Древняя Русь и кочевники

Украина, как и ее предшественница — Киевская Русь, всегда жила под угрозой вторжения с юго-востока. Уже за правым и левым притоками Днепра — реками Рось и Сула, начинались кочевья степных азиатских народов. На берегах этих водных преград во времена князя Владимира появились мощные укрепления, где несли свою службу пограничные гарнизоны. Начальная летопись еще в период правления князя Олега упоминает о военной угрозе — мадьярской орде, которая стояла под Киевом, но затем ушла на запад. Однако, начавшееся в Великой Степи перемещение кочевников было предвестником настоящей беды. Вслед за венграми появились их преследователи — печенеги.

•  Многие исследователи считают, что кочевые волны из азиатских глубин покатились на Русь в результате крушения Хазарского каганата, к разгрому которого приложил свою руку и киевский князь Святослав. Печенежские набеги оставили глубокий след в исторической памяти нашего народа. «Повесть временных лет» рассказывает о том, что эти свирепые кочевники неоднократно разоряли Русскую землю, жгли и грабили селения и даже брали в осаду сам Киев. Пока князь Святослав воевал на Дунае, печенеги едва не взяли столицу, обороной которой руководила его мать — княгиня Ольга. При возвращении домой, печенежский хан Куря подкараулил малую дружину Святослава на днепровских порогах, убил князя и сделал из черепа чашу для вина, похваляясь своей победой. Сыну Святослава — князю Владимиру  пришлось бороться с печенежской экспансией всерьез. Примерно с 980 года печенеги стали регулярно совершать свои опустошительные набеги на Русь, а в самом конце Х века их нашествие достигло пика.

Для того чтобы защитить владения от вражеской конницы, киевский князь решил соорудить на степных границах долговременные оборонительные рубежи. В 1006 году, по свидетельству побывавшего на Руси католического миссионера Бруно, ее южные границы защищали при помощи засек — заграждений из деревьев, поваленных вершинами в сторону противника. На самых уязвимых участках форсирования водных преград были построены крепости и усилены  города. Все тот же Бруно в письме к германскому императору Генриху ІІ писал, что с юга Русь была ограждена укреплениями, а в степь к печенегам его выпустили через специальные ворота.

•  Бытует мнение, что скандинавское название Руси — Гардарика, переводилось вовсе не как «страна городов», а «огороженная страна». Это дает исследователям основания утверждать, что знаменитые «Змиевы валы» были построены во времена князя Владимира. Правда, археологи пришли к выводу о том, что многие земляные укрепления южнее Киева появились намного раньше — едва ли не на рубеже нашей эры. Существуют различные версии относительно происхождения «змиевых валов» — их появление связывают со скифами, бастарнами или готами, проживавшими в этих местах. Вероятней всего, князь Владимир использовал прежние земляные валы и насыпал новые, укрепив их частоколами и срубами. Высота крутой насыпи, призванной сдержать степную конницу, иногда достигала восьми метров, и она усиливалась рвом или речным обрывом.

•  Юго-восточные границы государства поначалу шли по левому притоку Днепра — реке Трубеж, сильно заболоченной по всему течению, за исключением устья и окрестностей Переяславля. Князь Владимир Святославич реконструировал переяславские укрепления и выдвинул в степь военный лагерь. Еще один такой лагерь возник недалеко от летописного Остерского городка при впадении в Трубеж реки Десны. К северо-западу — на полпути древней дороги на Киев — там, где ныне Борисполь, стояла сторожевая крепость, место кровопролитных сражений. Позднее близость трубежского заслона к столице заставила Владимира отнести границу подальше от нее — к реке Суле. Именно через ее безлесное низовье проходил «злодейский шлях» — основной путь кочевников на Русь. Путь этот стала контролировать крепость Воинь, а в ее бухте  укрывались следовавшие по Днепру торговые суда. Воинь соединили с Переяславлем так называемым «змеиным валом», а по правому берегу в низовье Сулы соорудили крутое и многоступенчатое заграждение. На высотах появились укрепленные поселения с дымовой сигнализацией между ними. Археологические находки в таких поселениях характерны, скорей всего, не для коренного населения Киевского княжества, а для выходцев из северных, центральных и западных областей Руси. Это лишний раз подтверждает слова летописи о том, что для освоения и защиты степного пограничья князю Владимиру приходилось заселять его «мужами лучшими... от словен и от кривичей, и от чуди и от вятичей».

