Работал ли Иван Мазепа натурщиком уевропейских художников?

Вскоре во время встречи с Мазепой на этой почве между ними возникла ссора, закончившаяся взаимными «пощечинами». Имея литературное дарование, Пасек решил отомстить чересчур надменному «с ног до головы казаку». Задуманная им месть заключалась в написании и распространении о своем противнике неправдивой и сенсационной информации, своеобразного «черного пиара». Нужно отметить, что тогдашнему польскому литератору это очень хорошо удалось. Придуманный им роман Мазепы с женой шляхтича Станислава Фальбовского заканчивался непревзойденной сценой расправы преданного мужа над юным любовником: «...Раздев его догола, посадили лицом к хвосту, а ногами к лошадиной голове на его собственного коня, заранее сняв с него седло. Руки связали за спиной, а ноги подвязали под брюхом коня. На коня от природы быстрого, накричали, ударили плетями, сорвав ему с головы колпак, и стреляли над ним несколько раз. Испуганный конь помчался домой, как бешеный. А нужно было ехать через густые заросли, боярышник, орешник, грушину, терновник, не простым путем, а тропинками... И нужно было по дороге часто наклоняться, держа вожжи в руках, обходить опасные места. Бывало, что ветка ударит по голове и раздерет одежду. Итак, можно себе представить, как был изранен голый всадник, учитывая, что быстрый и перепуганный конь от страха и боли летел вслепую, куда его несли ноги, пока перелетел через лес... Добравшись до дома весь раненый, Мазепа начал кричать «Стража!»... Они не верили, но наконец его впустили, изнеможенного и замерзшего, он почти не мог разговаривать».

Очевидно, такой сюжет Я. Пасек позаимствовал из греческой мифологии, в частности, рассказа о мифическом герое Ипполите. Тот отверг любовь мачехи и был ей безосновательно обвинен, а затем наказан привязыванием к запряженной колеснице. Напуганные морским чудовищем кони понесли колесницу, которая потом разбилась, а безвинный Ипполит погиб. Эта легенда была описана еще в трагедии Еврипида (484 — 404 гг. до н.э.) и позже в произведениях римского автора Люция Аннея Сенеки. Произведения античных авторов были хорошо известны в Польше еще в эпоху средневековья, следовательно, Я. Пасек мог ознакомиться с ними и предложить читателю собственную, переделанную, версию «трагической» любви человека, которого якобы наказали с помощью коня.

Выдумку Пасека сразу же подхватил другой тогдашний польский мемуарист Эразм Отвиновский, который, в свою очередь, добавил к ней ряд шокирующих читателя деталей. В его записях схваченного Мазепу-любовника измазали липкой жидкостью и осыпали перьями, а степной конь привез его на многолюдную ярмарку в одном из городов Украины. Вскоре к мифотворчеству присоединился и французский посол при шведском короле Карле XII Жак Луи д’Уссон, маркиз де Бонак. В начале XVIII века он записал в своих мемуарах:

«...Ревнивец отомстил за свой позор. Он велел раздеть Мазепу догола, намазать его медом и посыпать перьями. Затем его привязали к коню и отпустили на свободу. Стыд, пережитый Мазепой, не позволил ему вернуться домой и показаться своим друзьям. Он поспешил на Украину». Как видим, здесь подается несколько измененный вариант, который описан ранее Э. Отвиновским. В 1709 году эту историю повторил в своем дорожном дневнике словак Даниель Крман, который уже отмечал, что Мазепа «отбил» жену у какого-то выдающегося королевского министра, за что его бросили в бочку со смолой и, вываляв в перьях, привязали к коню.

Едва ли не больше всех распространению легендарного сказания о нашем земляке среди европейцев содействовал французский писатель и просветитель Вольтер. Хотя в своей знаменитой книге «История Карла XII» (напечатана в 1731 г. в Руане) он в целом правдиво отобразил политическую ситуацию во время Северной войны (1700 — 1721), в том числе рассказывая о намерениях украинского гетмана обрести свободу для Украины, все-таки выдающийся француз не удержался от того, чтобы не повторить историю, выдуманную Я. Пасеком и подхваченная впоследствии Э. Отвиновским и маркизом де Бонаком. «Любовное приключение молодого Мазепы с женой польского дворянина было разоблачено. Разгневанный муж привязал голого Мазепу к дикой лошади и пустил на свободу», — писал Вольтер. В 1764 г. в Амстердаме была издана книга Андре Константа Дорвиля «Приключения д’Азема», где рассказывалось о герое-любовнике, в образе которого угадывался легендарный Мазепа.

