Такая «шапка Мономаха» Украине не нужна...

В дискуссиях вокруг российско-украинских проблем возвращения культурных ценностей с обеих сторон достаточно часто упоминается так называемая «шапка Мономаха». В частности, время от времени со стороны представителей украинской общественности раздаются голоса с требованиями ее возвращения в Украину. Но нужна ли она Украине?

«Шапка Мономаха» — золотой филигранный островерхий головной убор с соболиной опушкою, украшенный драгоценными камнями и увенчанный крестом. Венец московских великих князей и российских царей, один из символов самодержавия в России. Один из самых ценных экспонатов Оружейной палаты Московского Кремля. На протяжении долгого времени его происхождение связывалось с именем великого князя Киевского Владимира-Василя Всеволодовича (1053—1125) — сына Всеволода Ярославича и дочери византийского императора Константина Мономаха (откуда его прозвище), внука Ярослава Мудрого. Согласно легенде, известной на Руси уже в XIII в., Владимир Мономах получил от своего деда — византийского императора — признаки царского достоинства — бармы и корону. В «Слове о погибели Русской земли» — литературном произведении XIII в. — сообщается о «больших дарах», которые послал ему «император Мануил», чтобы откупиться от нападения на Царьград. Каким же образом легендарное сказание о Киевском князе стало основой официальной концепции российского самодержавия?

Рост роли Москвы на северо-востоке Руси поставил перед московскими князьями вопрос об обосновании своих претензий на старшинство среди других князей. На пути этому стоял значительный авторитет Владимира над Клязьмой как политического, культурного и духовного центра северо-восточных русьских земель. Владимирские князья были прямыми потомками великого князя Владимира Мономаха и единственные в этом регионе носили титул «великих», считая себя на этом основании наследниками киевских князей — их земель и их власти. Во Владимире (приблизительно с 1299 или 1300 г.) находился в то время митрополит Киевский и выдающиеся христианские реликвии (в частности, перевезенная Андреем Боголюбским Вышгородская икона), сюда ездили князья северо-восточных земель венчаться на княжество. Поэтому, обосновывая свои честолюбивые устремления, московские князья провозгласили Москву наследницей Владимира. Первым эту точку зрения поддержал Дмитрий Донской. Уже во второй половине XIV — нач. XV вв., в Москве занимаются перехватыванием всего наследия Владимира. Перенимают архитектурно-строительные формы, традиции письменности и летописания, изобразительной школы. В Москву перевозится митрополичья кафедра, владимирские святыни становятся главными святынями Москвы. У Владимира были заимствованы и политические идеи, главной из которых была идея «киевского наследия», которая открывала путь к старшинству московских князей на северо-востоке и обосновывала их претензии на южные земли Руси.

Во второй половине XV в. идея киевского наследия становится основой официальной правительственной теории Московщины. Она приобретает законченные формы и получает отражение в разных официальных актах и произведениях искусства. Ее суть составляла теория родства московских великих князей через киевских князей с императорами Византии и Древнего Рима, которая должна была подчеркивать древность княжеского рода и их претензии на земли «всея Руси». Не случайно эта концепция появляется именно во время активного присоединения новых земель к Московскому княжеству Иваном III. Новгород, Тверь, Псков, Рязань, Пермь Великая. Московские войска появляются за Уралом на Иртыше и Оби. Иван III, действуя против Литвы, захватил бассейн Оки, все течение Десны, часть верхнего течения Днепра, поставил в зависимость от Москвы Казань. Под флагом борьбы за «Киевское наследие» Москва начинает претендовать на Киев, Витебск, Волынь в борьбе с Польшей и Литвой за земли прежней Киевской Руси.

Именно при Иване III создается официальная родословная московских великих князей, оформленная в виде «Сказания о князьях Владимирских». Начиная с рассказа о распределении земли между потомками Ноя, сказание завершается описанием получения Владимиром Всеволодовичем знаков царского достоинства от Константина Мономаха. Согласно этой версии, после победного похода Владимира во Фракию Константин Мономах послал ему подарки — крест «от самого животворяшего древа, на нем же распятся владыка Христос», «венец царский», «крабицу сердоликову из нее же Август кесарь веселящийся», ожерелье «иже на плещу свою ношаше» и др. «И с того времени, — сообщало сказание, — князь великий Владимир Всеволодович наречеся Мономах, царь великие России. С тех пор и доныне тем царским венцом венчаются великие князья владимирские, когда ставятся на великое княжество российское».

