Бессилие российской силы
Освобождение Надежды Савченко – настоящий праздник для украинского народа. Конечно, это также и хороший пиар для действующей украинской власти, но его в данном случае разделяют с ней практически все политические партии и общественные организации, за исключением, разумеется, Оппоблока. Надежда – настоящий Герой, и независимо от того, будет ли она в дальнейшем играть какую-либо политическую роль, и если будет, то какую именно, ее освобождение – безусловно, позитивное событие для Украины. А вот для путинской России в данном случае сложно говорить о каком-то выигрыше.
Мотивы, почему решение об обмене Надежды Савченко на двух бойцов ГРУ было принято именно сейчас, достаточно очевидны. Тут и угроза, что Надежда может в любой момент возобновить сухую голодовку, а ее смерть могла бы крайне негативно повлиять на западное общественное мнение в отношении России. Тут и стремление сделать какой-то позитивный жест, который западные партнеры могут воспринять накануне обсуждения в Евросоюзе продления антироссийских санкций. Дескать, освободив Савченко, Москва способствует выполнению Минских соглашений. А потому и санкции неплохо снять или хотя бы ослабить. Как раз российский президент с визитом в Грецию, одну из стран ЕС, собрался.
А еще Путин надеется, что Берлин с Парижем под шумок согласятся, чтобы местные выборы на Донбассе прошли еще до конца года и под контролем Москвы. Эти надежды вряд ли основательны. Освобождение Савченко само по себе выполнение Россией Минских соглашений заменить не может. В то же время, проведение легитимных местных выборов на оккупированных территориях без согласия Украины невозможно. А в этом вопросе президент Порошенко вряд ли рискнет пойти на капитуляцию, чреватую для него непредсказуемыми внутриполитическими последствиями.
Что же касается обмена Надежды Савченко на двух российских ГРУшников, то от возвращения на родину Евгения Ерофеева и Александра Александрова Путин никакой политической выгоды не получил. Скорее, наоборот. Бросается в глаза, что весь этот обмен с российской стороны был организован чрезвычайно поспешно. Поэтому и пиар-обеспечение этой акции, соответственно, было на очень низком уровне. Чувствовалось, что родственники российских журналистов, к гибели которых будто бы была причастна Надежда Савченко, только в разговоре с Путиным узнали, что они подавали прошение о помиловании Савченко, которое президент и удовлетворил. Тут и Медведчука из нафталина вынули.
Очевидно, на Путина оказали сильное давление западные партнеры, для чего и понадобился ночной разговор. Тут очень кстати подвернулся саммит G-7 в Японии на носу, на котором лидеры Франции и Германии очень хотели бы отрапортовать хоть о каком-то прогрессе в урегулировании конфликта на Донбассе. А вот как-либо использовать случай Ерофеева и Александрова в пропагандистских целях Путину не представляется возможным. Наоборот, они для него скорее – обуза и обременение. Ведь российская власть до сих пор толком не определилась, кем же все-таки считать «сладкую парочку» - патриотами или предателями. Ерофеев и Александров, с точки зрения Кремля, занимались благим делом – поддерживали «русских братьев» на Донбассе. Но, с другой стороны, они проявили недопустимую слабость. Когда их брали в плен, оба раненых ГРУшника заявили, что относятся к регулярному российскому спецназу.
Здесь их вполне можно понять. Ведь перед этим они убили украинского военнослужащего, и велика была вероятность, что его товарищи их просто добьют. Правда о принадлежности к спецназу ГРУ должна была спасти их от немедленной расправы. Но что теперь делать с Александровым и Ерофеевым в России? Формально российская армия в Донбассе не воюет, и они в дальнейшем, по требованию нанятых Москвой адвокатов, от своих признаний отреклись. Однако в России, еще по советским традициям, очень не любят, когда свои шпионы-разведчики, попав в плен, признаются, что действовали по заданию Москвы. Героями их совсем не делали или делали лишь много десятилетий спустя. Из-за этого, в частности, о Рихарде Зорге вспомнили лишь десятилетие спустя после смерти Сталина. Ведь он, будучи арестован японцами, честно признался, что работал на СССР.
Но, думаю, даже если бы Александров с Ерофеевым тогда, будучи ранеными, под угрозой смерти послушно ломали бы комедию насчет того, что они являются донбасскими ополченцами и приехали сражаться за светлую идею Новороссии, по возвращении домой их бы тоже ничего хорошего не ждало. Власти сейчас стараются никак не привлекать внимание населения к вялотекущей войне на Донбассе. А слово Новороссия сейчас почти табуировано на российском телевидении. Поэтому ни на ордена, ни на повышенное внимание со стороны СМИ вызволенным из лап бандеровцев незадачливым ГРУшникам рассчитывать не приходится. Их не то что президент не встретил, их бы начальник ГРУ никогда бы не рискнул встречать.
И даже в вопросе привязки обмена Савченко на ГРУшников в Москве попытались дать задний ход. Как безапелляционно заявила представитель российского МИДа, неповторимая Мария Захарова, «обмен Савченко в рамках «минских соглашений» — это миф». Действительно, ведь данный обмен – это по сути признание того факта, что Россия является одной из сторон конфликта на Донбассе. Когда двух граждан России, несомненно, участвующих в этом конфликте (причем в мире не сомневаются в их принадлежности к российской регулярной армии) и осужденных в Украине, Россия обменивает на гражданку Украины, также, несомненно, участвовавшую в конфликте на Донбассе и осужденную в России, что это как не признание российского участия в донбасском конфликте?
Чтобы создать хоть какое-то пропагандистское прикрытие, в Москве уже после обмена изобрели фейк о том, будто украинские военнослужащие, захватившие Александрова и Ерофеева, впоследствии сами были арестованы за убийство. Дескать, гуляли два мирных российских отставника по Луганщине, тут-то их и похитили какие-то бандиты-уголовники. Реальность же заключается в том, что Россия не знает, как ей наилучшим образом выйти из войны на Донбассе. Угрожать возобновлением боевых действий уже не получается. А продавить пророссийский план урегулирования не хватает ресурсов.