•  Усилия киевских князей, как Владимира, так и его сына Ярослава, а также их наследников принесли результат лишь к концу ХI века — порубежная территория была освоена настолько, что новая граница и вправду стала надежной. На правом берегу Днепра печенежский натиск был ничуть не меньшим, а граница тоже сначала проходила слишком близко от Киева — всего в одном дневном переходе, по реке Стугне. Здесь еще при Владимире ее тоже перенесли подальше в степь — до реки Рось, откуда до столицы требовались уже два дневных перехода. Интересно, что именно с княжением Владимира «Красное Солнышко» древнерусские былины связывают богатырский эпос, героями которого стали дружинники Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Прозвище Ильи Муромца подтверждает упомянутое свидетельство летописи о наборе пограничников из других областей Руси, поскольку город Муром — центр угро-финского племени, ассимилированного славянским племенем вятичей. Сами былины убедительно повествуют о том, что нашествия степняков были постоянной и серьезной угрозой. Легендарный Дракон, или Змий, был символом тюркской степи, что отразилось в известной легенде о Никите Кожемяке — киевском силаче, сумевшем запрячь и перехитрить чудовище.

Тем не менее, представлять отношения Руси со степняками, как постоянную вражду было бы абсолютно неверным. Очевидно, испытывая острую нужду в военных поселенцах, которые должны были защищать степные рубежи, князь Владимир принял еще одно важное и даже судьбоносное решение для будущего Руси и Украины. Он использовал междоусобицу среди степняков и стал принимать их на службу для охраны границ от других племен и даже соплеменников. Хотя большинство из них оставались язычниками, веровавшими в тюркского бога Тенгри, некоторые принимали крещение, что способствовало ассимиляции с местным славянским населением. Со временем южные пределы Киевского, Переяславского и Черниговского княжеств стали покрываться густой сетью тюркских поселений, что и ныне прослеживается в местной топонимике. Вслед за печенегами в приднепровскую степь пришли торки (огузы, гузы или узы) — тюркизированные потомки среднеазиатских саков и массагетов, близких родственников современных туркменов, азербайджанцев и турок. После ряда неудачных сражений с киевскими дружинами отдельные отряды степняков предпочли поступить на службу русским князьям. Это стремление получить покровительство Киева усилилось, когда из-за Волги и Дона пришел более мощный претендент на степные пастбища — половцы-куманы, беспощадно вырезавшие своих соперников. Угроза была настолько серьезной, что из-за нашествия половцев прервалось сообщение Руси с Тмутараканским княжеством, а также торговый путь в Византию.

•  Население южных княжеств начало переселяться в лесную зону — на север и запад. В своей речи на Долобском съезде князей Владимир Мономах красноречиво изобразил тогдашнюю жизнь русичей: выедет смерд в поле пахать, а половец внезапно на него нападет, убьет его, заберет лошадь, отправится в село и там разграбит крестьянский скарб, сожжет гумно, заберет в плен жену смерда и его детей. По понятным причинам, роль и значение пограничной охраны в таких экстремальных условиях резко возросла. Во второй половине ХІІ века в пограничном Поросье образовалась конфедерация тюркских племен, состоявших на службе у Киева — «черные клобуки» (каракалпаки). Такое название у русичей это воинство получило из-за войлочных колпаков и папах, которые носили степняки. Центром конфедерации на южной границе Киевщины стал небольшой городок Торческ. Впервые название «черные клобуки» встречается в Ипатьевской летописи в 1146 году. По сообщению летописца, в их состав входили торки, печенеги и загадочные берендеи. Ближе к Днестру располагались поселения так называемых «болоховцев». На левобережье Днепра — в Переяславском и Черниговском княжествах пограничную службу несли степные племена — ковуи. Кроме того, называются роды турпеев и каепичей. Стоит заметить, что после княжения Ярослава Мудрого из летописей постепенно исчезают упоминания о скандинавских наемниках — варягах, но зато все чаще речь идет о наемниках-тюрках. «Черные клобуки» являлись важной военной силой и участвовали практически во всех вооруженных предприятиях, особенно в русских междоусобицах. Военные силы киевских князей, согласно Ипатьевской летописи, вообще состояли из трех частей: киевлян, княжеской дружины и «черных клобуков».