Этой концепции отвечало и изложение российской истории в летописях XV—XVI вв., где история Киевской Руси непосредственно переходила в историю Московщины. Сведения о родстве великих князей и о венчании Владимира Мономаха присутствуют во всех официальных памятках XVI в. Это Великие Четьи-Минеи, Степенная книга, Воскресенская летопись, Казанский летописец, Царственный летописец и т. п. Повесть о Мономаховых регалиях была вырезана на дверцах царского места в Успенском соборе в Москве.

Эта концепция упрямо проводилась и на дипломатических уровнях. В частности, отправляя в 1550 г. в Литву посла Якова Остафьева, Иван IV Грозный дал ему детальный приказ относительно ответа о титуловании: «Наш государь учинился на царство по прежнему обычаю: как прародитель его, великий князь Владимир Манамах венчан на царство Русское, коли ходил ратью на царя греческого Костянтина Манамаха, и царь Костянтин Манамах тогды прародителю государя нашего, великому князю Володимеру, добил челом и прислал ему дары, венец царский и диядему, с митрополитом эфесским кир (господином. — Авт.) Неофитом, и иные дары многих царьские прислал, и на царство митрополит Неофит венчат, и от (того) времени именован царь и великий князь Владимер — Манамах; и государя нашего ныне венчал на царство Русское тем же венцом отец его Макарей митрополит, занже (потому что. — Авт.) ныне землею Русскою владеет государь наш один».

Известно, что «шапкой Мономаха» впервые Иван III Васильевич венчал на престол своего наследника. Шапкой Мономаха на царский престол венчался и Иван IV Васильевич (Грозный). Докладывая о своих посещениях Московщины и об оказанной ему торжественной встрече, посол императора Максимилиана II Перштейн пишет о поражающем своей ценностью золотом царском венце: «Видел я корону испанского короля со всеми регалиями, и короны Тосканского великого герцога... и много других, в том числе и короны его цесарского величества венгерского и чешского королевств, а равно и французского короля, однако заверяю наисветлейшую и наичестнейшую милость Вашу, что ни одна не может сравняться с короной московского великого князя». Сегодня трудно сказать, шапку ли Мономаха имел в виду посол в XVI ст., кроме нее, в казне Московского Кремля хранилось еще семь царских венцов, из которых до нашего времени дошли так называемые «шапка Мономаха» второго наряда (1680), «шапка Алтабасная» (1684), «Казанская шапка». С 1721 г. значение коронационного венца от «шапки Мономаха» перешло к императорской короне. Сейчас она хранится в Оружейной палате Московского кремля.

Вопросы о достоверности традиционной версии происхождения «шапки Мономаха» и ее датирования давно волновали историков. Особенно много трудов на эту тему появилось во второй половине XIX в. Одним из немногих, кто отстаивал «византийское» происхождение «шапки Мономаха», был академик Н. Кондаков. Однако уже тогда преимущественное большинство исследователей критически относилось к этому тезису. В том числе М. Грушевский, который в первом и втором томах «Истории Украины — Руси» обобщил материалы дискуссии и отбросил эту версию. Согласно выводами противников «византийского» происхождения царского венца, генеалогия московских князей и рассказ о происхождении царского достоинства великих князей от Владимира Мономаха носили легендарно-фантастический характер. Константин, который вроде бы послал Владимиру царские регалии, в действительности умер в 1055 г., когда тому было всего два года. Митрополит Эфесский Неофит, который должен был положить на Владимира Мономаха венец и бармы, в перечнях эфесских митрополитов не значится. В более поздних компиляциях император Константин значится как Комнин. Существуют и другие версии легенды, согласно которым Владимир Мономах получил царские регалии во время похода в Крым, от генуэзского губернатора г. Кафы. По второму сказу, царской короной был увенчан св. Владимир Святославович, при этом его война с греками за Херсонес и превратилась в поход на Царьград. По мнению М.С. Грушевского, полностью возможно соединение рассказов о победах последнего с именем Владимира Мономаха. В некоторых версиях добавляется, что Владимир поручил своим потомкам прятать эти регалии, но не короноваться ими вплоть до того времени, когда доставит Бог царя, — таким, по их мнению, был царь Иван IV. Тенденциозность этих ссылок в московских источниках особенно заметна.

