Встреча с земляками на чужбине

В Варшаву ехать поездом не дольше и не дальше, чем в Симферополь или Донецк. Однако мы, бывшие узники железного занавеса, до сих пор чувствуем инстинктивный страх перед «заграницей», сохраняем стойкий «хуторской» комплекс. И оказавшись даже в близкой, соседней славянской стране, остро ощущаем свою отчужденность, как будто находимся в другом измерении реальности. Поэтому так отрадно встретить там своих земляков.

На воскресные богослужения в храме св. Марии Магдалины, кафедральном соборе Православной церкви Польши, собирается православный люд Варшавы, преимущественно русские и украинцы. Именно там, во дворе храма, к нам подошли, услышав родной язык, супруги — еще молодые и красивые люди. Из Белой Церкви, как вскоре выяснилось. Они ожидали конца обедни, чтобы поговорить с архиепископом Мироном, который правил службу. Православная литургия, как известно, самое длительное богослужение в христианском мире, и поэтому было время пообщаться с земляками, расспросить, кто они, почему здесь оказались, как им здесь живется. История оказалась, к сожалению, довольно типичной для нашего времени.

Николай (назовем его так) в советские времена успешно работал инженером-производственником на одном из белоцерковских заводов. Любил свою работу, имел склонность и способности к технике, к электронике. В новые времена остался практически без работы и без заработка — родное предприятие едва сводило концы с концами. Бросился туда-сюда, организовал свою производственную мастерскую, постепенно «обрастал» постоянными клиентами. Да куда там! Что оставалось от драконовских налогов, то делили между собой чиновники-взяточники и рэкетиры. Поменял профессию, построил во дворе теплицу, обзавелся специальной литературой и начал разводить цветы на продажу. После первого выхода на киевский рынок к Николаю пожаловали «два Сильвестра Сталлоне и «посоветовали» не высовываться из Белой Церкви». А что там продашь? Татьяна, его жена, инженер, также оказалась без работы.

В конечном счете они решились уехать на работу в Польшу. «А что делать? — рассказывает Николай. — Перед этим как раз избрали второго Президента Украины. Я очень надеялся на Кучму. Думал — он производственник, инженер, руководил большим важным предприятием. Что-что, а то, как вдохнуть жизнь в промышленность, этот человека понимает. Вскоре осознал, как горько ошибся». Сейчас супруги имеют в Варшаве свою небольшую «коммерцию», хорошо зарабатывают на жизнь, на жилье, даже на расширение бизнеса. И это при том, что приехали они сюда без знания языка (сейчас Николай говорит на польском языке почти без акцента), без знания реалий чужой жизни, без знакомств и поддержки. Несмотря на то, что до сих пор не имеют законного права ни на работу, ни на пребывание в стране, Николай с женой решили взять в Польшу также детей — сына и дочь. Именно проблема с дочерью привела их сегодня в православный храм.

Дело в том, что дочь вышла замуж за поляка, католика; у них родился сын. Венчалась дочь в католическом храме, сына должны крестить также по римско-католическому обряду. Николай и Татьяна настояли на том, чтобы крестным отцом был их сын, православный. Чтобы была хоть тонкая ниточка, которая соединила бы первого внука с верой предков. Здесь возникли препятствия. Ксендз не возражает, но требует справку о том, что крестный отец является крещеным. Общеизвестно, однако, что в Украине еще десять лет назад крещение было полулегальным таинством и наши церкви не выдавали справок. Николай пришел за помощью в храм Марии Магдалины, попросил настоятеля дать такую справку. Но куда! Отец Иоанн твердит одно — крестите внука по православному обряду. А это же все равно, что советовать дочери развестись с любимым мужем. Осталась последняя надежда — может быть, архиепископ согласится по-христиански помочь, поверит им на слово, даст справку?

Под стенами польского православного храма Николай и Татьяна говорили не только о своих польских заботах. Они проявили полную осведомленность о ситуации в Украине, интересовались деталями, болели, критиковали — чувствовалось, что их душа находится там, дома. Горько было, грустно. Почему так случилось, что энергичные, способные, трудолюбивые люди не могут найти себе применения в родной стороне? У нас же работы — непочатый край. Почему они и их дети работают на другую страну, почему эта другая страна нашла для них применение? Найдет место также для их внуков, но это уже будут не украинцы.