Сергей КРОЛЕВЕЦ: Музейную «вертикаль» необходимо реформировать в «горизонталь»

Вчера в Киеве стартовала музейная конференция «Общественная реформа музейного менеджмента и маркетинга», которая продлится до 17 марта. Ее организаторами выступили Международный фонд «Відродження», Украинский центр развития музейного дела, а также Фонд Рината Ахметова «Развитие Украины». Участники конференции, среди которых как украинские, так и зарубежные музейщики и эксперты, представители культурных институций и фондов, исполнительная власть, говорят о роли музеев в современном обществе и, в частности, о том, каким должен быть украинский музей в ХХІ веке, о том, какого реформирования требует наше музейное пространство и кто должен в этом ему помочь, о нормативно-правовой базе и необходимости диалога с властью. В программу Музейной конференции включено немало важных и острых тем, отражающих неоднозначность развития украинской музейной сферы, которая, впрочем, однозначно требует реформирования. Что же является первоочередным в вопросе модернизации украинского музейного пространства?

Прежде чем свой ответ на этот вопрос даст конференция, мы обратились с ним к Сергею КРОЛЕВЦУ, главе Всеукраинской ассоциации музеев и заповедников, объединяющей около 40 институций в разных регионах. Пан Сергей считает, что Украина, в том числе украинские музеи, задержались в «пост»-периоде. На вопрос, в какой мере украинское музейное пространство кажется ему постсоветским, Сергей Кролевец отвечает довольно категорично: «На 100%». И дело здесь не только в технологиях...

— Технические средства — это важно, но проблема наших музеев и музейного дела заключается не в этом (хотя, нужно признать, нехватка технологий тоже ощущается). Главная проблема заключается в том, что в музейной сфере неправильно выстроены отношения и связи.

— Как, собственно, и во всем государстве...

— Как и во всем государстве. И эту систему отношений нужно менять. Именно здесь заложена постсоветскость, от которой мы не можем избавиться. Все «завертикализировано» и нормировано. Руководящий принцип в музейной сфере (и не только) — это Наказание за Неправильные Действия. Поэтому если сверху сказали, то сделал. Не сказали — не сделал. Никаких инициатив снизу в такой системе быть не может. Именно эта «вертикаль» не дает потенциалу наших людей раскрыться и подтолкнуть страну вперед.

А вот руководящим принципом цивилизованного музейного дела — это понимание того, что человек, пришедший в музей, имеет право на получение информации. Музей должен быть площадкой для встреч, для обмена мнениями, для познания.

По сути, речь идет о западной и восточной моделях. С одной стороны, европейское общество, базирующееся на принципах римского права, на уважении к правам личности. А с другой — восточная модель (с которой «удивительным образом» совпадала коммунистическая, хотя основатели марксизма-коммунизма родились на Западе), когда коллективное преобладает над индивидуальным, когда вес приобретает, прежде всего, мнимая целесообразность для государства, за счет ее же граждан.

Тем временем задайте вопрос рядовому украинцу: какова миссия музея? Скорее всего, на этот вопрос он вам не ответит. А попробуйте обратиться с ним в специализированный отдел Министерства культуры и туризма. Вы с удивлением обнаружите, что у нас нет даже точных данных о количестве музеев в стране (вам каждый раз будут называть разные данные: 450, 470, 430...), о точном числе музейных работников, а также единиц хранения.

К сожалению, музеи в Украине не являются частью культурного пространства, потому что в целом украинская культура — это сфера развлечений. А музеи — это учреждения, которые хранят информацию, обеспечивают ее циркуляцию и превращают ее в знания. Музеи продуцируют знания. Если к культуре у нас отношение по остаточному принципу, то музеи — остаточные среди остаточных.

Украинское музейное дело держится исключительно на энтузиастах, к которым в то же время существует огромное недоверие. Увольняют всех подряд. Просто принимают решение «наверху» — и спускают его. Начиная с 2004 года, уволили многих руководителей музеев и заповедников без объяснения причины. Например, на протяжении прошлого года в Каневском заповеднике сменилось три директора. Должность директора музея становится политической разменной. Решение о том, кто будет директором, принимается келейно, непрозрачно, единолично.

Сейчас, пока в Киеве проходит громкая международная Музейная конференция, в Киево-Печерском заповеднике сокращают ученых. И никто этот процесс не контролирует. Мне от этого больно, ведь я долгое время был директором заповедника. Сегодня уже можно констатировать, что на Киево-Печерском заповеднике как научном заведении можно ставить крест.

— Вы употребили очень характерное для наших реалий слово — вертикаль, которая дает о себе знать и в музейной сфере. Но очевидно, что в глобальном мире такой подход неэффективен. Как считаете, с чего стоит начинать реформирование украинской музейной отрасли?

— Полагаю, нужно поменять взаимосвязи — «вертикальные» на «горизонтальные».

