«Сердце отдаю детям...»

Когда стоишь у бюста нашего гениального педагога Василия Сухомлинского на сельском кладбище в Павлыше, невольно думаешь об удивительной педагогической самодостаточности украинского народа. И вместе с тем — о немилосердной судьбе, которая делала жизненный путь выдающихся педагогов таким коротким. К. Д. Ушинский умер в 47 лет. А. С. Макаренко — в 51. В. О. Сухомлинский ушел в вечность в 52 года. Невольно вспомнилась мысль С. Л. Соловейчика, высказанная еще в далеком 1971 году, о том, что педагог — не поэт, он не может сказать свое слово в юношеские годы. Нужны десятилетия, чтобы накопился жизненный опыт и сформировались педагогические убеждения.

Десятилетия понадобились и Сухомлинскому. Он стал директором Павлышской средней школы в июле 1948 года и возглавлял ее 22 года. Фантастичен объем сделанного павлышским директором, ученым, писателем за эти два десятилетия. Около 50 книг, 500 статей, почти 1500 рассказов и сказок. И все это на фоне повседневных директорских забот... Одно из самых сильных впечатлений у посетителей Государственного педагогически-мемориального музея в Павлыше — многочисленные записные книжки Василия Александровича с перечнем того, что необходимо сделать в течение дня, а еще — книги посещений уроков, внеклассных мероприятий. Это тома и тома, исписанные удивительно красивым аккуратным почерком, который, на мой взгляд, свидетельствует о необычайной целеустремленности, организованности этого человека. Он четко знал, что ему предстоит сделать в этой жизни.

Удивительные ощущения охватывают каждого, кто переступает порог директорского кабинета В. А. Сухомлинского. Мне приходилось бывать во многих кабинетах руководителей школ. Сегодня в ряде случаев (особенно в городах) они напоминают офисы бизнес-структур. Здесь же — предельная простота: старый дешевый книжный шкаф, письменный стол, стул, печатная машинка — ни одной лишней вещи. Здесь ежедневно в течение 22 лет он писал свои книги и статьи с 4 до 8 часов утра, здесь встречал рассветы, а потом выходил встречать воспитанников.

Он спешил жить, потому что знал, как пишет С. Соловейчик, что «был фактически убит на войне, но силой духа прожил еще тридцать лет и был в эти годы жизни таким живым, каким только может быть живой человек». Сил ему прибавляла безграничная любовь к своим воспитанникам. Он не мог видеть несчастного ребенка. Именно поэтому педагогику, которую он создал, сегодня называют ребенкоцентричной. В разгар кампании, развязанной против него консерваторами от педагогики (1967 г.) В. О. Сухомлинский буквально кровью своего сердца писал: «Я не могу жить без детей. Двадцать лет я просыпаюсь во втором, третьем часу ночи и работаю, работаю, работаю до утра. С нетерпением жду утра, когда зазвенит детский щебет. Я никогда не покину детей, потому что без них я просто не могу жить».

Сегодня, в начале третьего тысячелетия, опубликовано 65 его произведений, 371 издано тиражом около 15 млн. экземпляров. Они переведены на 59 языков народов мира, а самая известная книга В. А. Сухомлинского «Сердце отдаю детям» издавалась 55 раз на 32 языках народов мира (данные О. В. Сухомлинской).

В. А. Сухомлинский за два десятилетия педагогической деятельности прошел сложную эволюцию своего мировоззрения. Это не всегда и не всеми учитывается при чтении его трудов. Страницы работ выдающегося педагога действительно изобилуют ссылками на труды классиков марксизма-ленинизма, произведения Н. Крупской, М. Калинина, А. Луначарского и тому подобное. Но это ни в коей мере не умаляет их значения для дня сегодняшнего, ибо расцвет таланта В. А. Сухомлинского пришелся как раз на конец 50 х и 60-е годы ХХ в. Это было время «хрущевской оттепели», время больших надежд на очищение общества от сталинщины. Именно тогда рождается такой общественный феномен, как шестидесятничество.

