Время и пространство без границ

Контакты культуры и цивилизации Византийской империи (Восточной Римской империи, Нового или же Второго Рима) и Древней Руси — тема, по меньшей мере, крайне сложная. Мало того, что эта проблематика до сих пор далеко не в достаточной мере вынесена в центр внимания как исследователей-гуманитариев (историков, философов, религиеведов, филологов, искусствоведов), так и массового любознательного читателя. Ситуация усложняется еще и тем, что этот обширный круг вопросов был и остается крайне, излишне заполитизированным. Ведь огромное, многогранное наследие Восточного Рима (Византии) за болем чем 1000 лет его существования (с ІV века н. э. до 1453 года, когда столица этого государства, Константинополь, была взята турками и включена в состав другой империи — Османской) до сих пор объясняется очень по-разному, в зависимости от политических вкусов тех или иных конкретных власть предержащих (в первую очередь «Третьего Рима» на берегах Москвы-реки). Отсюда — поражающий диапазон оценок самой Византийской цивилизации и культуры (от «последнего светоча античной духовности после краха классического Рима», «незамутненного источника христианства во всей его подлинности» до «тоталитарной, крайне жесткой самодержавной структуры восточного типа, где власть императоров-василевсов была не ограничена никакими законами»; при этом не всегда отмечается, что были времена, когда этих всесильных императоров убивали, резали, травили, ослепляли, свергали с престола едва ли не ежегодно — именно из-за беззакония на высшем государственном уровне).

•  Так кто же прав? И чем на самом деле была Византия — центром античной и христианской духовности или тоталитарным кошмаром? Как это ни странно — и тем, и другим; она вмещала в себя много, казалось бы, несовместимых компонентов. История вообще не имеет примитивных, «черно-белых» цветов; ее величие и трагизм можно постичь, лишь привлекая всю безгранично богатую палитру самых разнообразных цветов. И недаром Гете когда-то сказал: «Считают, что посередине между двумя крайними мыслями лежит истина. Это не так. Посередине между ними — проблема».

•  Так же нет согласия и по другому важному вопросу: насколько глубоким и всеобъемлющим было влияние цивилизации и культуры Византии на наших предков, на Киевскую Русь? И здесь оценки сложно совместимы: от полного отрицания любого существенного влияния до его абсолютизации, до поисков наших духовных корней именно там, в «Византийском мире» (этот термин имеет право на существование, поскольку Восточная Римская империя действительно представляла собой очень интересный, неповторимый, кое в чем, возможно, даже уникальный духовный мир). Такая полярность подходов нуждается в холодном, взвешенном подходе и, главное, спокойном выявлении, обосновании, проверке и критическом анализе всех известных историкам фактов. Кажется, это единственно правильный выбор. То, что читатель увидит дальше — это скромная попытка без скучных научных изложений, но и без снисходительного упрощения очень коротко очертить подходы к этой проблеме.

•  Однако сначала — достаточно важное уточнение. У нас идет (и не раз) речь о византийской «цивилизации» и византийской «культуре». Что это: синонимы, тождественные понятия? Нет! Здесь необходимо кое-что объяснить: эти понятия хотя и достаточно близкие, однако отнюдь не идентичные (вообще, проблема соотношения культуры и цивилизации занимает одну из главных позиций в современной философской мысли; есть основания полагать, что в нашу эпоху трещина, разлом, или даже бездна между первым и вторым очень опасно углубляются, угрожая будущему человечества). Говоря яснее, культура — это непременно (а откровенно говоря — прежде всего) нравственность, она опирается не на свод правил и законов, а на ум и совесть. Что же касается цивилизации, то она начинается с установления определенных норм поведения человека. Она, вместе с тем, не предусматривает душевности, а характеризуется лишь интеллектуальностью. В сущности, цивилизация является духовным и материальным обеспечением комфортного существования человека. Впрочем, здесь не место для дальнейшего развития этой исключительно важной темы.

•  Итак, о Византийской империи. Начнем с истоков — с ее образования. Как известно, в IV веке до этого времени единая Римская империя разделилась на две части — Западную с центром в классическом Риме (не раз в IV—V веках разрушавшаяся «варварами», в основном гуннами и немецкими племенами, окончательно пала в 476 году) и Восточную с центром в Константинополе, он же в славянской интерпретации Царьград, в турецкой — Стамбул) основанный римским императором Константином І Великим, который впервые сделал христианство государственной религией, в 324—330 гг.). Эта Восточная Римская империя сумела, отбивая натиск «варваров» (славян, аваров, хазаров, арабов, булгар, между прочим, и западных крестоносцев, которые в 1204 г. очень сильно разграбили и разрушили шедевр мирового христианства — Святую Софию в Царьграде), просуществовать, как уже говорилось, более 1000 лет.