В частности, министра культуры стоит лишить двух функций: распределения бюджета и назначения директоров. Как и во всем цивилизованном мире, право назначать и снимать руководителей нужно передать так называемым музейным или опекунским советам, в состав которых должны войти авторитетные личности.

Как избирался директор, например, одного из самых больших в мире нью-йоркского музея Метрополитан? Наблюдательный совет объявил конкурс, изучил все кандидатуры, подавшие заявки со своим виденьем развития музея. Самых интересных из них пригласили на собеседование. В конечном итоге директором был избран на то время молодой парень — ботаник или зоолог по образованию Филиппе де Монтебелло. Он сразу начал вводить новации, которые далеко не всем пришлись по душе. Но никто одним звонком его не уволил. Со временем он заслужено стал очень уважаемым человеком, всегда был очень открытым и доступным для общения. И это в стране, где нет Министерства культуры.

«ВСЕ РАБОТНИКИ МУЗЕЕВ 20-х — РЕПРЕССИРОВАНЫ»

— Всего в Украине насчитывается около 12 миллионов единиц хранения. Для сравнения, в России эта цифра приближается к 80 миллионам. До войны коллекция Киево-Печерского заповедника насчитывала 400—450 тысяч единиц хранения. Сейчас — 73 тысячи. И они практически собраны заново. Довоенная документация не сохранилась, фондово-учетных книг нет. И это понятно, ведь по стране дважды прошлись фронтами, а еще раньше гражданской войной, а до того — идеологической работой и репрессиями против музейщиков. Кстати, мало кому известно, что все музейщики, работавшие в 1920-х годах — репрессированы. Федор Эрнст, Федор Шмидт, Николай Биляшивский, Дмитрий Щербакивский, Павел Потоцкий... Первого директора Киево-Печерского заповедника Петра Куринного сначала арестовали, потом выпустили, и он ушел вместе с немцами, потому что понимал, что в Киеве после оккупации ему делать нечего. Его потомки, оставшиеся здесь, никогда не вспоминали о своем предке. Боялись. Когда около трех лет назад заповедник издал книгу, посвященную тому периоду, в которой Куринной был упомянут положительно, к нам пришла его внучка и со слезами благодарила.

— Есть ли попытки воспроизвести музейную карту Украины начала прошлого века?

— Есть такой ученый Сергей Билокинь (кстати, тоже уволен новым руководством), доктор наук, лауреат Шевченковской премии. Он специализируется на теме массового террора. Исследует конец ХІХ — начало ХХ века. У него есть, в частности, исследования, посвященные Куринному. Один из его трудов посвящен Павлу Платоновичу Потоцкому, основателю и директору Музея Украины. Когда я читал его историю жизни, не мог оторваться. Павел Потоцкий был потомственным генералом, известным коллекционером. Его род происходит из полтавских Потоцких, но жил он в Петрограде. Во время национально-освободительной борьбы приехал в Украину и начал перевозить свою коллекцию. Договаривался с правительством УНР, потом — с советским правительством. И в конечном итоге в 1926 году он вывез из тогда Ленинграда всю свою коллекцию и привез ее в Киев. Это было уникальное собрание — около 40 тысяч единиц хранения, посвященных истории военного дела и украинике. Сначала у него была договоренность с одним музеем, но в конечном итоге оказался в Киево-Печерском заповеднике. Он проработал там, пока в 1937 году его не арестовали. В 1938-м его убили, жену вместе с сестрой расстреляли, а коллекцию — разграбили. От нее не осталось почти ничего.

— Очевидно, в концепцию модернизации украинских музеев должно быть заложено, среди прочего, понимание того, сколько всего было потеряно за последнее столетие. Учитывая это, какой, на ваш взгляд, должна быть эта концепция?

— Это сложный вопрос... Полагаю, прежде всего, нужно определить, что такое музей, чем он должен стать для общества, какова его миссия. И вообще кто является участниками процесса. К сожалению, музеи до сих пор рассматривают как идеологические органы. И отношение к ним со стороны государства соответствующее: музеи ДОЛЖНЫ что-то показывать, в чем-то убеждать. Иначе как можно объяснять увольнение директоров без объяснения причины?

Давайте проанализируем музейный процесс, у кого какая миссия. Производителем культурного продукта должен быть музей. Потребителем и оценщиком — общество. Министерство должно заниматься мониторингом ситуации и формальным контролем. А у нас везде всем пытается быть министерство — и заказчиком, и производителем, и потребителем, и оценщиком.

Более того, в этом хитросплетении присутствует еще и церковь, поскольку большинство заповедников и музеев занимают бывшие церковные и культовые сооружения или коллекционируют произведения сакрального искусства. И именно на этой почве возникают конфликты, собственно, возникает политика. Хотя эту тему преимущественно обходят, но она очень острая. Согласно данным счетной палаты, прямое бюджетное финансирование на Свято-Успенскую лавру за последние годы составило 87 миллионов гривен, при этом ни один объект госкомиссии сдан не был. Ни в одной стране Европы государство церковь не финансирует. Хоть я и принадлежу к конфессии, которая сегодня называется Московским патриархатом, но протестую против такого подхода. Ведь есть другие конфессии, вероисповедные культы. Тогда с бюджета нужно финансировать строительство иудейских, мусульманских культовых сооружений.