•  Историки считают, что в политическом плане в Киевском княжестве перед татаро-монгольским нашествием существовало два главных фактора: киевское боярство и «черные клобуки». Именно они совместно принимали решение о приглашении в Киев того или иного князя. О важной роли «черных клобуков» свидетельствует неоднократно повторяющееся в летописи устойчивое выражение «вся земля Руськая и чорные клобуки». Случалось и такое: рассердившиеся на киевского князя Мстислава «свои поганые» приняли участие в знаменитом погроме Киева 1169 г. Персидский историк Рашид-ад-дин, описывая завоевание Руси монголами в 1240 г., пишет: «Царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок и в девять дней взяли большой город русских, которому имя Манкеркан (Киев)». Согласно историческим данным, после монгольского завоевания Киевщины часть «черных клобуков» была переселена в Поволжье и Молдавию, и включена в военно-аристократическую структуру улуса Джучи. Однако оседлая часть «черных клобуков» навсегда осталась в Поросье и со временем слилась с местным славянским населением.

•  Отдельно следует сказать об отношениях русичей с другими тюрками — половцами. Как ни странно, но и они характеризовались не только враждой, но и тесными брачными и политическими союзами. Обе стороны принимали участие в междоусобицах, поддерживая своих родственников. Первым из русских князей положил начало родству с половцами сын Ярослава Мудрого — Всеволод І. В 1068 г. он женился на дочери хана, которая вошла в историю под именем «Анны Половецкой». Его сын, Владимир Всеволодович Мономах, всю жизнь воевал с половцами, однако, в третий раз женился на половчанке и женил двух своих сыновей на красавицах половецких: в 1108 г. Юрия (Долгорукого, будущего основателя города Москвы) на дочери хана Аепы Осеневича и в 1117 г. Андрея Доброго (Волынского) на внучке Тугор-хана. Половецкие красавицы стали матерями и бабушками многих русских князей. Юрий Долгорукий имел от половецкой княжны 12 сыновей, в том числе Андрея Боголюбского, разорившего Киев. Достаточно посмотреть на реконструкцию облика этого князя и все сомнения насчет его происхождения отпадают. На половчанках были женаты Владимир Галицкий, Рюрик Ростиславочич Киевский (на дочери хана Белука, сестре знаменитого хана Кзака). Князь Данило Галицкий, сам женатый на дочери хана Котяна, женил одного из своих сыновей на дочери половецкого хана Тегака. Особо тесные родственные связи с половцами существовали у черниговских князей. Не следует забывать, что само население Черниговского и Переяславского княжеств было смешанным — славяно-тюркским по своему составу. Между черниговскими князьями и половецкими ханами  регулярно укреплялись родственные отношения. Внук Ярослава Мудрого, двоюродный брат Владимира Мономаха, легендарный  князь Олег Черниговский и Тмутараканский, был женат на дочери половецкого хана Осолука и имел от нее четырех сыновей. Его внуком был князь Игорь Святославич Северский — главный герой «Слова о полку Игореве», который в юности вместе с «погаными» принимал участие в погроме Киева 1169 года. Сам Игорь Святославич был женат на внучке Юрия Долгорукого (дочери Ярослава Галицкого), знаменитой Ярославне, прадедом которой был половецкий хан Аепа.

Как видим, в жилах русских князей мощной струей бурлила кровь не только норманна Рюрика, но и степных ханов. Поэтому многие войны и набеги, описанные летописцами, были ни чем иным, как родственными «разборками» между Степью и Русью.  Как известно, один из таких  походов — Игоря Северского закончился его поражением и пленом. Однако, плен этот был почетным. Вскоре один из половцев, по имени Овлур, мать которого была русской «из земли Игоревы», помог князю бежать. Через два года, живым и невредимым вернулся из половецкого плена и  храбрый брат Игоря, знаменитый Буй-Тур Всеволод. В 1187 году возвратился сын Игоря — Владимир, который за время пленения  успел жениться на дочери хана Кончака. Причем вернулся не один, а с годовалым первенцем Изяславом. Так что напрасно плакала на путивльском валу его мать Ярославна! Нужно отметить, что браки со степняками были не менее распространенными среди бояр и дружинников. Очевидно, половецкие женщины для русичей обладали особенной привлекательностью. Недаром, в «Слове о полку Игореве» говорится о «красных девках половецких». Еще раньше военная элита Руси стала  родниться с тюркскими родами из числа «черных клобуков». По оценкам историков, почти половина знатных фамилий южной Руси имеет тюркские корни. Стоит заметить, что со временем в летописях «черных клобуков» начинают отождествлять с «черкасами» и «казаками». Так, в Московском летописном своде XV века под годом 1152-м поясняется: «Все Черные Клобуки еже зовутся Черкассы». Несколько позднее такое же пояснение помещено и в Воскресенской летописи. На основании всех этих летописных данных, российский историк Н.Карамзин сделал вывод о том, что и название «казаков»  первоначально принадлежало торкам и берендеям. Известно также, что татары называли черкесами жителей Кубани — касогов, а Кубань во времена Киевской Руси была территорией Тмутараканского княжества. Существует версия о том, что с приходом половцев князь Мстислав вместе с дружиной, набранной из воинов Северного Кавказа, вернулся в Черниговское княжество, и этот контингент влился в состав ковуев или «черных клобуков».

