Черный бархат

Украинское подпольное искусство появляется в начале 60-х и с тех пор начинает активно формировать свой альтернативный культурный контекст.

Сегодня оно только открывает свой мир для широкой общественности и арт-рынка. Этот мир разный, во Львове, Киеве, Одессе и Харькове он имеет свои особенности, но в любом случае таит в себе невероятное количество смыслов.

Знаковая фигура украинского андеграунда в Одессе — художник Олег Соколов. Именно в его помещении еще в 1956—1958 годах проходили первые в то время квартирные выставки. Художник посвятил больше 30 лет жизни работе в Одесском музее Западного и Восточного искусства.

Русский по национальности, Олег Соколов хорошо чувствовал Украину, любил украинский язык и Шевченко — «Кобзарь» был его настольной книгой. Среди наследия Соколова есть даже картина, написанная по сюжету поэмы Шевченко «Гайдамаки».

Вместе с тем, творчество Олега Соколова нельзя втиснуть в рамки одного художественного течения. Шестидесятник, человек оттепели, он был абсолютно открытым разным сферам бытия, а в его работах отражается целостная картина мира.

Возможно, космизм, присущий творчеству и жизненной позиции художника появляется во время учебы в Львовском художественном институте, а, возможно, его закладывает учитель Соколова Теофил Фраерман, художник, который учился в Парижской Академии искусств в мастерской Пьера Боннара, дружил и выставлялся в одних помещениях с Анри Матисом, Жоржем Руо, Марком Шагалом.

Но для Олега Соколова традиции западного искусства стали не примером для наследования, а толчком к осмыслению философии бытия и проявления заложенного в нем таланта.

Елена СОКОЛОВА, искусствовед, заведующая отделом «Музей-квартира Соколова»:

— Шестидесятые годы породили художников синтеза — всеобъемлющего соотношения знаний в искусстве, науке и религии. Это и называется космизмом, или религиозно-философским ренессансом. И Олег Соколов принадлежал к таким художникам, он был не просто личностью, а явлением — синтезом музыки и живописи, науки, религии и искусства.

Олег Соколов наполовину отдавал себя реалистическому искусству, и наполовину — космическому. Он писал и наш мир, и пейзажи неизвестных звезд — потусторонние миры, которые мы еще не освоили. Сам Соколов писал о себе: «Я меньше, чем песчинка на земле, живу сразу в двух мирах».

С точки зрения брюссельской школы физиков это ситуация перехода хаоса в порядок. А также художник говорил о таких, как он, художниках: «Нас зеркалом считают, а мы скорее черный бархат».

Он вбирал в себя потусторонний мир, как радар, который видит за тучами то, что невидимо для физического глаза. Только здесь нужно различать технократический космос и полумистический космос Соколова.

А что такое мистика? Это когда веришь: то, что можно себе представить, в действительности, существует. Так говорил Джон Лилли, любимый автор Олега Соколова.

Художник, несмотря на тесные связи с наукой, был человеком религиозным. Религиозная мистическая компонента является одной из основополагающих в его творчестве.

В 60-е годы искусство не только тесно переплетается с наукой (именно тогда Лев Ландау сказал: наукой нужно заниматься из-за любви к искусству), но, и скрыто соединяется с религией. 

Олег Соколов, который, кроме всего прочего, любил кибернетику и кинесику, находится в эпицентре этих процессов. Ему удалось выйти в метамир, — и его гениальность именно в этом переходе.