•  Но почему, собственно, произошел сам раздел Римской империи (процесс длился около 7 десятилетий и завершился в 395 году)? Распространенный ответ — постоянные нападения варваров, из-за чего Риму (городу) становилось уже все тяжелее защитить себя. Однако настоящие причины, очевидно, кроются не в этом, а в колоссальном политическом, духовном и мировоззренческом кризисе, который тогда переживала Империя. Давайте почитаем Тацита, Светония, Полибия, Аммиана Марцеллина (несмотря на то, что сейчаст «модно» считать, что все эти великие римские историки — это «неинтересная», «никому ненужная архаика») — и мы, возможно, получим хотя бы минимальное представление о моральном разложении властной древнеримской верхушки, которая считала, что престол, льготы, деньги, «статус», комфорт, — это все гарантировано навсегда, считая народ «скотом», «быдлом», «подножками» и живя по принципу: «После нас — хоть потоп, а второй жизни — не будет, бери от жизни все и уже сейчас», о «золотой молодежи», сыновьях цезарей, императоров и знаменитых полководцев, которая часто тратила на пирах, оргиях и развлечениях средства, соизмеримые с многолетним бюджетом Империи, о коррупции, когда всем и каждому было известно, сколько конкретно стоит та или иная государственная должность (вплоть до высших), о кознях, доносах, интригах, которые расцвели пышным цветом и в конце ІІІ века н. э. окончательно вытеснили классические римские добродетели — доблесть, мужество, честь, общественную ответственность, готовность отдать жизнь за Отчизну.

•  Вот в первую очередь из-за этого и рухнул старый Рим. Государство, которое поражено «вирусом» подобного морального загнивания , — непременно рушится; каким бы могущественным оно когда-то ни было (это было справедливо 1800 лет назад, не менее справедливо и сейчас — однако кто-то явно проверяет заново эту истину). А набеги «варваров» — явление уже вторичное; бактерии проникают в ослабленный организм и вызывают гангрену только тогда, когда есть уже рана, болезнь, однако сил для сопротивления нет). Но почему Восточный Рим, Византия (во время зенита своего могущества, в VI веке, во времена императора Юстиниана в 527—565 гг., включал в себя Балканы до Дуная, Малую Азию, Грецию, Кипр, Крит, Сирию, Палестину, Египет, Северную Африку, Южную Италию, часть Испании...) избежал такой участи?

•  Очень существенный (хотя и не единственный) фактор — христианство, которое было консолидирующим мировоззренческим началом этого государства. Оно напоминало «сильным мира сего», что все они неизбежно будут нести ответственность за свои действия перед тем, Кто Все Видит (а, следовательно, есть «красная линия», которую ни в коем случае нельзя пересекать!), о том, что, кроме земного царства, где они полновластно (однако временно!) господствуют, есть еще Царство Небесное — несравненно более высокое, мощное, величественное, ибо вечное. И когда в «Поучении» Владимира Мономаха, в произведениях Иллариона, Нестора, в «Софии», построенной Ярославом Мудрым, мы видим образное и рациональное отображение этой мысли, этого ощущения, когда в больших храмах Киевской Руси (в Софиях — Киевской, Новгородской, Полоцкой, в соборах древнего Чернигова) мы видим поразительное «мирозданческое», основополагающее христианское родство с присущим Софии Константинопольской чувством безграничности созданного волей Бога мира и безграничности необозримого Божьего Неба над нами (речь идет о том же «эффекте Высокого неба», о котором писал незабываемый Сергей Борисович Крымский), по сравнению с чем любая земная власть является ничтожной — это и есть яркий пример культурного, духовного, мировоззренческого влияния Византии на Русь. Также сложно отрицать влияние на нашу древнюю культуру византийской иконографии (вспомним Вышгородскую икону Божьей Матери, украденную впоследствии московскими правителями), византийского летописания (произведения Георгия Амартола — ІХ в. — в частности, «Хроника», и «Хронография» Феофана с их примитивностью стиля, однако увлекательностью изложения, образностью повествования, доступностью, богатством красочных фактов были очень хорошо известны на Руси, и Нестору также); которому свойственно было начинать текст «от сотворения мира» — это влияние было глубинным и бесспорным.

•  Однако на Руси (не были мы «варварами», имея дело с византийцами, и многое понимали) помнили и о другом. О том, что могущественный, великий император Юстиниан, по приказу которого гениальные зодчие Исидора и Анфимий построили колоссальную Софию Константинопольскую — был коварным, хитрым, безгранично жестоким человеком, и по чьему же приказу в 532 году были уничтожены десятки тысяч «мятежников» (и это лишь один пример).