Последующие исследования не внесли существенных изменений в общую оценку сказаний о «дарах Мономаха» как легендарных рассказов, призванных к жизни исключительно политико-идеологической конъюнктурой. Вместе с тем они добавляют новые важные штрихи в понимание генезиса этой идеи. В частности, указывается, что тема перенесения реликвий в Киев возникла еще в конце X — нач. XI вв., в связи с взятием Владимиром Святославовичем г. Херсонеса и перевозом в Киев мощей Климента Римского и его ученика Фива, икон, книг, других церковных вещей. Она получила свое продолжение в конце XI ст. в Киево-Печерском монастыре в связи с сооружением Успенского собора. Согласно легендарному сказанию (по определению М. Каргера, «грекофильской фальсификации»), сама Богородица послала из Константинополя строителей для его сооружения и обещала в нем жить, переселившись из Влахерского храма столицы Византии (Я. Шапов). Другие исследователи обращают внимание на летописную традицию, которая рассказывает о «перенесении» в Киев в правление Владимира Мономаха константинопольской святыни — т.н. «перста Иоанна Предтечи» — которая хранилась в одном из Киевских храмов. В Киевской Руси бытовали представления об этой реликвии как о своеобразном символе императорской власти, которым «ставили на царство». По мнению ученых, эта реликвия полностью могла восприниматься как часть византийских коронационных регалий. Более поздние авторы (в том числе «Сказание о князьях Владимирских») что-то слышали о появлении каких-то византийских реликвий на Руси именно при Владимире Мономахе и творчески обработали эти свидетельства на потребность политической конъюнктуры, отождествив византийские реликвии с реальными, хотя и не такого древнего происхождения, предметами, которые находились в собственности московских князей (Б. Флоря).

Чрезвычайно интересными являются исследования, где на основе сравнительного анализа летописей и их разных списков убедительно доказывается, что одна из главных государственных реликвий будущей империи далеко не сразу определилась как «шапка Мономаха», будучи сначала просто «шапкой». Например, именно так она фигурирует в ранней редакции Чина поставления на великое княжество в 1498 г. Дмитрия Ивановича — внука Ивана III. Интересно, что в официальных великокняжеских летописях за 1489—1500 гг. в рассказах об этом событии сообщается о дарах Ивана III внуку. Среди них были и предметы, упомянутые позже в «Сказании о князьях Владимирских» как прежняя собственность императора Августа, однако тогда они еще не претендуют на древнее происхождение (Н. Синицына).

Не выдерживали критики и попытки доказать «византийский» характер «шапки Мономаха» и собственно как произведения декоративно-прикладного искусства. Вместе с тем выдвигались версии относительно ее создания на основе княжеского клобука (Соболевский), возможной ориентальной работы (Анучин). Утверждалось, что это шапка арабской работы, сделанная в Каире и присланная оттуда в 1317 г. хану Узбеку, а уже тот подарил ее Ивану IIІ Калите (Филимонов). Позже «шапку Мономаха» начали атрибутировать как изделие среднеазиатской работы XIV в. А с середины 40-х годов именно эта точка зрения стала общепризнанной, приводится в энциклопедических изданиях. В частности, именно ХIV в. ее датировал и такой известный исследователь, как академик Д. Лихачев. Отметим, что и другой царский венец, который сохранился до наших дней — «Казанская шапка» — так же, по мнению исследователей, создан восточными мастерами или под их влиянием. Вероятно, в ее изготовлении принимали участие татары — выходцы из Казани.

Вместе с тем надо отметить, что в последнее время в российских изданиях есть попытка немного продлить возраст «шапки Мономаха», в частности, в официальных каталогах она начинает фигурировать как изделие конца ХІІІ в.

