Война Василько
Иногда случается что-то такое, что меняет тебя навсегда, делает дыру в сознании, через которую вечно будет течь кровь. В детстве через мое село часто проезжали танки, а над домами пролетали военные вертолеты. Пожилые люди очень переживали, что будет «война». Нам просто было интересно, а потом мы просто привыкли. Но случайно услышанная фраза, когда проезжал грузовик с грязными худыми телятами: «Везут на бойню», изменила меня навсегда. Но не изменила мир. Между ним и мной всегда будет существовать расщелина.
Жил в горном селе мальчик десяти лет Василько. Летом 44-го немцы отступали. Сестры прятали единственную корову в лесу, чтобы не забрали, а Василько носил оттуда молоко. Как-то его подстрелили немцы. Ранили в руку. Мальчика подобрали повстанцы, завели в палатку, вынули пулю и перевязали. Им понравилось, как он мужественно держался, и они спросили:
— Хочешь нам помогать?
— Хочу.
Так Василько стал связным УПА. Я спросила, почему к этому привлекали детей. Он ответил, что некого уже было. Взрослых убили, сначала немцы, потом энкаведисты. В селе было несколько ребят-связных, каждый отвечал за определенный участок. Сообщал о передвижениях врага, передавал устно информацию о предателях. Жить приходилось в условиях страшного террора. Брат доносил на брата, майор-садист терроризировал родных повстанцев, ежедневно лилась кровь. Но это не изменило Василько.
Как-то его поймали, когда он собирался положить бумажку под камень у потока. Били, пугали, но парень не признался. Другие дети тоже. Взрослые могли сломаться, хотя такое случалось редко. Дети — никогда, потому что дети чувствуют стыд. Пистолет, приставленный к виску, они воспринимают как игру. Детям кажется, что смерти не существует, хотя ее полно вокруг. После задержания повстанцы отстранили Василько на время от обязанностей, чтобы проверить, не проговорился ли тот. А потом он вернулся снова. Он был слишком мал, чтобы воевать с оружием, но без таких, как он, повстанцы не продержались бы до конца 50-х.
Они все погибли. Подрывались гранатами в крыивке, были застрелены в бою. Никто не сдался. Но это не изменило судьбу Василько.
В конце этой отчаянной войны против сталинского режима, Василько и еще один парень Илько, который тоже никого не выдал, встретились с двумя последними бойцами УПА. Те отходили на соединение где-то под Станиславов и тоже где-то там сложили головы. Один из них сказал:
— Ребята, я вас прошу об одном. Когда у нас будет независимая Украина, вспомните и о нас.
Старый уже мужчина плачет. Я понимаю, что именно это его изменило. Не грязь и кровь войны, а надежда, что независимая Украина будет. В 80-х годах Василько ходил по церквям, выпрашивая деньги на мемориальные памятники борцам за Украину, собрал большой архив. Его жизнь могла бы кого-то другого вогнать в депрессию. Парня не принимали в школу. Через несколько лет мой папа, директор школы, выдал ему аттестат, хоть очень рисковал. В 18 лет Василько сбежал от ареста на Урал, десятилетиями ждал, что за ним придут. Его война продолжается до сих пор, теперь это война против равнодушия и бюрократа, и эту расщелину не может преодолеть даже нынешняя война. Все повторяется: предатели, герои, коллаборационисты, немая голодная скотина, которую везут в сытые города на бойню.
