Первая мировая война европейского масштаба,

История не сохранила имени ни основателя города, ни крепости. Однако наиболее достоверным историки считают имя Даниила Галицкого, градостроительная деятельность которого не вызывает сомнений у историков. И уже Воскресенская летопись, перечисляя «имена градам всем русским», среди других городов называет «на Днестре Хотень».

Для защиты города и торговых путей во второй половине ХIII века на правом берегу Днестра была построена небольшая крепость. Позже она была перестроена и расширена — появились новый колодец и склады.

С появлением в ХV веке огнестрельного оружия Хотинский замок претерпел капитальную реконструкцию. По повелению молдавского господаря Стефана III были возведены новые каменные стены, достигавшие 40-метровой высоты. Бурная фортификационная деятельность господаря пригодилась в 1476 году, когда Хотинский замок удачно отразил нападение войск турецкого султана Мухамеда II.

В 1514 году Молдавия попадает в вассальную зависимость от Турции. В Хотине появляются турецкие войска, которые начинают строить мечеть с минаретом, баню, конюшни, новые склады и мастерские. И уже в 1538 году Хотинский замок выдерживает нападение польских войск.

Город продолжает развиваться под надежным прикрытием каменных стен крепости. Кроме военно-феодальной знати и торговцев, в нем поселяются кузнецы, сапожники, гончары, каменщики, маляры, кирпичники и столяры. Ежегодно в Хотине проходят ярмарки, об объеме торгов на которых свидетельствует только тот факт, что сумма одних лишь доходов от таможенных сборов составляла 10 000 злотых. Хотин становится крупным перевалочным пунктом скота и зерна, вина и мехов, кож и драгоценностей, которые оборотистые армянские и еврейские купцы развозили по всей Западной Европе и Османский империи.

В начале ХVII века по всей Европе пахло порохом. Все началось в 1618 году с выступления Чехии против господства Габсбургов. Чехам начала помогать Венгрия, которой австрийский император был как кость в горле. Потом в дело вмешалась подстрекаемая Польшей Молдавия, которой не терпелось избавиться от турецкого ига — начиналась Тридцатилетняя война.

В сентябре 1620 года возглавляемое великим коронным гетманом Станиславом Жолкевским восьмитысячное войско шло маршем на Яссы. Бывший укротитель Наливайка, герой Московской кампании 1612 — 1617 гг., решил воевать без казаков, с гонором заявив: «Не хочу я с Грицями воєвати, нехай ідут до роллі, альбо свині пасти». Под Цецорой гетманскому войску перешла дорогу объединенная 40-тысячная турецко-татарская армия. Полякам даже не помогли 600 солдат, приведенных молдавским господарем Грациани. Они начали отступать к Могилеву. Там их лагерь был окружен и полностью разгромлен. Жолкевский погиб, а его отрубленную голову выставили на всеобщее обозрение в Стамбуле.

В октябре 1620 года турецкая армия снова захватила Хотин, и на этот раз султан был настроен более решительно. Вся Османская империя готовилась к новой войне. Военные припасы должны были перевозить 6000 верблюдов и 300 больших галер. Было собрано войско, численность которого, по свидетельству турецких историков, составляла 400 тысяч человек. Однако поляки «скосили» эту цифру к более реальной — 150 тысяч турков и 60 тысяч татар. Более того, в турецком обозе шло тайное оружие — 4 слона, которых намеревались использовать против «неверных».

Легкий шок, царивший в Варшаве после Цецорского разгрома, сменился истерической паникой. Начались лихорадочные поиски союзников. Польское правительство обратилось к Риму и Вене. Папа ограничился сочувствием «благочестивой ревности Сигизмунда III в деле защиты христианства», не дав и ломаного гроша. А австрийский император вообще запретил вербовать рекрутов в подвластных ему землях, собираясь войной на чехов.

В самой Польше дела были далеко не таковы, как хотелось бы. Начальники сетовали, если одних «не только королевским универсалом, но и кием не выгонишь, другие — разбегаются из-под хоругвей». Назначенный верховным главнокомандующим литовский гетман Карл Ходкевич пессимистически вопрошал: «Если дела так идут сначала, то что будет дальше?» В конечном итоге, всеми правдами и неправдами, подо Львовом было собрано около 40 тысяч солдат при 38 пушках. Войско выступило навстречу туркам. Характерно, что крупные магнаты уклонились от похода — к Ходкевичу прибыли только князь Заславский с 600 воинами и белзский воевода Лещинский со своей надворной сотней. Шли неохотно, ведь без надежных союзников это было похоже на самоубийство. Такими союзниками стали украинские казаки.