Следовательно, «шапка Мономаха» и связанные с ней мифы не имеют никакого прямого отношения к наследию Киевской Руси, а являются исключительно продуктом политической конъюнктуры более поздних периодов. Нужна ли она Украине? Кажется, ответ на этот вопрос может быть только однозначным — нет.

Вопрос о возвращении так называемой «шапки Мономаха» не нов в украинской истории. В первый раз он возник в 1918 году, когда во время мирных переговоров между Украинским государством и советской Россией правительство гетмана Павла Скоропадского пыталось решить судьбу достопримечательностей украинской истории и культуры, которые находились в российских музеях и архивах. Соответственно готовился и перечень исторических и культурных ценностей, которые, по мнению украинских экспертов, должны были быть возвращены в Украину из музеев Москвы и Санкт-Петербурга. При его составлении возник вопрос и о «шапке Мономаха». На запрос Культурной Комиссии при украинской мировой делегации справку о ней подготовил ее активный член, заведующий отделом пластичных искусств Министерства народного образования Украинского государства профессор Г. Павлуцкий. Ссылаясь на мнение академика Кондакова, он считал ее творением домонгольского периода, связанным с Киевской Русью, которое надлежало вернуть в Украину. Приведем этот интересный документ полностью:

«М. Н. О.

Відділ Пластичних Мистецтв

липня 22 1918 р. N 219

До Культурної Комісії

при Мировій Делегації

Про шапку Мономаха

Як визнав академік Кондаков, так звана шапка Мономаха є безумовно візантійська витворь 12 віку. Поперед цього їй приписували татарське походження, завдяки, мабуть, міховій опушці, котра є пізніший додаток.

Шапка Мономаха спочатку не була корона, позаяк не має нічого спільного з візантійськими коронами, а ні 10 віку, а ні наступного часу. Загальний тип корони у Візантії — це був круглий металевий обруч-вінець, більш-менш багато оздоблений. Шапка Мономаха була перше шоломом або почесним златим шишаком «кесаря», «володаря християнського народу поза Дунаєм», як казали у Візантії,

Собілля оторочення поповнено було в 19 віку, але воно існувало вже в 17-му в., як це посвідчують малюнки та описи. Верхня частина шапки, ц. т. шар із хрестом, додана була в 15—16 вв. Перше тут був восьмикутний конус, на версі котрого чашечка для закріплення в ній пера, або велика перлина, або коштовний камінь. Замість міха внизу був обод або обруч, теж золотий, оздоблений філігранно і давно відломаний по невідомій причині. Коштовні каміння були додані вже потім. Рисунок орнаменту має візантійський або східній характер. Мабуть, це візантійська, а мабуть, східна витворь мистецтва домонгольського періоду і зв’язана з Київською Русью. Тому шапка Мономаха належить до повернення на Вкраїну наряду з іншими речами українського походження.

Професор

(Павлуцький)»

Как уже отмечалось выше, среди авторитетных специалистов существовали и другие взгляды на происхождение «шапки Мономаха», согласно которым она датировалась значительно более поздним периодом, а ее появление связывалось с другими обстоятельствами. Да и сама справка Г. Павлуцкого во многом противоречила сделанным им же выводам. Поэтому, рассмотрев целесообразность включения «шапки Мономаха» в перечень вещей, которые предусматривалось вернуть в Украину из России, Культурная Комиссия признала приведенную аргументацию неубедительной и фактически сняла этот вопрос с обсуждения.

Характерно, что в конце 20-х — начале 30-х годов ХХ в., во время нового раунда украинско-российских переговоров по поводу возвращения исторических и культурных ценностей в Украину, «шапка Мономаха» не фигурировала в решениях созданной тогда Паритетной комиссии. Напомним, что в 1930—1932 гг. деятелям украинской культуры в рамках этой комиссии удалось добиться возвращения достаточно значительного количества произведений искусства, среди которых были и выдающиеся реликвии нашего народа.

Таким образом, вопрос судьбы «шапки Мономаха» не должен тревожить широкую украинскую общественность. Вместе с тем на территории Российской Федерации хранится множество реликвий действительно украинского происхождения, о возвращении которых на родную землю должны заботиться и общество и власть.