Вселенная в окне

В Художественной галерее «Мистець» проходит персональная выставка Марины Лельчук. На ней представлены живописные работы художницы, созданные в разные годы.

Марина Лельчук — реалистка «старой школы», мастерски владеющая всеми «ремесленными» навыками живописи. Однако несомненное очарование, живая душа ее работ — в их лиризме, даже поэтичности, и еще — в особой камерности мира, создаваемого художницей. Все без исключения произведения Марины Лельчук, если можно так выразиться, — об океане, отраженном в капле. Сложное неизменно раскрывается у нее через простое (и привычное), а вечное — через временное (и будничное).

Недаром излюбленный ход Марины Лельчук — взгляд из окна (и, как вариант, — взгляд с балкона). При этом художницу занимает именно заоконье, а не интерьер, изображаемый всегда любовно, но достаточно лаконично. Важнее всего в нем — подоконник, на котором всегда расположено множество уютных предметов — зимние яблоки, детская книжка, букетик весенних цветов в простеньком стеклянном стакане. Но, так или иначе, подоконник — грань, за которой начинается Вселенная («Окно», «Зимнее окно», «Утро над городом»).

Впрочем, Вселенная Марины Лельчук вполне камерна — играющие дети, спешащие на работу взрослые, Киев, Седнев. Грандиозных катастроф и тех недоразумений, которые, как принято считать, меняют ход истории, здесь не происходит. Напротив — жизнь течет спокойно, предсказуемо и равномерно, как смена времен года, что, кстати сказать, является здесь самым ответственным и важным событием. При этом глобальных перемен не влечет за собой даже постепенное превращение зимы в весну и лета в осень — просто в первом случае, несмотря на снег за окном, на подоконнике распускается ветка, а во втором — в букетах цветов, словно седина, начинают проскальзывать желтые и красные листья. При таком положении дел язык цветов — не то чтобы единственно возможный, но, вероятно, самый емкий («Маки»).

Впрочем, иногда ситуация как бы переворачивается — Вселенная оказывается внутри, она недосягаема и только едва-едва угадывается по мерцанию в вечерних окнах — угадывается, впрочем, во всем своем великолепии, отчего становится особенно грустно. Потому что здесь, снаружи, — летние сумерки, молодежь, гитары, а там, внутри, — только свет («Усадьба Лизогуба вечером»).