«Что из 90-х осталось сегодня у нас?» — такой вопрос задают кураторы проекта Ася Цисар и Виктория Бавикина. Выставка, которая проходит в «Мистецькому арсеналі» по 12 августа, состоит из девяти разделов, каждый посвящен определенному городу или региону в 1990-х. Иногда речь идет о реальных местах и явлениях того времени, иногда — о рефлексиях художников, их воспоминаниях и фантазиях.

Эту выставку Ася и Виктория сделали как победительницы открытого конкурса идей художественных проектов, который состоялся в «Мистецькому арсеналі» осенью 2017 году. Кураторы называют ее «лабораторным экспериментом над собственной памятью» и отмечают, что вспоминая 90-ые, пытаются понять характер современности. Собственно, это предлагают и нам. Готовы отмотать пленку (конечно, на видеокассете) назад?

ЛЬВОВСКИЙ «ВЫВИХ»

Начинается путешествие со Львова. Большая часть экспозиции представлена молодежным фестивалем альтернативной культуры «Вывих». «Он стал символическими вратами в 90-ые, в украинскую независимость, — говорит куратор этой части выставки Анастасия Нечипоренко. — «Вывих» организовали художественная львовская тусовка и Студенческое братство, это было проявление анархии и свободы».

Фестиваль проводился в 1990-ом и 1992 годах. В экспозиции есть плакаты, разработанные для события Юрием Кохом, Владом Кауфманом и Владом Костырко. Режиссером фестиваля дважды становился Сергей Проскурня, а директором второго, что интересно, был тогдашний председатель Студенческого братства Львова Олег Тягнибок.

«Вывих», хотя и прошел только дважды, является знаковым для культуры. Например, главным событием второго фестиваля стала постановка поезооперы легендарной литературной группировки «Бу-Ба-Бу» — «Крайслер Империал». Как это происходило, можно увидеть на видео, которое есть в экспозиции. «Этот фестиваль в свое время захватил целый город, весь он был расписан разными лозунгами, каждый мог делать все что угодно. «Вывих» стал будто символическим завершением предыдущей эпохи и попыткой поисков новой идентичности в будущем», — добавляет Анастасия.

КРЫМСКИЕ «НЛО»

Следующая остановка — Крым. «Это единственная часть выставки, которая не имеет отдельного куратора, что достаточно символично, — замечает Ася Цисар. — За этот раздел отвечают сами художники, которые делящиеся своими детскими воспоминаниями. Это единое пространство, у которого нет заданного контекста. Нет человека, который хотел бы взять на себя ответственность за эту часть и целостность высказывания».

Дуэт Krolikowski Art исследовал своего рода феномен НЛО в Крыму. На стенах развешены рассказы жителей полуострова о встречах с неизвестными летающими объектами, по телевизорам транслируется видео с якобы инопланетянами. Художники заметили, что в 90-х в Крыму и Донецке было больше всего «свидетелей НЛО». Ася Цисар говорит: «Художники объясняют это тем, что когда время настолько переменчиво и нестабильно, тебе проще верить в заряженную из телевизора воду или НЛО, чем в хрупкую реальность, в которой живешь».

ХАРЬКОВ КАК РЫНОК

В разделе о Харькове нас отправляют к импровизированному рынку. Разделом занимались Ася Цисар и Виктория Бавикина, которые живут в этом городе. Павильон, завешенный вещами, модными в 90-х (помните, как примеряли их, крутились на картонке?). Рядом еще одно знаковое явление тех времен — видеосалон, даже с креслами, обшитыми дерматином, где можно посмотреть работы Романа Пятковки.

Самый знаменитый рынок Харькова — Барабашово. Еще есть Благовещенский базар, который местные называют «Благбазом». Там, по словам Аси Цисар, находили вдохновение харьковские фотографы, в частности Евгений Павлов, работы которого тоже есть на выставке. «Нам кажется, что форма рынка наслоилась на то, как ты чувствуешь себя и позиционируешь себя в городе, — продолжает Ася. — Это своего рода метафора, что у каждого из нас есть свой контейнер. Ты будто находишься рядом с другими людьми, но в своем контейнере».

Непременный спутник рынка — кравчучка. Она изображена на работе Гамлета Зинкивского, известного представителя харьковского стрит-арта. Раздражающий скрип этой кравчучки впоследствии становится для героя внутренним отголоском 90-х.

ЛИРИКА ДОНЕЦКА

Видео с забастовками шахтеров, которые проектируются на стены, подсказывают, что сейчас будет идти речь о Донецке. Работы художников, часто построенные вокруг очень личных историй, контрастируют с массовыми протестами. Эту часть выставки курировал Толик Татаренко.

Вот Петр Армяновский, который переехал в Киев, находит в столицы места, которые напоминают ему Донецк, и делится связанными с ними воспоминаниями: где-то он выкурил первую сигарету, где-то его укусил пес и тому подобное. Выходит интерактивная карта, которая так и называется, — «Личная история города». А Лия и Андрей Достлевы собрали воспоминания знакомых и незнакомцев о Донецке 90-х и на их основе сделали из игрушечного конструктора модели мест, о которых шла речь. Это не документальное воссоздание определенных объектов, такие модели вырастают на пересечении реальности и фантазий.