Тем не менее, еще вероятней другое объяснение. В период, когда Киевское, Черниговское и Переяславское княжества были завоеваны литовскими князьями, новым правителям пришлось заботиться об охране владений. В связи с этим они переняли политику предшественников и в приграничной полосе продолжали селить степных наемников. Во всяком случае, так поступали князья Владимир Ольгердович и Витовт. И постепенно к поселениям потомков киевских «черных клобуков», черниговских ковуев и крещеных половцев добавились татарские и черкесские отряды. Интересным представляется свидетельство генуэзского историка и этнографа Интериано, который писал о черкесах следующее: «Носят длиннейшие усы. На поясе в кожаной сумочке, сделанной и вышитой руками жены, постоянно имеют огниво и бритву с оселком. Ею бреют друг другу голову, оставляя на макушке длинный пучок волос в виде косички». Необходимо учитывать, что ареалы расселения народов Северного Кавказа в прежние времена были намного обширней и доходили до самого Дона. В этой зоне они соприкасались с тюрками. Так или иначе, но степные наемники, селившиеся на юге Руси, сформировали особый слой населения, из которого постепенно появилось казачество. Как и другие тюрки, они объединялись в коши и курени под предводительством атаманов. В бою использовали не прямые мечи, а кривые сабли. В отличие от жителей Руси, обитатели пограничной полосы одевались не в узкие порты, длинные рубахи и высокие сапоги, а в шаровары, приталенные свитки и папахи, короткие сафьяновые сапожки с загнутыми носками. Бороды и волосы они брили, оставляя характерные для степняка длинные усы и «оселедцы». Своих молодых слуг тюркские воины называли не отроками, а джурами, дружины — ватагами. Вообще, военная терминология казаков сплошь состояла из тюркских терминов: есаул, булава, бунчук, барабан, сурма, табор, майдан. По понятным причинам, героями в этой воинской среде были уже не былинные дружинники Илья Муромец и Алеша Попович, а бойцы с чисто тюркскими именами — Байда и Мамай, про которых сочиняли казацкие думы. Исполняли эти песни не под перезвон славянских гуслей, а под звуки тюркского кобыза — позднее кобзы. Академик Платон Белецкий, исследовавший изображения казака Мамая, считал, что истоки этой художественной традиции следует искать в Центральной Азии. Но именно оттуда и пришли на берега Днепра степные племена, вошедшие в историю под названием «черных клобуков».

•  Историки отмечают, что казачество южного порубежья, например в Черкассах, состояло из людей, многие из которых носили тюркские имена — Балыш, Бахта, Байдак, Брухан, Бут, Каранда, Киптай, Кудаш, Махмедер, Моксак, Ногай, Охмат, Теребербей, Толук, Чарлан, Челек, Чигас, Чурба и др. Не удивительно, что в приграничной полосе существовало не только тюрко-славянское двуязычие, но и сформировался определенный антропологический тип людей с азиатской примесью — скуластые лица, темные волосы, карие глаза. Интересна и такая небольшая, но характерная деталь: ученые, исследовавшие череп легендарного запорожского атамана Ивана Сирко, с удивлением обнаружили в его облике явные признаки монголоидности. Сегодня можно не сомневаться том, что поселения тюркских племен периода Киевской Руси, начало которым положил князь Владимир и его потомки, послужили этнической основой для формирования украинского казачества, а сама пограничная полоса, которая со временем начала продвигаться в юго-восточную степь, получила название Украина.