Качественный выигрыш в войне без победителей

Украинско-российские отношения после распада Советского Союза всегда имели одну характерную особенность: в них, что является нормальным для межгосударственных отношений вообще, часто возникали существенные проблемы. И после каждой встречи между президентами сообщалось, что эти проблемы решены и обе страны должны продвигаться в своих отношениях далее в духе дружбы и партнерства. Так было в отношениях между президентами Кравчуком и Ельциным, эта традиция оставалась неизменной при контактах Кучмы и Ельцина, и очевидно, в известной степени она характерна и для отношений между Кучмой и Путиным. Проблемы от заявлений, сделанных президентами, никогда между тем не переставали существовать, и для их решения всегда требовались усилия с обеих сторон, близкие к чрезвычайным. Так было при разделении Черноморского флота и подписании межгосударственного «большого» договора, подобной является ситуация и в экономических отношениях.

Можно ограничиться простой констатацией фактов. В частности, сказать, что украинско- российское соглашение о свободной торговле, подписанное в 1993 году, никогда не действовало так, как должно было действовать, и что ситуацию к лучшему не изменило подписание двусторонней программы экономического сотрудничества в 1997 году. Тем более — сейчас, когда правительственные команды в обеих странах с тех времен сменились практически полностью. Можно пойти несколько далее и поставить вопрос — почему именно так? Особенно учитывая, что антидемпинговые расследования по поводу оцинкованной стали из Украины и Казахстана (члена Евразийского сообщества, между прочим) в Москве были инициированы накануне визита Леонида Кучмы, а заявление о необходимости ограничения импорта сливочного масла (его главными поставщиками в Россию являются Украина и Беларусь) — во время встречи министров экономики, а потом и президентов. Безусловно, речь идет о политике государственного протекционизма, и именно вице-премьер Виктор Христенко ее отнюдь не чуждался. Ничего странного нет и в том, что Украина наконец приняла ответные меры — в частности, подняла пошлину на российские легковые автомобили. Христенко отнес проблему с автомобилями к «статистической погрешности». Из поведения Москвы можно понять, что на этот раз Киев попал в цель. Инициатива торговых войн с самого начала была не украинской, и создавалось впечатление, что она была и является одним из инструментов общей политики России, вернее, одной из политик, которую проводила часть российских властных и бизнес-элит.

И в Москве, и в Киеве на официальном уровне очень долго избегали выражения «торговая война», едва ли не впервые официальные лица его употребили как раз во время последних московских переговоров. Президент Леонид Кучма, в частности, призывал Россию сообща отказаться от действий, которые в прессе называются «торговой войной», и сказал (цитируется по Интерфаксу): «А я считаю, что лучше плохой мир, чем какая-то война». «Мы от этого в экспорте не потеряли, мы потеряли Россию», — сказал президент Кучма. Как раз накануне его поездки в Москву украинское правительство заявило, что потери от российских ограничений Украина компенсировала наращиванием экспорта в другие страны, в частности, в Европейский Союз. И президент Кучма, и вице-премьер Христенко, говоря о проблемах межгосударственной торговли, ссылались на «недоработки» ведомств. Эти «недоработки» между тем длятся годами — следовательно, кто-то в них был и остается заинтересованным. Вряд ли кто-то мешал сначала Москве, а потом и Киеву отказаться от дискриминационного метода применения НДС на экспортные товары. Теперь же всегда можно сослаться на то, что доходы уже запланированы в бюджете, и поэтому изменить механизм так просто не удастся.

Политика государственного протекционизма могла преследовать и другие цели — в частности, косвенное давление с целью принятия Киевом того или иного решения. Например, о вступлении в Евразийское содружество. Здесь сторонников ЕврАзЭС в Украине должен насторожить пример российского расследования против Казахстана, а также то, что президент России Путин на встрече с Кучмой сказал, что расследования должны продолжаться.

Но в целом, во всяком случае, высшее государственное руководство двух стран, похоже, действительно понимает, что ситуация, в которой ведется война, возможно, не настолько масштабна, как это случается между США и ЕС, но тем не менее, серьезная, не идет на пользу ни производителям, ни потребителям, ни политике. Эта ситуация не должна и не может продолжаться долго — ввиду хотя бы того, что России также не нужна какая-либо конфронтация с Украиной, а также потому, что Россия пытается войти во Всемирную торговую организацию и, кажется, несколько опережает на этом пути Украину.

О координации политики двух стран в этом направлении также говорилось на встрече в Москве. В Киеве уже довольно давно опасаются, что в случае, когда Россия вступит во ВТО раньше, она войдет в рабочую группу на переговорах с Украиной, которая даст ей возможность поставить жесткие условия. С другой стороны, она будет обязана выполнять нормы ВТО, которые делают невозможными некоторые из существующих сегодня ограничений. Следовательно, координация — но не подчинение — политики двух стран могла бы быть позитивом для них обеих, и это будет зависеть прежде всего от способности украинской власти жестко защищать именно национальные интересы.

Ускорение работы над созданием консорциума — также непростой вопрос. Трехстороннее заявление Кучмы, Путина и Шредера по этому поводу сегодня практически не комментируется — эксперты и политики и в Украине, и в России, и в странах Европейского Союза (прежде всего, в Германии) в один голос заявляют, что не знают ее деталей. Немецкие эксперты не подтверждают серьезной заинтересованности бизнес-структур своей страны, то же самое можно услышать и во Франции. Премьер-министр Украины Анатолий Кинах обещал жестко защищать украинские национальные интересы в этом вопросе. Каким именно образом, на каких именно условиях предлагается создание консорциума (при том, что газотранспортная сеть не подлежит приватизации), кто именно приглашается к участию, какие именно механизмы регулирования (в том числе политического) предлагается задействовать — все это остается большой загадкой. Понятно только то, что по сегодняшнему сценарию, предложенному, очевидно, Москвой, сначала между собой договариваются Украина и Россия, потом присоединяются другие участники. Встреча президентов в Москве, исходя из заявлений для общественности, не прибавила прозрачности в ситуацию вокруг консорциума. «Принципиальных расхождений между сторонами нет», — так прокомментировал ход событий Леонид Кучма. В то же время Виктор Христенко подтвердил наличие политических и экономических рисков, которые вызывают опасения. Таким образом, до фанфар еще очень далеко.

Одна встреча между президентами, что бы о ней не говорили, не сможет решить всех существующих проблем. Она может предупредить возникновение следующих — и в этом мог бы быть ее главный позитив. Вопрос — нужны ли подобные не совсем формальные встречи между президентами Кучмой и Путиным — не стоит вообще. Безусловно, нужны. Как и между Кучмой и Квасневским, между Кучмой и Шредером, Блэром, Шираком и так далее.

Представляется также, что президент Путин, безусловно, понимает ситуацию, сложившуюся сегодня в Украине, и пригласил Леонида Кучму отметить свой день рождения в Москве не в последнюю очередь по этой причине. Президент Украины получил в подарок от Путина на 64-летие, как сообщают агентствам, набор охотничьих ружей. Чем он пообещал ответить — об этом не сообщается. День рождения Путина — 7 октября, на этот день назначен саммит СНГ.