возможно, негативное восприятие в Украине султана-магометанина. Возможно, трезвый расчет Хмельницким военных дивидендов от этого альянса, ведь Порта в то время была втянута в изнурительную войну с Венецией и вряд ли могла оказать серьезную военную помощь. А может удерживало то, что молва об украинско-турецком сближении заставила московских политиков наконец прекратить проволочки и уже в июне 1653 г. сообщить Украине о намерении царя взять их под свое покровительство. Примечательно, что в решениях Земского собора 1653 г. внимание акцентировалось именно на нежелание их отпустить в подданство турецкому султану или крымскому хану…

Но как бы там ни было, к осени 1653 г. стороны определились со своим направлением движения к Переяславу. Правда, московская сторона настаивала, чтобы провозглашение акта взятия Украины под крыло царской протекции произошло в Киеве, возле стен Святой Софии. Это было бы весьма символично для практики «собирания русских земель» Москвой. Но гетман указал на Переяслав. И здесь мы можем только строить определенные догадки: а не потому ли он так поступил, что рассматривал этот акт именно как тактический успех, а не реализацию своей стратегической цели?

Продолжение читайте на стр. «Украина Incognita» 31.01. 2003 г.