Казацкая рада в Сухой Диброве согласился помочь Речи Посполитой при условии соблюдения определенных требований. И чтобы их подробно обсудить, в Варшаву на переговоры выезжает возглавляемая Петром Сагайдачным делегация. Но еще до окончания переговоров гетман Яков Бородавка повел 40-тысячное казацкое войско, при 20 медных пушках и трех чугунных, в сторону Молдавии.

Поляки, которых осталось только 30 тысяч, уже стояли под Хотином, а Бородавка все еще ошивался на украинской стороне, не соглашаясь перейти Днестр, дескать, вы к нам переходите сначала, объединимся, а потом вместе — назад. Поляки вопили: нет — вы к нам, а дальше будет видно. Такие бессмысленные реверансы: «после вас — нет, только после вас», чуть не вылезли боком, когда между заклятыми союзниками чуть не всунулась крымская орда, чтобы разъединить их и разбить поодиночке. На то время из Варшавы подоспел Сагайдачный, который с верными ему казаками арестовал Бородавку и, обвинив того во вредительской деятельности, казнил.

22 августа 1621 года казаки заняли позицию слева от поляков, образовав таким образом левый фланг объединенной армии. На следующий день под Хотин прибыла турецкая армия, которая сразу начала наступление на казацкий лагерь. Ходкевич послал на помощь казакам польские отряды. Бой закончился поздно вечером. Тогда турки наконец решили стать лагерем. И их самоуверенности не было границ, поскольку лагерь не был обнесен ни рвом, ни валом. Там не было даже жалкого окопа и плетеного заборчика. По всему периметру было выставлено 400 пушек — полевых и тяжелых осадных, которые могли бросать ядра весом до 55 кг.

24 августа главный удар снова был направлен на казаков. Потери турков составляли 20 тысяч. На следующий день казаки, контратакуя, прорвались в турецкий лагерь. Султану пришлось бежать за три километра от места своей ставки. Если бы поляки поддержали контратаку — всю Хотинскую кампанию можно было бы закончить в 3 дня. Однако союзники остались в обороне, поэтому казаки ограничились грабежом вражеского обоза, забрав около десятка пушек и изрубив колеса на других, сожгли 17 шатров и вернулись назад.

На следующий день уже турки, перегруппировав войска, ударили с трех сторон по полякам. Яков Собеский писал, что «много шляхтичей, которые принадлежали к самым знатным фамилиям, прятались на возах между провиантом». Но шляхтичей спасла дворня, колами и оглоблями разогнавшая янычар, принявшихся уж было грабить обоз. Война продолжалась.

18 сентября была предпринята последняя попытка штурма, однако казаки ударами с флангов разгромили врага. Общие потери с турецкой стороны достигали 80 тысяч человек, с польско-украинской — они были меньше, но тоже значительными. Обе армии были обескровлены, мусульмане — полностью деморализованы, союзникам-христианам недоставало провианта и фуража. Нужно было что-то решать. Поэтому 23—25 сентября были проведены переговоры, следствием которых стало заключение Хотинского мира. В соответствии с ним граница между Турцией и Польшей проходила по реке Днестр; Турция и Крымское ханство обязывались не нападать на Украину и Польшу. Польша, со своей стороны, отдавала Молдавскому княжеству Хотин и обязывалась платить ежегодно крымскому хану «упоминки». Под «упоминками» хитрый и непонятный дипломатический язык подразумевал подарки деньгами, мехами и драгоценностями, но не в качестве дани, а как будто бы плату за военную помощь Польше.

Не забыли «высокие договаривающиеся стороны» и казаков — им было запрещено ходить походами на татар и турок. Более того, казакам ничего не заплатили за войну. А чтобы подавить беспорядки — на Южную Киевщину был отправлен польный гетман Станислав Конецпольский с 30-тысячным войском. Война велась с переменным успехом. После боя под Боровицей армия гетмана понесла такие потери, что дальнейшая борьба против повстанцев угрожала поражением. Конецпольский пошел на переговоры с казацкой старшиной, возглавляемой Михаилом Дорошенко.

По Куруковскому соглашению 1625 года все участники восстания получали амнистию. Реестр увеличивался до 6000 казаков. Устанавливалась ежегодная плата в 60 000 злотых. За реестровцами сохранялось право избирать старшего, которого утверждал король или коронный гетман от имени короля. Старшина обязалась всех исключенных из реестра (около 40 000 человек) возвратить помещикам и разместить на Запорожье гарнизон в 1000 человек для борьбы с нереестровиками. Не очень-то доверяя казакам, Конецпольский спустя 10 лет повелел заложить на Днепре Кодацкую крепость, которая и должна была стать гарантом соблюдения Куруковских соглашений. Но это уже другая история.