Еще раз о церковных канонах

Сегодня всем очень хорошо известно, какое «роковое» значение получило в нашем обществе слово «канонический» — термин, которым во все предыдущие времена пользовались исключительно богословы. Сегодня же его можно постоянно встретить на экранах ТВ, на страницах печатных изданий, в предвыборных речах, с амвонов храмов. Создается впечатление, что украинское общество поделилось не на «регионы» и «оранжевых», а на неканонических и канонических.

За прошедшие бурные (в том числе и в каноническом смысле) годы сформировались различные тонкие оттенки «неканоничности» в отношениях, если это можно так назвать, УПЦ Московского патриархата с другими христианскими конфессиями Украины. Так, хотя УГКЦ — вполне и безоговорочно каноническая церковь, ее отношения с промосковскими православными отнюдь не лучше, чем у духовенства Киевского патриархата. Существует также заметная градация оттенков в зависимости от предстоятеля православной церкви. Вся тяжесть греха «неканоничности» инкриминируется исключительно Киевскому патриархату, тогда как члены Украинской автокефальной церкви могут, как кажется, рассчитывать хотя бы на чистилище. А зависит все, безусловно, от истории личных отношений московской иерархии с украинскими архиереями.

Благодаря частому упоминанию в нашем обществе сложилось убеждение в том, что «каноны» — это что-то вроде законов, которые однозначно регулируют современную церковную жизнь. Однако это далеко не так, в частности потому, что большинство канонов разрабатывались и утверждались в первом тысячелетии нашей эры — в эпоху Вселенских соборов, когда жизнь, структуры, проблемы, противоречия христианского сообщества радикально отличались от наших.

Александр Шмеман, член Православной церкви в Америке, признаваемой РПЦ, известный профессор-богослов, пишет: «Каноны — это свод, включающий Апостольские постановления, постановления Вселенских и некоторых поместных соборов, правила, извлеченные из разных отеческих писаний, и являющийся (свод) «мерилом» жизни Православия. Но глубоко показательно для настоящего состояния Православия есть то, что ссылки на каноны часто приводят к прямо противоречивым и взаимно исключающим требованиям и утверждениям. Мы как бы толкуем разные Предания (каноны) или одни и те же, но понимаем их по-разному... Все дело в том, что православное понятие «предания» нельзя свести к текстам и постановлениям, которые всякому, кто хочет что-либо доказать, остается только цитировать...

Особенно важно отметить, что основные слова, которые находятся в центре современных споров — «автокефалия», «юрисдикция» и др. — в Священных канонах не употребляются вовсе, и поэтому ссылки обычно делаются на разные «прецеденты» из прошлого. Такие ссылки всегда считались вполне законными, однако ясно и то, что не все «прошлое», в силу именно того, что оно прошлое, можно отождествлять с Преданием... Возникает, однако, соблазн ссылаться на те «пласты» прошлого и на те «предания», из которых, как кажется, можно наиболее выгодным образом извлечь «доказательства» и «прецеденты». При некоторой ловкости возможно найти «прецедент» и каноническое «оправдание» почти для чего угодно». Показательно и то обстоятельство, что все исторические переговоры, касающиеся автокефалий, велись не церквами, а государствами, использовавшими, естественно, свои собственные методы. Наиболее характерным примером является процесс переговоров об автокефалии Русской церкви в ХVI веке, процесс, в котором сама церковь практически не принимала участия.

Для иллюстрации неоднозначности понимания смысла древних канонов приведем самый «свежий» пример — ожесточенный спор за Сурожскую епархию (РПЦ) в Британии, который грозит очередным серьезным конфликтом между Константинопольской патриархией и Московской. Речь идет о том, что предстоятель этой епархии (одного из немногих эмигрантских сообществ, которые остались в юрисдикции РПЦ после революции) епископ Амфипольский Василий (Осборн) недавно покинул Московский патриархат и перешел в Константинопольский (предварительно вежливо уведомив о своем решении патриарха Алексия II). Вместе с епископом Василием в лоно Константинопольского патриархата (КП) перешли самые авторитетные клирики и миряне епархии, чего, конечно, Московская патриархия (МП) не может принять «без боя».

Сейчас противостояние двух патриархатов находится в полном разгаре. Для нас особенно знаменательным есть то, что обе стороны оперируют канонами. Священный Синод КП ссылается на 9-е, 17-е и 28-е правила IV Вселенского Собора (451 год). 28-е правило, например, с византийских времен толкуется как определение первенства чести Константинополя и, в частности, дает право «епископу или клирику, обиженному митрополитом «своей области», обращаться к престолу царствующего Константинополя». Что и дает все основания для приема епископа Василия под омофор Вселенского патриархата. Такое понимание 28-го правила невозможно, якобы, оспорить, оставаясь на канонической почве и уважая постановления Вселенских соборов.

Священный Синод РПЦ определил решение Вселенского патриархата как неканоническое. Основаниями стали 33-е правило Святых апостолов («Не принимать никого из чужих епископов без представительной грамоты») и 2-е правило II Вселенского Собора («Областные епископы да не простирают власти своей на Церкви за пределами своей области»). Как тут быть? История, между тем, свидетельствует, что в канонических спорах обе стороны, как правило, считают свою позицию достаточно обоснованной ссылками на подходящие Предания.

Канонический «поединок» двух ведущих православных церквей еще не закончен. И хотя имя патриарха Варфоломея I сегодня упоминается во время патриарших богослужений РПЦ, отношения между двумя патриархатами, претендующими на лидерство в православном мире, довольно напряженные. На официальном уровне сохраняется дипломатический политес, но многочисленные российские издания, официально не связанные с МП, позволяют себе достаточно беспардонные рассуждения о «стамбульском патриархе». Одной из главных причин является, безусловно, хотя и уклончивая, и непоследовательная, но все-таки заметная украинская политика Фанара. Ведь для Московской патриархии потерять украинскую церковь — смерти подобно. Это не Сурожская православная епархия в Великобритании с ее несколькими десятками приходов!

Закончим словами о. Александра Шмемана: «Не много найдется во всеправославной истории страниц более темных, чем те, которые относятся к «новому времени», бывшему для Православия — с несколькими замечательными исключениями — временем разделений, провинциализма, богословского склероза и, последнее, но не наименьшее — национализма».