Эти люди, действуя в рамках советской системы, восстановили сумму потерянных при советской власти социально-психологических качеств интеллигенции: природное самоуважение, индивидуализм, ориентацию на общечеловеческие ценности, уважение к естественным этическим нормам. Даже стоя на позициях ортодоксального марксизма, шестидесятники находили возможность для критики тогдашней системы если не открыто, то в завуалированной форме. Вспомним, И. М. Дзюба в своей блестящей работе «Интернационализм или русификация?», опираясь на каноны марксизма, камня на камне не оставил от советской национальной политики, а выдающийся историк-шестидесятник М. Ю. Брайчевский в статье «Присоединение или воссоединение?» (1966 г.) подвергает убедительной критике концепцию «воссоединения двух братских народов» как концепцию великодержавную, шовинистическую. При этом М. Брайчевский на труды К. Маркса и В. Ленина ссылается более чем 30 раз.

То же касается и В. А. Сухомлинского. Вдумайтесь в названия работ павлышского директора, опубликованных в те годы: «Верьте в человека» (1960), «Человек неповторимый» (1962), «Дума о человеке» (1963), «Путь к сердцу ребенка» (1963), «Воспитание личности в советской школе» (1965) и, наконец, «Сердце отдаю детям» (1969). Это настоящий человекоцентризм, разительно отличающийся от сталинского видения человека как «винтика» коммунистической системы, послушного исполнителя воли тоталитарной системы в духе «единица — вздор, единица — ноль». Не случайно профессор из Дрогобича А. Вишневский характеризует павлышского добротворца как «искреннего украинца и скрытого христианского гуманиста».

О. В. Сухомлинская в последних по времени публикации статьях и интервью прямо говорит о том, что Василий Александрович входил в ряды шестидесятников. Она приводит более чем красноречивый факт — у отца была самиздатовская книга И. Дзюбы «Интернационализм или русификация?» и он прятал ее, потому что за такие вещи можно было получить срок... Еще одно доказательство: в период гонений на О. Гончара после публикации его «Собора» В. А. Сухомлинский пишет ему в письме: «Наш педагогический коллектив живет богатой духовной жизнью. Ваш «Собор» прочитали все. Роман стал для нас словно источник, из которого потекли ручьи свежей мысли». Подчеркнем, сразу после смерти Педагога С. Соловейчик в статье «Рассказывайте о Сухомлинском» подметил чрезвычайно характерную черту педагогической деятельности павлышского директора: «...сверял свои предложения с нормами народной педагогики...» А кто как не шестидесятник мог написать такие слова, которые и сегодня целесообразно было бы выставить в виде таблички на рабочем месте народных депутатов, министров, вице-премьеров, чиновников всех уровней: «Два родных языка — это так же бессмысленно, как если бы мы пытались представить, что одного ребенка родили две матери. У ребенка есть одна мать. Родная. До смерти. До последнего вздоха».

Ему было больно, что его произведения сначала печатались в Германии, Болгарии, Польше, Венгрии, а не дома. Недавно О. В. Сухомлинская привела в «Правительственном курьере» действительно берущие за живое строки из архива В. А. Сухомлинского: «Из издательства ничего не слышно... Хотелось бы мне, чтобы сказки и рассказы были опубликованы на украинском языке. Будет очень нехорошо, если придется переводить их на русский. А потом с русского переводить на украинский, чтобы издать в Украине».

Он прошел сложный путь от авторитарной до демократической, ненасильственной педагогики. Очень точно об этом сказала академик О. В. Сухомлинская: «В последний период жизни В. А. Сухомлинский все громче и эмоциональнее отстаивает народные императивы и ценности, опирается на украинскую этнопедагогику, вводит ее во все звенья педагогического процесса, особенно отмечая значение родного языка, слова, песни, поэзии, сказки. Расширяя педагогическое пространство, он начинает сам создавать для павлышских детей сказки, рассказы, притчи, лежащие в плоскости украинской ментальности, украинского мировосприятия и широко применять их в учебно- воспитательном процессе».

Педагогические наследие В. А. Сухомлинского грандиозно по объемам и богатству гуманистического содержания. И можно только сожалеть, что в независимой Украине и до сих пор не нашлось возможности опубликовать достаточным тиражом полное собрание произведений гения с Центральной Украины. Собрание, которое бы включало и богатейшее эпистолярное наследие педагога, ученого, человека.