Семь замечаний о времени
1. В Днепропетровске, на улице с архаичным названием — Демьяна Бедного, стоит дряхлый одноэтажный дом. На стенах надписи «снос», «дом под снос», под крышей непонятно на кого рассчитанная реклама японских скутеров.
Слева — двухэтажный торгово-офисный центр, явно выстроенный на месте подобного доходяги; справа — скорее всего, старый дом после капитального ремонта, безликий, как и новостройка: скучное розовое сооружение.
Что делает привлекательной эту полуруину? Неоштукатуренные кирпичи, трещины на стенах, рыжий кот, крадущийся по краю латанной шиферной крыши, оббитые дерматином двери в боковую пристройку, заросли дикого винограда. Не сам дом, а следы, оставленные на нем. Следы вместо дома.
2. Площадь Героев Майдана, бывшая Ленина, в том же городе, замкнута проспектом Карла Маркса и массивным зданием бывшего Министерства черной металлургии в широкий прямоугольник. О ранее стоявшем здесь памятнике неудачливому российскому адвокату ничего не напоминает, но на его месте в асфальт впечатан небольшой, 20 на 20 сантиметров, металлический квадрат с четырьмя болтами — остатки крепления новогодней елки. Примечательно, хоть и случайно.
3. Антиутопия — понятие избыточное, поскольку каждая утопия изначально содержит собственную противоположность как единственно возможную практику.
Нарисованный ровно 100 лет назад, за два года до самой чудовищной революции, «Черный супрематический квадрат» — в том числе и об этом. Одной простой фигурой обозначены начало и завершение (анти)утопического проекта, поглотившего и самого Малевича.
4. Ржавый квадрат на площади в Днепре — изнанка Черного, будничный постскриптум и к утопии, и к разрушению утопии.
Черный квадрат продолжит рождать новые смыслы, ржавый останется означающим с одним, и только одним, означаемым в рамках одного, конкретно этого текста.
Но таким раздроблением заканчиваются все слишком большие идеи.
5. Историю можно представить как сумму следов, в чьей запутанной глубине каждому — по отчаянию его.
6. В Орловщине после восхода солнца еще заливаются соловьи во весь голос. Я иду по грунтовой дороге между дачами и лесом, чтобы выбраться к днепропетровской трассе.
На сероватой, чуть влажной земле — тонкие непрерывные линии. Словно кто-то не крупнее свифтовских лилипутов бесцельно бродил от обочины до обочины, обозначая свои маршруты спичечными тростями. Это явно не птицы и не мыши — отпечатков лапок нет, кроме того, встречаются завитки, спирали, которые птицы не оставляют. Еще несколько шагов, вижу: улитки. Ползут к лесу, по одной, по две, по три, их множество в придорожных зарослях, а на куче свежескошенной травы их столько, сколько я не видел за всю жизнь. Ползут в еще холодном воздухе, на ярком солнце, под пение соловьев, с угрозой погибнуть под колесами или подошвами. Медленно и безумно спасают мое утро от забвения.
7. След — иероглиф момента, растянутый между неутоленным тщеславием вчера и благостной рутиной завтра.
Улитка на лезвии.
Сеть разноцветных трещинок в черном квадрате.
Неочевидный вариант вечности.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День» Орловщина — Новомосковск — Днепропетровск — Киев
