Донбасс, август 14-го
Не на все вопросы есть ответы
Два года назад Россия, полностью наплевав на нормы международного права, начало широкомасштабное боевое применение своих войск на украинской территории. Еще с середины июля на фронтах под Донецком и Луганском сражались две батальонные тактические группировки регулярной российской армии. А 23 августа началась концентрация на оккупированной территории российских «отпускников» с танками, пушками и системами залпового огня, чтобы на следующий день начать генеральное наступление для спасения сепаратистов от военного разгрома. Мы до сих пор толком не знаем ни сколько солдат и офицеров регулярной российской армии находились в Украине на пике противостояния осенью 2014 года, ни каковы были реальные цели этого наступления. Точного числа российских военнослужащих на Донбассе в различные периоды времени не знает никто, кроме нескольких высокопоставленных офицеров российского Генштаба.
Интересно, что в июле 2015 года, через год после вторжения, согласно данным опроса «Левады-центра», только 26% россиян были убеждены, что на востоке Украины присутствуют российские войска, тогда как 52% респондентов были убеждены, что их там не было и нет. Что ж, пропаганда делает свое дело. Украинская разведка и независимые эксперты в относительно спокойные периоды определяла численность российских регулярных войск в ДНР и ЛНР в 8-12 тысяч человек. По всей видимости, в разгар боевых действий их численность могла быть, как минимум, вдвое больше и доходить до 20 тыс. человек, считая и тылы.
Что же касается целей российского наступления, то здесь могло быть два варианта. То ли российские войска и их марионеточные союзники из ДНР и ЛНР рассчитывали захватить всю территорию Донецкой и Луганской областей в качестве программы-минимум. То ли вообще надеялись дойти до Киева и посадить там во главе правительства российскую марионетку вроде Януковича, выполнив программу-максимум.
Но в любом случае, как бы далеко ни шли замыслы Кремля, план предполагал, что украинская армия будет разбита и фактически прекратит сопротивление. И тогда Путин сможет диктовать свои условия и Киеву, и всему международному сообществу, а российские войска уже официально и открыто останутся на Донбассе в качестве миротворческих сил под какой-то международной вывеской. Вот этого не произошло. Украинская армия, хотя и понесла потери и вынуждена была оставить территорию к востоку от Донецка и Луганска, а также позволила сепаратистам выйти к морю у Новоазовска, но удержала основную часть ранее освобожденной территории двух областей. И на это в Кремле явно не рассчитывали, и к ведению длительной «малой войны» на истощение на Донбассе, равно как и к тому, чтобы в течение долгого времени содержать марионеточные республики и находиться в международной изоляции и под санкциями международного сообщества, не были готовы.
А могли бы украинские войска более успешно противостоять российскому вторжению в августе и в последующие месяцы 2014 года? Могли бы, если бы во главе украинской армии стоял бы генерал уровня если не Наполеона, то хотя бы Манштейна. Однако ни Манштейна, ни Наполеона в Украине не нашлось. Если бы в украинской армии был хотя бы грамотный полководец и ряд генералов и полковников, способных адекватно ситуации осуществлять управление войсками на бригадном и надбригадном уровне, то можно было бы не только избежать Иловайского котла (а потом – Дебальцевского), но даже захватить Донецк и Луганск.
При быстрых и грамотных действиях со стороны украинского командования войска, находившиеся восточнее центров областей и попавшие под удар российской регулярной армии, можно было бы заблаговременно отвести, еще 23 августа, когда началась концентрация на Донбассе российской армии, прекратив ставший бессмысленным штурм Иловайска. Следовало сосредоточить все силы на штурме Донецка и Луганска, атаковав их со всех сторон. Если до того украинское руководство, неоправданно растягивая свои силы, стремилось перерезать линии снабжения мятежных «столиц», чтобы вынудить боевиков их оставить и тем самым избежать боев в крупных городах с неизбежными жертвами среди мирного населения, то после перехода России к открытой агрессии выбирать уже не приходилось. И шанс быстро взять Донецк и Луганск у украинской стороны был.
Ведь непосредственно эти города обороняли малобоеспособные боевики-ополченцы, которым регулярные российские войска просто не успели бы прийти на помощь. И тогда украинские войска избежали бы напрасных потерь, а Путину самому пришлось бы бросать свою армию на штурм Донецка и Луганска, с перспективой затяжных кровопролитных боев с неясным исходом. Но этот сценарий не мог реализоваться из-за низкого качества высшего командного состава украинской армии. Не секрет, что еще со времен Кучмы высшие военные должности покупались за взятки и рассматривались прежде всего как средство коррупционного обогащения. Особенно пышно эта практика расцвела в правление Януковича.
Да, потери российской стороны на Донбассе чрезвычайно велики. За первые два квартала 2015 года смертность в РФ внезапно увеличилась на 26,2 тыс. человек, тогда как до этого в течение многих лет только снижалась. Объяснить этот прирост можно только тем, что подавляющее большинство россиян, погибших на Донбассе в 2015 году, были зарегистрированы в России в качестве умерших только в первой половине 2016 года. Эту гипотезу подтверждает и то, что за первые два квартала 2016 года смертность в России вновь снизилась на 27,5 тыс. человек, с лихвой перекрыв прирост первой половины 2015 года. С учетом этого потери российских граждан в войне на Донбассе нужно оценить минимум в 20 тыс. человек или даже больше. Но подавляющее большинство погибших относятся к российским добровольцам, практически необученным.
Существует список погибших на Донбассе россиян, в котором к концу января 2016 года значилась 2081 фамилия. С учетом сообщаемых биографических сведений, не менее трети погибших из этого списка, т. е. около 700 человек, можно отнести к регулярной российской армии или ФСБ. Список этот явно не полон, и фиксирует не более одной десятой реального числа погибших. При этом военнослужащим регулярной армии попадают туда с большей вероятностью, чем добровольцы. Поэтому я предполагаю, что потери российских регулярных войск были примерно втрое больше отраженных в списке и могли составить около 2 тыс. человек. Кроме того, наверняка погибло несколько тысяч пророссийских сепаратистов из числа жителей Украины. Потери же вооруженных сил Украины намного скромнее. В списке погибших украинских военнослужащих, который ведут волонтеры, на 6 июня 2016 года значилось 3050 фамилий.
Путин практически исчерпал ресурсы добровольцев для продолжения широкомасштабной войны на Донбассе. И это является определенной гарантией ее невозобновления. Для полномасштабного наступления России пришлось бы использовать почти исключительно свои регулярные войска, поскольку ресурсы сепаратистов будут исчерпаны буквально в первые же дни. И когда с украинской армией будет сражаться только российская регулярная армия, Западу очень трудно будет утверждать, что это не война между Россией и Украиной. Ни США, ни Евросоюз не посылали Путину никаких ясных сигналов, как они будут вести себя в случае возобновления войны. И это является еще одним сдерживающим фактором. Без гарантий западного невмешательства Путин вряд ли решится на этот раз атаковать Украину. Конечно, 24 августа дает соблазнительный повод к началу боевых действий. И военные, и политические руководители любят отмечать День независимости Украины широко и не одни сутки. Но на этот раз, думаю, максимум, что ожидает украинцев в праздник, - это рост числа обстрелов на линии фронта.
Борис СОКОЛОВ, публицист, Москва
