Алексей Вертинский: «Я еще до сих пор ищу, экспериментирую»...

Этот актер — добрый, эксцентричный комик, под которого ставят спектакли известные режиссеры, а драматурги пишут пьесы... Наша беседа об актерской профессии, отношении Вертинского к собственному амплуа и самому себе...

— Приближается финал театрального сезона, по окончании которого, наверное, хочется сделать некоторые выводы. Какие работы были самыми важными для вас в этом сезоне?

— Откровенно говоря, я настолько устал от активной работы, что даже просил режиссеров дать мне некоторый отдых, чтобы я мог остановиться, подумать... Поэтому могу сказать, что в этом сезоне я играл меньше, чем в предыдущие годы. Хотелось бы выделить «Крошку Цахес» по Гофману в сценической редакции Ярослава Стельмаха — спектакль, который, на мой взгляд, стал неожиданным и своевременным для нашего зрителя. В Молодом театре продолжается продуктивная работа, выходят новые спектакли, на которые искренне отзываются зрители — это и «Четвертая сестра» (режиссера Станислава Моисеева), и последняя премьера нашего коллектива в постановке Тараса Криворученко «Обычная история» по прекрасной и любимой многими театралами пьесе Марии Ладо. Я рекомендовал бы всем, кто любит театр, обязательно их посмотреть.

— Говорят, что вы никогда не отказываетесь от ролей... Правда ли это?

— Мне действительно очень сложно отказать режиссеру, предлагающему мне роль, кстати, какой бы эта роль ни была. Этому меня научили настоящие мастера своего дела. Это были люди еще той старой «закваски», которые умели ценить работу, гордиться ею, и профессионально подходить к созданию любого характера. Однако сегодня я иногда могу попросить режиссера, чтобы он не предлагал мне роль, поскольку объем работы иногда превышает мои возможности: каждый вечер выходить на сцену, а утром бежать на репетицию — и так каждый день, а это чрезвычайно тяжело и физически, и психологически.

— Вы играете почти во всех спектаклях художественного руководителя Молодого театра Станислава Моисеева. Не упрекают ли коллеги, что режиссер удачно пользуется вашими актерскими и психофизическими особенностями, не пытаясь что- то «сломать», переделать и т.д.?

— Такие мысли, конечно, могут возникать. Однако я бы не хотел кокетничать, и могу искренне признаться, что я очень счастлив, ведь в моей профессиональной жизни в свое время появился такой режиссер, как Станислав Моисеев, который, работая над спектаклями, часто «делает ставку» на меня, пусть даже используя то, на что уже привык реагировать зритель. Кроме того, было бы намного хуже, если бы этих работ у меня не было.

— В вашем творческом багаже довольно разноплановые роли, вы много работаете, и зритель, как вы сами заметили, особенно реагирует на уже известные ему актерские «выходки». Не возникает ли у вас иногда ощущение «конвейерности»?

— Я научился играть различные роли, быстро «перепрыгивая» из одного характера в другой: комиков, преступников и даже героев-любовников, что вообще, казалось бы, противоречит моей актерской природе. Но я не могу сказать, что «конвейер» здесь имеет место, ведь все же каждый характер пытаюсь сделать органичным и самобытным.

— А какие профессиональные корни имеют амплуа «эксцентрического комика» — это несколько похоже на актеров французской комедийной школы?

— Я должен признаться, что обожаю комический жанр. Клоун — это на самом деле очень сложная и многогранная актерская работа. Я счастлив, что это амплуа мне Богом дано. Не хотелось бы говорить неправду, жалуясь, как мне сложно смешить зрителя. Иногда мне даже не приходится прилагать каких-либо усилий... Выхожу на сцену, а зритель уже смеется. Однако, кстати, опять же Моисеев впервые попробовал меня «вытащить» из комического жанра, заставив сыграть социальные роли, что для меня значительно сложнее. Но на самом деле каждый характер нуждается в осмыслении: когда происходит распределение ролей, и даже если мне дается комическая (любимая), я все равно спрашиваю себя: «наскребу» ли я в себе то, что заставит зрителя смеяться?..