— Ассоциация, которую вы возглавляете, объединяет много региональных музеев. Какие самые больные точки в музеях на региональном уровне?

— В Украине есть очень интересные и малоизвестные музеи с хорошими коллекциями. Даже не все музейщики знают, какие коллекции хранятся в музеях Украины. К сожалению, о региональных музеях мы чаще всего слышим тогда, когда из них что-то похищают. Тогда мы с удивлением узнаем, что в том или ином музее хранились шедевры.

Многие экспонаты музеи вообще не выставляют. Мы, например, не знаем коллекцию Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника, поскольку он не имеет экспозиционных помещений.

Одним словом, мы сами не знаем, что у нас есть. И государство должно было бы финансировать поисковую работу. В Польше сразу после Второй мировой войны утвердили соответствующую государственную программу, и только в конце 1980-х завершили поиск того, что было потеряно во время войны. Учтите, что в Польше сохранилась довоенная фондово-учетная документация, и им было относительно просто. У нас же не сохранилось почти ничего. Поэтому сегодня следует осмыслить, в каком мы находимся состоянии; провести мониторинг музеев, их помещений, фондохранилищ, экспозиций, музейных фондов каждого музея и Единого государственного музейного фонда; проверить техническую оснащенность, наличие технических средств обеспечения музейного процесса; обратить внимание на музейные кадры, простых рядовых музейных работников, их проблемы, потребности, социальное положение, защищенность, профессиональный уровень подготовки молодежи. Практически надо начать с нуля, поскольку все 20 лет независимости никто этим серьезно не занимался. Однако это не должно пугать. Например, Голландия свою модернизацию музейного дела совершила не так давно, поскольку делали ее для себя, а не для вертикали и привлекли для этого своих музейщиков, собственных специалистов, которых в Украине не меньше. Главное — изменить принцип управления, изменить мотивацию, при которой раскроется творческий потенциал. А он, несмотря ни на что, у нас есть.

КОММЕНТАРИЙ

Олеся ОСТРОВСКАЯ-ЛЮТАЯ, руководитель проектов Фонда Рината Ахметова «Развитие Украины»:

— Прежде всего, очень важно понять, чем должен быть украинский музей. Должна ли это быть институция, сосредоточенная исключительно на сохранении коллекции, так сказать, институция закрытого типа? Или институция, сконцентрированная на потребностях общества, в котором она функционирует, на передаче знаний? Этакий познавательный центр. Это особенно важно понимать сейчас, когда музею приходится конкурировать за внимание зрителя или посетителя с электронными формами культуры, даже с поп-культурой. Куда, например, родители поведут ребенка — в парк развлечений или в музей? Конечно, хотелось бы, чтобы в музей, но для этого и музей должен идти на встречу интересам ребенка, создавать для него специальные интерактивные познавательные программы. Через такие трансформации музеи Запада проходили, начиная с 1970-х гг. Этот же вызов очень остро стоит сейчас и перед нашими музеями. И здесь нужен определенный консенсус среди специалистов музейного дела. Консенсус относительно основных вызовов и способов их преодоления. Эта конференция и является попыткой строить такой консенсус, открыто обсуждать проблемы и способы их решения, создавать горизонтальные связи между музейщиками. Конференция должна катализировать дискуссию в профессиональных кругах о том, чем является и чем должен быть музей сегодня.

СПРАВКА «Дня»

Сергей КРОЛЕВЕЦ родился 10 апреля 1954 года в г. Киеве. В 1976-м окончил Ленинградский инженерно-строительный институт. Работа в Ленинграде: Всесоюзный научно-исследовательский институт профессионально-технического образования; Главленинградстрой. В 1979 году переехал в Киев. Работал в Специальной научно-реставрационной производственной мастерской (СНРПМ) украинского общества охраны памятников; СНРПМ Министерства культуры (1980—1986 гг.).1987—1992 гг. — в Государственном историко-архитектурном заповеднике «Древний Киев» (завотделом, заместитель директора, директор). С 1992 по 1995-й возглавлял собственную реставрационную фирму «ДЖЕРЕЛО-Д». С 1995 по 2010 гг. — генеральный директор Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника.

Председатель Всеукраинской ассоциации музеев и заповедников, созданной в апреле 2004 года. Член правления Всеукраинского фонда восстановления выдающихся памятников историко-архитектурного наследия им. Олеся Гончара. Членство в Украинском комитете ИКОМОС приостановил в феврале 2010 года по причине несогласия с коррумпированностью комитета.

Заслуженный работник культуры. Женат. Имеет двух дочерей.