О политике и Рождестве

Одной из неурегулированных законодательных проблем Европейского Союза (ЕС) остается определение статуса и исторической роли религий стран Союза в развитии гражданских обществ при современных условиях многоконфессиональности. Сегодняшний опыт сосуществования в европейских странах христианства разных вероисповеданий с представителями других мировых религий (ислама, иудаизма, буддизма и др.) ярко доказывает, что существующие проблемы не могут исчезнуть сами по себе — они требуют немалых усилий со стороны власти, общества, ученых каждой страны, а также — людей церквей, входящих в ЕС. Особенно важную роль здесь играет система государственного образования, которое должно так или иначе приспосабливаться к бурному расширению спектра наций и религий почти во всех странах Западной Европы. Достаточно сказать, что сегодня в Европейском Союзе живет более 30 миллионов мусульман, что составляет население большой, по масштабам Европы, страны. Тема религий, религиозной свободы и религиозной толерантности занимает далеко не последнее место также в процессах разработки будущей Конституции ЕС; там она — эта тема — вопреки, казалось бы, не первостепенному значению по сравнению, скажем, с проблемами безопасности, финансов или оптимального сосуществования с соседями и др., занимает важное место.

Недавно в Киеве побывал член парламента Финляндии от Социал-демократической партии господин Килюнен Киммо, который принимал активное участие в разработке текста будущей Конституции ЕС. Он любезно согласился поделиться с читателями «Дня» некоторыми рассуждениями относительно статей Конституции ЕС, связанных с религиозными проблемами, а также сообщить об отношении финнов к этим проблемам. Килюнен Киммо рассказал, что сегодняшняя Финляндия — типичная западноевропейская страна, что проявляется также в ее полной секуляризации — религия там считается проблемой отдельного человека, а не общества. И хотя лютеранство (государственная религия) исповедует 90% населения, активность церковной жизни в стране весьма низкая. О Церкви фактически вспоминают для того, главным образом, чтобы освятить брак или похоронить покойника.

Так же, кстати, как это происходит в большинстве стран Западной Европы. Это, однако, не помешало тому, что создатели Конституции ЕС никак не могут прийти к согласию относительно религиозных проблем ЕС. Это особенно касается роли христианства в истории формирования Европы. С одной стороны, всем понятно, что историческое христианство лежит в основе европейской культуры, мировоззрения, искусства, образования и тому подобное. Так же очевидно, однако, что необходимо уважать другие религии, которые принесли с собой новые граждане Европы, и создавать все условия для свободного исповедания веры каждому. В контексте именно этой дилеммы обсуждается также возможное вступление мусульманской Турции в ЕС, против чего многие возражают — по причине принадлежности подавляющего большинства ее населения к исламу. Финляндия, однако, как говорит господин Килюнен Киммо, никогда не возражала против вступления Турции в ЕС.

Если вернуться к конституционному определению эксклюзивной роли христианства в истории Европы, то, как ни удивительно, среди «либералов» (тех, кто в первую очередь заботится о конфессиональной толерантности) находятся такие страны, как Польша, Италия, Испания, то есть те, кто придает особое значение своей христианской истории. Но и консерваторы не сдают позиции, и поэтому многие уже не верят в возможность консенсуса, хотя все они являются сторонниками принципа свободы совести для каждого человека. В связи с этим и возникло новое предложение — вообще отказаться от Конституции ЕС и заменить ее Декларацией принципов, причем каждая страна (член ЕС) будет иметь свое собственное законодательство с теми или иными особенностями. Вот, например, в Финляндии основы лютеранства изучаются в светских школах, входят в учебные программы. Относительно этого сегодня возникают сомнения: «А так ли должно быть? Может, это атавизм?». А с другой стороны, в Финляндии совсем нет религиозных школ, нет и других духовных учебных заведений; исключением является теологический факультет университета, где получают образование будущие священнослужители.

Господин Килюнен рассказывает: «Хотя финны не очень религиозно активны, есть один религиозный праздник, объединяющий всех, даже неверующих — Рождество Христово. В этот день в храмы идут семьями верующие и неверующие. Особенно привлекательным является обычай разучивать к Рождеству большие концертные хоровые программы, репетиции которых очень сближают мирян. В общем, я — пантеист, но на Рождество вместе со всей семьей и друзьями обязательно бываю в храме, наполненном праздничными людьми и величественным духовным пением».

На мой вопрос: «Возможно ли в финском обществе отличить — по манерам, поведению, уровню доверия или доброте — верующего человека от неверующего, господин Килюнен, немного подумав, сказал: «Нет» (я еще не слышала ответа «да» на этот вопрос). Он также рассказал, что сегодня в Финляндии наиболее религиозно- активными людьми являются не лютеране (вероисповедное большинство), а члены новых харизматических церквей. В отличие от украинцев, финны, как правило, относятся к «харизматам» весьма терпимо и считают, что лучше уж так исповедовать Бога, чем быть безбожником.

P.S. В Финляндии естьтакже Финская православная церковь (ФПЦ), которая с 1923 года входит в состав Вселенского Патриархата на правах автономной архиепископии и которая насчитывает сегодня около 60 тысяч членов. В церковно-богослужебной практике ФПЦ придерживается общепринятого в стране григорианского календаря, то есть нового стиля. Во время Второй мировой войны церковь избавилась от всех своих монастырей и почти 90% своего имущества. В послевоенные годы, однако, государство финансировало строительство новых церквей, часовен, домов священников, кладбищ. Как пишет православный священник Алексей Шеберг, «не без промысла Божьего мы, православные, живем в современном финском обществе среди неправославного большинства. Практически у каждого из нас есть лютеранские родственники и друзья. Такого рода связи любви и уважения переводят для нас вопрос об экуменизме в практическую плоскость».