— Есть ли любимые роли?

— Мне нравятся, прежде всего, «непопсовые» роли, так сказать, «с двойным дном», с разными подтекстами. Жизнь очень многогранна, ее невозможно видеть только с какой-то одной стороны. Так же и роли — нужно сделать каждый характер объемным и неоднозначным.

— Как сформировался ваш творческий тандем с драматургом Ярославом Стельмахом? «Синий автомобиль», поставленный по его пьесе, стал знаковым спектаклем в вашей профессиональной жизни?

— Когда я получил предложение играть в «Синем автомобиле», (а был я тогда не таким уж и молодым), то, должен признаться, сначала не почувствовал этот материал. Даже просил, чтобы меня пощадили, потому что это был мой второй спектакль в Киеве, мне не хотелось бесславно поставить точку в своей профессии. Однако Станислав Моисеев убеждал, что я должен сыграть в этом спектакле. На премьеру я шел в стрессовом состоянии... А наш тандем со Стельмахом возник уже спустя некоторое время после того, как я начал с «Синим автомобилем» «брать» театральные премии. Я вынужден был признать, что ошибся в своем чувстве и отношении к материалу. Очень жаль, что талантливый писатель, драматург и переводчик Ярослав Стельмах очень рано ушел из жизни, он мог бы еще много написать интересных пьес. Стельмах трагически погиб шесть лет назад в автокатастрофе. Тогда тоже было очень знойное лето, и у Ярослава, который был за рулем, остановилось сердце...

— А как возник «Крошка Цахес»?

— «Крошка Цахес» появился благодаря своей сложности и актуальности... Это театральный эксперимент, и я пошел на некоторый риск, работая с нестандартным материалом — как литературным, так и сценическим. «Крошку...» с большим любопытством приняли критики и зрители Международного фестиваля моноспектаклей «Відлуння», проходившего этой весной в Киеве.

— Кстати, вы не пренебрегаете работой в шоу-бизнесных проектах — работаете на телевидении, а также в качестве ведущего различных программ и промоакций? Не вступает ли такая работа в конфликт с вашими профессиональными чувствами?

— Я абсолютно не стыжусь этой работы. И, как бы я ни жаловался на свою загруженность, ни говорил, что я уже старый, сдаваться не хочется: хочется держать, как говорится, «руку на пульсе», что, кстати, полезно и для моей работы в театре. Кроме того, я не считаю себя какой-то значительной фигурой, которая занимает в театральной жизни определенную нишу — я еще до сих пор ищу, экспериментирую, стремлюсь «пробовать» какие-то новые жанры и радуюсь, если чувствую, что работа сделана качественно и профессионально.

— Планируете ли продолжать отношения с кинематографом?

— Я никогда не делал ставку на кинематограф. Мне вообще кажется, что киноленты, в которых я снимаюсь, сделаны не для массового зрителя, и их мало кто видит. В перспективе — новая работа в комедии «Пушкен:)» молодых, но очень талантливых режиссеров Вадима Мурованого и Олега Бобало. Это общий кинопроект Украины, России и Чехии — истории пушкинской эпохи: главные герои — авантюристы (Пушкен — Дмитрий Хоронько, а Оленина — Дмитрий Исаев), спекулирующие на фамилии известного поэта. Действие фильма происходит в городе N (где-то между Киевом и Одессой). Я играю верного слугу Пушкена.

— Чего ждете от профессии?

— Планируется очень много поездок. Среди новых спектаклей — работа с прекрасной актрисой Адой Николаевной Роговцевой. Пока рабочее название постановки «Star Quality» по пьесе Ноэла Кауарда (режиссер Алексей Лисовец). Это будет бенефис Роговцевой, которая в июле отметит свой юбилей, а премьеру публика увидит осенью, когда начнется новый театральный сезон. В спектакле заняты известные актеры, мои коллеги: Остап Ступка, Олесь и Влад Заднипровские, Николай Добрынин, Екатерина Степанкова и другие. Худрук моего родного Молодого театра Станислав Моисеев предложил мне играть в пьесе Ануя, но о том, что еще не сделано, пока рано говорить...