На перекрестке

В истории Украины было немало судьбоносных периодов, когда страна стояла на перекрестке и должна была выбирать между Востоком и Западом. Едва ли не первым таким моментом был выбор князем Владимиром христианской церкви Византийского обряда, результатом чего стало вхождение молодого Киевского государства в мир восточных, а не западных стран. Между тем, присоединение к Римской церкви, как это в те времена сделали некоторые другие славяне (чехи, хорваты, словены, поляки), не считалось тогда чем-то особым, потому что в Х веке Рим и Константинополь еще находились в полном церковном единении и постоянно общались.

Почему, собственно, Киев сделал именно такой выбор? Согласно летописцу, главной причиной было великолепие и богатство восточного богослужения в Царьграде, которое просто ослепило послов князя. Но все не так по-дикарски наивно, как об этом рассказывает древняя Летопись. Дело, скорее, в том, что в то время Византия, Константинополь были в полном расцвете и силе, а признаки будущего упадка были малозаметны. В то время как Римская церковь переживала тогда не наилучшие свои времена. В ближайшие века ситуация радикально изменится — Константинополь фактически сойдет с исторической арены, и его церковь утратит былое влияние в христианском мире. Римская же церковь, во главе с целым рядом энергичных умных Римских пап, вскоре станет одной из составляющих мощного цивилизационного движения в Западной Европе. Украина, расположенная на границе между Западом и Востоком, останется восточной страной. Не повезло.

Следующим перекрестком можно считать трагический для Украины тринадцатый век, омраченный катастрофами — захватом и разграблением крестоносцами Константинополя (1204), а также нашествием степных племен на Киевскую Русь (1240). Крупное, известное и когда-то влиятельное в мире государство перестало существовать. Митрополиты Киевской церкви — вместо того, чтобы пытаться возродить жизнь в Киеве — покинули свою паству и перебрались на север, под защиту сначала Владимиро-Суздальских, а потом Московских князей.

Центр государственной жизни наших предков переместился тогда на запад страны, в Галицко-Волынское княжество. Перед ними снова стояла та же дилемма: к какому миру принадлежать — к Западной Европе или к монгольской Орде, под которой уже находилась значительная часть восточных православных княжеств? Данила Галицкий, современник и свидетель катастрофы Киевской Руси, выбрал первый вариант — вступил в переговоры с Римской кафедрой и Папой Иннокентием IV об общем крестовом походе против Орды. Отношения зашли так далеко, что князь Данила был коронован папской короной в Дорогочине (1253) и стал таким образом признанным европейским монархом. Своих политических обязательств Папа однако не выполнил — союз русского князя и Римского папы был разорван.

Причина этого, вероятно, не только в позиции Римского папы. Краковский епископ ХII в. Матвей Холева писал: «Русь не хочет приспосабливаться ни к латинской, ни к греческой Церкви, но отделена от обеих, является для себя словно отдельным миром» (О. д-р Мирон Бендик «Украинский выбор в эпоху Данила Галицкого»). Очевидно, именно этот «отдельный мир» перевесил политические расчеты князя Данила, все его «прозападные» намерения.

Между тем Галицко-Волынское княжество жило в то время достаточно открыто, активно торговало с Западом; в городах свободно существовали церковные общины верующих других конфессий. Сын Данилы Галицкого князь Лев женился на венгерке-католичке и построил для нее во Львове латинский храм — рядом с княжьим православным храмом св. Николая. Существовала даже практика богослужений в храмах других конфессий; заключалось немало смешанных браков и др. В тот далекий ХIII век еще оставалась дорожка к единению церквей, а значит — к единению цивилизаций.

Этого не случилось. Со временем раскол между Восточными и Западным церквями углублялся, а отношения между людьми различных конфессий становились все более враждебными — хуже, чем с нехристианами.

Вспомним еще одну веху в нашей истории — Люблинскую унию 1569 года. Как известно, тогда объединились народы Польши и Литвы и создали одно государство — Речь Посполитую. Великое княжество литовское сохранило определенную автономию — отдельные законы, исполнительную и судебную власть, войско, а также «русский» язык (!).

Но ведь на территории, которую охватывала Люблинская уния, жили тогда не два народа, а три: кроме поляков и литовцев там веками жили — на своих исторических землях — и украинцы. Почему они не стали субъектом Унии, субъектом общего государства? Почему король выбирался только поляками и литовцами и занимал два, а не три престола — польский королевский и литовский великокняжеский? Как так вышло, что почти все украинские земли (Левобережная и Правобережная Украина) перешли тогда под юрисдикцию Польши, а не управлялись местной украинской властью?

На все эти вопросы невозможно ответить однозначно — неисповедимы исторические пути. Известно однако, что украинская шляхта весьма быстро забыла свои старокиевские корни, отошла от украинского народа, мало заботилась о восстановлении или создании собственного государственного строя и веками довольствовалась «политикой» служения той или иной стране — литовцам, полякам, австрийцам, россиянам.

Дальнейшие утраченные возможности хорошо известны всем — непоследовательность Богдана Хмельницкого, Переяславская рада, нереализованные Гадячские соглашения (1659), утрата института гетманства во времена Екатерины II, русификация интеллигенции. Общеизвестна также неспособность украинских политиков обрести государственность даже в то время, когда ее раздавали всем, кто хотел (после Первой мировой войны).

Кажется однако, что терпеливая судьба опять дает нам Шанс. Неужели и на этот раз мимо?