•  О жизни удивительного и загадочного Фомы Славянина (возможно, болгарина, возможно, серба, чеха, а может быть, и древнего украинца!), необычной и загадочной личности со странной судьбой, чья жизнь овеяна легендами. Смелый воин, талантливый военачальник, честолюбивый борец за власть, Фома, человек совсем не знатного происхождения, находясь уже в более чем зрелом возрасте (за 60 лет), возглавил колоссальной силы массовое народное восстание против правительства крайне жестокого, коррумпированного и коварного императора Михаила ІІ (820—829), создал и повел в бой огромную 80-тысячную армию «мятежников», которая на протяжении почти двух лет (821—823) держала в осаде и страхе сам Константинополь, восставшим помог войском даже арабский халиф Аль-Мамун, однако взять столицу Византии им все же не удалось, а в результате длительной и не очень удачной осады «города Константина» в их рядах начались распри и раздор (к тому же Михаил ІІ, используя любимый «фокус» византийских властителей, натравил на Фому его бывших союзников — болгар), и в конечном итоге Фома был предан, выдан императору и предан страшной, мученической казни: ему отрубили руки и ноги, а затем колесовали (кстати, почему-то, когда читаешь рассказы византийских историков об этом гигантском восстании, одном из крупнейших в истории империи за 1000 лет, вспоминается не ничтожная, собственно говоря, фигура василевса Михаила ІІ, а значительно более ужасная фигура царя Московии Ивана ІV Грозного. И это не случайно: правители Иванова государства в полной мере унаследовали и византийскую жестокость, и византийские теории «богоизбранности» любимого монарха).

•  Можно утверждать, однако, абсолютную чуждость византийского мессианства (уверенности в правильности и безгрешности собственного самодержца и собственного вероучения, которое все больше начало противопоставляться западной «римской» версии христианства, пока в 1054 году не произошел окончательный разрыв) — и открытости князей и людей Киевской Руси, далеких, в отличие от византийских правителей, от чувства «исключительности» и «избранности» своей страны и церкви, тесно связанных с Европой. Здесь есть существенный мировоззренческий «разлом». И хотя в Древней Руси прекрасно знали, что христианство пришло на нашу землю «от греков» (то есть из Византии), изучали в школах и монастырях проповеди и духовные произведения Ивана Златоуста, Ивана Дамаскина, Феодора Студита, Григория Нисского и других византийских богословов, уважали византийское светское искусство (портретную школу, поэзию, светскую архитектуру) — все же религиозно-политическим наследником «Второго Рима» — Византии объявила себя не Киевская Русь, а совсем другое государство. То, что к северо-востоку от нашей «матери городовъ руських»...

•  Но и на этом несправедливо, неправомерно поставить точку. Древнерусские князья и их окружение прекрасно знали также и о том, что император Юстиниан еще в VI веке инициировал создание Свода гражданского права (Corpus iuris civilis — лат.) — огромного значения юридического памятника, где с использованием лучших образцов классического древнеримского права были прописаны основные нормы гражданской и уголовной правовой жизни Византии, получили окончательное юридическое оформление такие теоретические понятия юриспруденции как «право», «закон», «обучай», уточнялась разница между частным и публичным правом, жестко декларировалась неприкосновенность частной собственности (так, еще тогда, в 528—534 гг. н. э. — гигантский по объему кодекс Юстиниана, который насчитывал 900 статей, был создан и введен в действие всего за 6 лет. Что сказать о законодателях современности?). Также в этом Кодексе определялись основы регуляции межгосударственных отношений, в первый раз внедрялась регулярная система послов и посольств за границей (особенно подчеркивалась норма относительно неприкосновенности лица посла!). И не менее важная вещь: именно тогда, при Юстиниане, впервые была признана «Теория естественного права», в соответствии с которой от природы все люди являются равными и рабство, основанное на подчинении чужому господству, противоречит человеческой природе. Здесь поражают три вещи. Во-первых, даже такие гении античности, как Платон и Аристотель, считали распределение общества на свободных и рабов присущим природе человека. Во-вторых, это все «не мешало» императорам Византии не только еще долгие века сохранять рабство в своем, всегда жестко централизованном государстве, но и прибегать к «цивилизованным» мерам, например, к обрубыванию рук или ног пленным, жестоким публичным казням и т. п. И в-третьих. Эти идеи приобрели мощный импульс через 1200 лет, в ХVIII веке. Вспомним «Общественный договор» Руссо и преамбулу к Декларации о независимости США («Все люди рождены равными и от рождения наделены творцом определенными неотчуждаемыми правами на жизнь, свободу и стремление к счастью...»). Однако, в конечном итоге, сложно отрицать прямое или косвенное влияние Кодекса Юстиниана на Ярослава Мудрого и составителей «Русской Правды» — ведь, несомненно, среди приближенных к князю людей было достаточно образованных знатоков чужеземных законов.

***

•  Мы лишь «контурно» перечислили некоторые узловые моменты культурного и цивилизационного взаимодействия Киевской Руси и Византийской империи. Таких примеров можно привести значительно больше. Конечно, следует подчеркнуть, что Древняя Русь-Украина развивалась по собственным органическим законам. Но правда и в том, что, преодолев пространство и время, современные исследователи найдут очень много интересного на пересечении цивилизаций и культур.