Париж

Писатель-фантаст Герберт Джордж Уэллс когда-то сказал: «Когда я вижу взрослого на велосипеде, я спокоен за человечество». Признаюсь, мой оптимизм не распространяется так далеко и даже на родной мне Киев, где имеются лишь одна-две велосипедные стоянки, да и там, по сути, всегда пустые «стойла» для двухколесных машин. С таким же успехом их можно привязывать к металлической ограде или к обыкновенному столбу. А вот за Париж, действительно, можно быть спокойным.

Велостоянки здесь почти на каждом углу — бросаешь монету в автомат и ты уже на железном коне, откуда во всей красе открывается один из самых величественных и романтичных городов мира. Но у велосипеда есть недостаток — трудно фотографировать. К тому же в моем послевоенном дворе на Лукьяновке детские велосипеды вообще не водились, а взрослый имелся у одного лишь Кольки Бурилова — сына начальника дистанции трамвайного пути... Поэтому «в свободном полете» по Парижу я передвигался бегом, в том числе и по велосипедным дорожкам, которые тут скорее правило, чем исключение.

План легкоатлетической фото-сессии возник из желания сфотографировать памятник принцессе Диане, расположенный рядом с туннелем, где она погибла. Но это оказалось не просто. Он словно дразнил бегуна, отчаянно вертевшего головой во все стороны, и упрекал в неумении ориентироваться. Нашел я его только со второй попытки и не пожалел — живые цветы и свечи у подножья золотого пламени безвременно ушедшей жизни. Убедился, парижане любят Диану!

И здесь же, на d’Orsay, этой благоустроенной улице-набережной, являющейся исторической колыбелью Парижа, мне встретился еще один памятник, связавший меня с Украиной, со степями под Херсоном. Там, лет сорок тому назад, я писал о мельнике — ветеране первой мировой войны, служившем, вместе с тысячами других украинцев, в русском экспедиционном корпусе во Франции. Они храбро сражались, но после революции в России потребовали мира и возвращения на Родину. Вместо этого их разоружили и сослали на каторгу в Марокко.

И все же Франция их помнит. Хотя, наверное, не вся. Недели за две до нашей поездки какие-то вандалы, связанные, похоже, с российской феминистской панк-рок-группой «Пусси Райот», осквернили памятник. Но теперь он снова во всей красе: офицер, напоминающий Николая II, и боевой конь, щиплющий травку у его ног.

Там же, на d’Orsay можно вблизи полюбоваться Эйфелевой башней, давно и уже несколько банально являющейся неоспоримым символом Парижа. Впервые она предстала перед нами с борта речного кораблика, превращенного в первоклассный ресторан. Освещение и густой снег показали нам не только чудо-техники позапрошлого века, но и неповторимую картину, достойную кисти большого художника. Впрочем, фотоаппарат, похоже, также неплохо справился...

На d’Orsay, в бывшем Бурбонском дворце, размещен парламент Франции — Национальная ассамблея. Полицейский, у которого я знаками попросил разрешения сделать фото, благосклонно кивнул, но сам не спеша, с королевским достоинством пошел прочь из кадра. Не успел... Позже мы побывали и во внутреннем дворике французского парламента, несмотря на все еще холодное время больше напоминавшем классический регулярный парк. Поднялись и в ложу прессы. В зале шли дебаты, а с четырех сторон вокруг президиума расположились парламентские приставы во фраках и белых галстуках-бабочках. На них, оказывается, не распространяется запрет прикасаться к народным избранникам, и они вправе применить силу в случае каких-то столкновений. Однако ничего такого тут не могут припомнить, и сейчас приставы — это в основном дань традиции. Хотя нет, иногда им приходится потрудиться, передавая какие-то документы из зала в президиум.

К сожалению, фотографировать в парламенте Франции без специальной аккредитации не разрешается. А вот в соперничающем с Лувром музее d’Orsay, куда, кстати, украинских журналистов пропустили бесплатно, другой подход: тут нельзя снимать произведения искусства, но не воспрещается фотографировать посетителей. А они, ей-Богу, не менее интересны. Вот усталая китаянка, а может быть тайка. Она как бы еще раз пересматривает и хочет запечатлеть в памяти все увиденное. А это, очевидно, американские туристы. Ходить им явно нелегко, но не хочется ничего пропустить...

Мы тоже пытались побольше увидеть в Париже и однажды предпочли музеям под крышей знаменитое парижское кладбище, которое также иначе как музеем не назовешь. На Пер-Лашез похоронено немало славных украинцев. Признаться, обнаружить их могилы без экскурсовода было нелегко. В колумбарии (здесь больше порядка, чем в киевском, но он не такой красочный) мы отыскали место, где покоится прах Нестора Махно. Могилу Симона Петлюры найти не удалось... Но обнаружили последнее пристанище Оноре де Бальзака, который закончил свою жизнь в Париже.

Позже в Интернете увидел его высказывание: «Париж всегда будет самым пленительным из всех отечеств — отечеством радости, свободы, ума, хорошеньких женщин, прохвостов, доброго вина...» К сожалению, эту мысль великого француза могу подтвердить в данном репортаже лишь одним снимком парижской красавицы, хотя их (снимков) у меня достаточно. Что касается вина, то оно, конечно, выше всяких похвал. Жаль лишь, что во Франции мало знакомы еще и с такими марками украинских вин, как «Шабо» или «Колонист», у которых тоже французские корни. А ими также можно было бы гордиться.

Судя по Пер-Лашез, Франция, в отличие от Украины, где кладбища очень сильно напоминают свалки, действительно, более чем цивилизованная страна. Еще об этом говорит отсутствие бродячих животных. В Париже не довелось встретить ни одной собаки без хозяина. Но видели, как женщина убирала с асфальта после своего любимца. Не исключено, что после смерти близкие поставят на ее могиле памятник также и ему. Таких скульптур на Пер-Лашез немало, а одна даже очень растрогала фотографа.

Единственную увиденную в Париже бродячую кошку мы назвали Муркой Пер-Лашез. Она ждала потомства, не заискивала перед посетителями и выглядела вполне ухоженно — может быть, просто вышла на кладбищенскую аллею подышать свежим воздухом.

Все знают, Париж — город солнца. В этом смысле нам не особенно повезло. Правда, дождей практически не было, чего не скажешь о снеге. И почти все время пасмурно и довольно прохладно. А на Пер-Лашез мы просто замерзли. Зато в Париже нам много рассказывали об альтернативных источниках тепла и электроэнергии и о том, что они вскоре преобразят лицо французской столицы, превратят ее в smart-citi, то есть умный город, где одни источники энергии дополняются другими, а образовавшиеся излишки аккумулируются и используются в пиковые часы и минуты.

Уже к 2015 году все новые здания во Франции предполагается сдавать в эксплуатацию энергопозитивными, то есть не только поглощающими энергию, но и возвращающими ее в сети. Мы узнали, как производятся кремневые солнечные модули, и что паруса яхт будут состоять из фотовольтаики. А вместо бензиновых такси будут бегать (без водителей) киберэлектромобили. Так решится не только проблема энергоэффективности, но и снизится нагрузка на магистрали, где сегодня еще случаются заторы.

Согласитесь, многое из этого кажется достойным Уэллса. Не будем скептиками. Вот перед вами невиданная в Киеве и в остальной Украине работающая заправка электромобилей. В Париже это — не редкость. Но, конечно, не потому об этом городе говорят: увидеть и умереть. Мы придумали другой девиз: жить, чтобы вернуться.