В наше коммерческое время

В СМИ все чаще используется формула, раньше у нас неслыханная, — «религиозный рынок страны». Звучит это как предельное кощунство, ведь слово «рынок» связано с куплей-продажей, с определенными коммерческими операциями, где церкви должны выступать или «субъектом», или, что еще хуже, «объектом». Откуда взялся этот расхожий позорный термин, достойный злостных атеистов? Разве есть для него какие-то основания? Ведь еще 2000 лет назад, как об этом сообщает Новый Завет, торговцы были изгнаны из храма.

К сожалению, сегодня имеется немало доказательств того, что использование подобных высказываний в связи с участием церквей в нашей общественной жизни является не совсем, мягко говоря, беспочвенным. В первую очередь это касается православия, что логично вытекает из раскола, из наличия трех враждующих церквей. Враждующих или — в лучшем случае — конкурирующих между собой. За парафии, за храмы, за исторические святыни, за доминирующее место в обществе. А еще — за благосклонность политиков или новых украинцев, то есть тех, кто имеет власть или деньги. Власть всех уровней «продает» той или иной церкви свое расположение — немедленно регистрирует одни общины и отказывает в законной регистрации всем другим, энергично содействует реституции церковного имущества, приглашает людей только одной церкви на почетные места в президиумах, на митингах. В обмен власть имущие получают самое главное для себя — поддержку на выборах. А еще — церковные ордена, учрежденные, кажется, именно для награждения тех, кто имеет деньги и власть. Сколько сейчас у нас этих кавалеров церковных орденов, кавалеров и кавалерш, слишком прозрачных для общества! Понятно, очень понятно, что церкви, как все и как никогда, сегодня нуждаются в средствах — на восстановление и строительство храмов, на становление духовного образования, на помощь нуждающимся. Но на самом ли деле «деньги не пахнут», как цинично сказал когда-то римский император-язычник Веспасиан? Одно, впрочем, несомненно — такие «сделки» не проходят бесследно для репутации любой церкви, для ее общественного имиджа. В горьком письме в редакцию один из наших читателей с Донетчины даже назвал церковь в своем селе «коммерческим заведением, где торгуют ритуальными услугами».

Недавно появилась еще одна арена для межцерковной конкуренции в оказании духовных услуг. Это армия. Идея института капеланства немедленно стала конфликтногенной — началась лихорадка распределения родов войск между большими церквями, начались награждения военного руководства. А осторожно высказанное предложение сделать Андреевскую церковь главным общевойсковым общехристианским храмом было воспринято с единодушным возмущением. Тем более, что каждая из церквей имеет на Андреевскую церковь свои планы.

В мире не все церкви сосуществуют именно так. Недавно делегация духовных и светских представителей трех православных церквей Украины имела возможность (благодаря поддержке Фонда Конрада Аденауэра) познакомиться с работой в армии двух самых больших церквей Германии — Евангелической (протестанской) и Римско-католической. Мы увидели там много интересного, отмечу только несколько обстоятельств. Первым бросилось в глаза то, что встречу с украинской делегацией руководители Католической и Евангелической капеланских служб проводили вместе. Евангелическое церковное ведомство по делам Бундесвера и Католическое епископальное ведомство по делам войска размещаются в одном здании, имеют совместную общую программу работы, вместе трудятся. В частности, проводят в воинских частях экуменические богослужения, на которые приглашают всех христиан, а также нехристиан (что, очевидно, способствует единению в воинских частях). И это при том, что между римо-католиками и протестантами-евангелистами существуют очень существенные теологические и ритуальные разногласия, не упоминая уже о расколе и длительной ожесточенной вражде в прошлом.

Еще, кстати, мы узнали, что немецкие церкви (ни одна из них) не освящают оружие, крейсеры, подлодки, танки, истребители и другую военную технику, как это принято в некоторых православных церквях. Немецкое духовенство не принимает официального участия также в таком чисто войсковом акте, как торжественная солдатская присяга. Там армейские пастыри занимаются именно душепастырской деятельностью. А все другое оставляют кесарю.