Почти через столетие, в 1818 г., знаменитый английский поэт Джордж Гордон Байрон напишет одну из самых известных своих поэм под названием «Мазепа», где талантливо озвучит известный рассказ:

Ремнем я был к его спине
Прикручен, сложенным вдвойне;
Скакун отпущен вдруг, — и вот,
Неудержимей бурных вод,
Рванулись мы — вперед, вперед! Вперед!
— Мне захватило грудь.
Не понял я — куда наш путь.
Бледнеть чуть начал небосвод;
Конь, в пене, мчал — вперед, вперед!

(русский перевод Г. Шенгели)

Эта поэма неоднократно переиздавалась на разных европейских языках и повлекла за собой написание другими авторами XIX века поэтических произведений, в которых освещалась «любовная трагедия» Ивана Мазепы. Среди них наиболее известные — поэмы «Мазепа» француза Виктора Гюго (1829), «Полтава» русского Александра Пушкина (1829) и «Мазепа» поляка Юлиуша Словацкого (1839). Чрезвычайно романтический сюжет вдохновляет к написанию симфонических произведений с одноименным названием «Мазепа» гениальных композиторов — венгра Ференца Листа и русского Петра Чайковского.

Однако наибольшее распространение среди творческой европейской элиты тех времен получают картины более и менее известных художников, которые в основном изображают разные сцены легенды о Мазепе, руководствуясь поэтическими строками наиболее удачной поэмы Дж. Г. Байрона. Один из первых образов Мазепы в 1823 г. пишет маслом француз Теодор Жерико. Впоследствии появился не один десяток полотен, которые по тематике отражения легендарного сказания можно разделить по таким названиям: «Старый Мазепа рассказывает свою историю Карлу XII» (А. Деверия, 1839; Ю. Коссак, 1860); «Признание Терезой любви к Мазепе» (Г. Рихтер; X. Яколин, 1850); «Как схватили Мазепу» (А. Баугиан, Ю. Коссак); «Наказание Мазепы» (Л. Буланжер, 1827; Л. Гуеснет, 1872); «Погоня волков за конем Мазепы» (Г. Вернет, 1826; Л. Буланжер, 1839; Ф. Венцель; М. Геримский); «Преодоление вплавь Днепра» (Т. Жерико, 1823; Э. Делякруа, 1824); «Мазепа и табун диких коней» (Г. Вернет, 1825; М. Геримский); «Смерть коня Мазепы» (Л. Буланжер, 1830; П.-Л. Лерай, 1849; А.-Н. Морот, 1882; Ю. Коссак); «Казаки находят Мазепу» (Е. Харпентер; М. Геримский; Г.-Л. Леви, 1875); «Мазепа в казацкой хате» (А. Девериа, 1839); «Месть Мазепы» (А. Баугиан, X. Яколин). Лучшей среди этих картин признается монументальное полотно Луи Буланжера, которое хранится в Музее искусств французского города Руан и изображает сцену борьбы молодого Ивана Мазепы со шляхетскими слугами во время привязывания его к коню.

Специалисты отмечают определенное наследование большинством художников «рубенсовского» стиля и наличия в них определенного эротизма. Главным образом мастера кисти подают образ обнаженного и привязанного к коню литературного Мазепы. Он воспринимается как романтический герой, который хоть и не избежал наказания за свой «грех», но не покорился тяжкой судьбе. Вместе с тем такие художники, как Л. Буланжер и Г. Вернет, вкладывали в свои картины более глубокое содержание и понимали своего героя как мятежника.

Понятно, что исторический Иван Мазепа, умерший собственной смертью в 1709 году в молдавских Бендерах, не мог «позировать» названным художникам во время их творчества. Ведь вся европейская «мазепиана» была создана в течение XIX века, который получил громкое название «Век Романтизма». Тогдашним художникам не обязательно было даже использовать прижизненные портреты с изображением «подлинного» Мазепы — их вдохновляли поэтические строки Байрона:

Любил я; стал любимым вдруг...
Вам, государь, слыхал я, — тот
Плен сладкий чужд. Я мой отчет
О смене радостей и мук
Прерву: вам пуст казался б он...