Под музыку своих имен
Или Еще раз о театральной реформе
Когда говорят о реформах в государстве, большинство констатирует, что ничего особенного и судьбоносного не происходит. А вот когда говоришь с представителями отдельных сфер деятельности, оказывается, что реформ задумано и провозглашено страшно много. Предложения нового, как известно, сначала категорически не воспринимаются, а через некоторое время кажется, что иначе и быть не могло. Самым главным в реформах кажется их мотивация. То есть то, ради чего они предлагаются. Страшно оказаться необъективным, но доминирует осознание, что все делается ради того, чтобы воровали меньше. Время или металл, хлеб или энергию, в центре или на местах, индивидуально или коллективно. Возникает вопрос о жизненном опыте реформаторов, пафосе их политической деятельности и наконец — об их честности и порядочности. Словом, о музыке их имен и деяний. И как-то навязчиво слышится ленинский мотив о счастливом будущем благодаря тотальному контролю и учету.
В начале года возникло глубоко продуманное предложение о контроле фактического рабочего времени артистов. Фактическое рабочее время предлагалось измерять временем нахождения на сцене. То есть зачислять балерине в рабочее время те секунды, в течение которых она выполняет 32 фуэте, и, возможно, еще несколько секунд на поклоны под аплодисменты. Как-то эта реформа усохла. Но задумайтесь, как инициаторы представляют себе актерский труд, как относятся к творчеству. Так в живописи можно было бы измерять талант и стоимость картины ее квадратурой, в песнях отказаться от припевов как от простых повторов.
На лето пришлось горячее предложение проводить все театральные закупки по тендеру. Скажем, в спектакле едят или пьют, кстати, в основном коньяк и виски, поскольку эти напитки выходят убедительными из самого простого черного чая. Теперь надо будет покупать чай и хлеб по открытой тендерной процедуре.
Казалось бы, время тендерного идиотизма мы уже пережили. Помню требование набирать артистов для концерта на тендерной основе, то есть кто дешевле, тот и лучше поет. Оказывается, не прошло.
Особенностью ярких реформаторских предложений является их авторская анонимность. Чиновники, принужденные повиноваться верхам, доводят их обычно с сочувствием к исполнителям и самоиронией.
Слово князя или гетмана, офицера или бизнесмена, отца или матери были и должны оставаться наивысшей гарантией порядочности в семье, государстве. На работе, в повседневной жизни. Честное слово, честь имени должны стать высшей ценностью в обществе. И пусть имя каждого человека станет гимном его достоинства и его рода. Во времена испытаний, невзгод, благодатного покоя. И это генеральная реформа, без которой остальные ничего не стоят, потому что просто станут забавой по совершенствованию воровства.
Много лет говорится о реформе театрального дела. Услышал с трибуны Верховной Рады вдохновленные выступления депутатов по этому поводу. Порадовался их заинтересованности, направил письма с предложениями специалистов. Никакого ответа не получил. И снова подумал о музыке имен, но в трибунном проведении. Пафос проекта «О внесении изменений в некоторые законы Украины о введении контрактной формы работы в области культуры» в двух предложенных редакциях заключается в регулировании творческих процессов простой арифметикой. Предлагается заключать контракт с художественным руководителем театра на пять лет и не более двух раз. Если бы эта норма действовала раньше, то не было бы театра Леся Курбаса, Гната Юры, Сергея Данченко, Юрия Любимова, Георгия Товстоногова. Не говоря уже о современных режиссерах, которые подняли театры с нуля, положили жизнь на то, чтобы сделать их известными авторскими театрами.
Многие театры уже давно работают по контрактам. Почему-то реформаторы считают главным достоинством контракта возможность уволить ленивых, бездарных, потерявших профессиональную форму.
Настоящие руководители уже давно научились решать эту проблему и при бесконтрактной форме трудовых отношений, что не так-то и просто.
Все в театре работает на артиста. И все, что не за артиста, — против театра.
Вводить контрактную систему, не проработав предварительно контракт как таковой, все равно, что обертки от конфет называть деньгами. Пока четко предлагается перезаключать его каждые три года. Возникает вопрос: будут ли как-то отличаться первый, пятый, десятый контракты? Механизм формирования конкурсной комиссии руководителем театра или организацией-учредителем сможет гарантировать объективность ее решения? Интересно, как координируется набор артистов в труппу по контракту с системой финансирования театра по штатному расписанию и вообще со всем советским, что осталось в экономике театра.
Отношения директора и художественного руководителя театра всегда сложные, поскольку в их природе вечный конфликт материи и духа. Каков механизм их обоюдной и синхронной ответственности за успешность театра, не понятно. Так же как и непонятной оказалась программа культурного развития Украины, которая состоит из маршевой музыки лозунгов, призывов и напрочь лишена рабочего голоса механизма их достижения.
Многие до сих пор с ностальгией вспоминают, как коммунистическая империя заботилась об искусстве. Но разве кому-то непонятно сегодня, когда растаптываются славные имена, оскверняются идеалы, преследуются таланты наших российских коллег, которые не согласились отрабатывать материальную поддержку искусства идеологической диктатурой, что в настоящее время мы должны думать о дистанцировании культуры от государственной опеки. Для проведения такой реформы полезных примеров достаточно по всему миру.
Бывает, в беседах со студентами возникает тема о свободе в ее различных аспектах. В таких случаях я предлагаю написать известный лозунг, и чаще всего пишут его так: «Мы не рабы. Рабы не мы». В оригинале «немы» пишется вместе, потому что рабом человека делает отсутствие права на собственный голос. Так пусть же музыка наших имен звучит достойно.