«НАШ» ДНЕПРОПЕТРОВСК

В разделе о Днипре, точнее, Днепропетровске, как в 90-х назывался город, одну из важнейших работ можно услышать раз в час. Это «Гудок» Даниила Галкина, звук гудка металлургического завода, который можно слышать почти во всех районах города трижды на день. Кстати, этот гудок, вероятно, поднимет немало воспоминаний и у людей из Донецка, где металлургический завод тоже звал всех на работу трижды на день.

Гудок стал связующим звеном в экспозиции, сделанной Екатериной Русецкой, Екатериной Семенюк и Андреем Палашем. Государственный в советские времена завод в 90-х перешел в частные руки, сменил владельцев, а гудок так и продолжает извещать о начале нового изменения.

Знаковое культурное явление в Днепропетровске 90-х — журнал «Наш». Кураторы раздела собрали почти все номера издания, которое выходило десять лет, начиная с 1999-го. «Это один из наиболее прогрессивных и авангардных журналов, который в то время совмещал в себе все, что было на территории искусства», — рассказывает Екатерина Семенюк. К слову, редакция находилась в офисе Геннадия Корбана.

Некоторые выпуски даже можно полистать. Отдельно, под рамочкой, находится первый номер. На обложке — афроукраинец в вышиванке, под изображением сказано: «Гость из будущего: украинец через 100 лет будет выглядеть так». А на фоне — что-то похожее на звезды Евросоюза.

НЕПОВТОРИМЫЙ ХЕРСОН

Достаточно активная художественная жизнь в 90-х была в Херсоне. Раздел курировали Елена и Макс Афанасьевы. «То время — это разруха, и тогда же возникают новые ориентиры в культуре. Мы начинаем смотреть на западную культуру и поглощать ее. Каким образом? Просто начинаем копировать ее со своей точки зрения», — говорит херсонский художник Константин Терещенко.

На этом строится проект 1992-го года, в основе которого — обложка альбома Houses of the Holy, который группа Led Zeppelin выпустила в 1973 г. Сначала один из херсонских художников нарисовал ее в своей манере, потом с полученным рисунком то же сделал другой, в итоге вышло пять работ, каждая — авторская копия предыдущей. «Копия» — относительное понятие, потому что рисунки очень отличаются. «На этом примере можно увидеть, насколько далеко мы идем от того, что пытаемся имитировать, — резюмирует Константин Терещенко. — В этом проявляется определенная самобытность, которая никуда не идет, какую бы культуру мы не захотели примерять на себя».

РЕАЛЬНОСТИ ОДЕССЫ

Куратор одесской части Макс Ковальчук пригласил к участию художников, которые в 90-х были детьми. «Здесь нет никакой исторической реконструкции, но есть воспоминания», — утверждает он. А еще — миражи и мечты, которых в тот период родилось и умерло невероятно много.

Собственно, одна из работ и называется — «Марево». Это картина Николая Лукина, на которой изображены корабли, как будто зависшие в воздухе, потому что море отсутствует. «Так же зависли в воздухе надежды, мечты, страхи, опасения людей, живших в одной стране, а затем оказавшихся в другой», — добавляет Макс.

Напротив — неоновая инсталляция Степана Рябченко «Война и мир» из серии «Детский лепет». Художник воспроизвел в ней свой детский рисунок, размещенный рядом. Такой показ наглядно факта, что детство влияет на всю нашу жизнь, осознаем мы это или нет. Поэтому если на 90-е пришелся не слишком сознательный период вашей жизни, что-то из того времени вы все равно будете нести с собой до конца.

Кульминация одесского раздела — видео Temporary Group. На типичную открытку с одесским видом ХІХ века наложено видео с эскалатором. Между прочим, рядом с Потемкинской лестницей действительно был эскалатор, в 1971-ом им заменили поломанный фуникулер. А когда в 1997 году поломался эскалатор, городская власть решила построить новый фуникулер, поэтому тот так и остановился в 90-х.

«Здесь встречаются земная одесская жизнь с будто бы небесной, — комментирует Макс Ковальчук. — В 1994 году отмечали 200 лет Одессе, и до этого времени местная власть попробовала населить ее живыми мифами, с которыми горожане живут до сих пор. Первый — о зоне порто-франко. Одесситов убедили, что есть возможность сделать город зоной свободной торговли, а в действительности — теневой. В это было легко поверить, было хорошо представить себе зону, где люди много зарабатывают и красиво живут. Мне, ребенку, по воспоминаниям казалось, что это будет прекрасно и случится скоро. Одессу населили привидениями. Вот привидение №1 — одесский язык. Мы уже 30 лет живем с этими мифами. Мы постоянно поднимаемся вверх и спускаемся вниз, как в этой работе».

ИМПРЕЗЫ ИВАНО-ФРАНКОВСКА

Как и Львов, отсылает к художественной жизни 90-х Ивано-Франковск. Большая часть экспозиции здесь посвящена международной биеннале современного искусства «Импреза».

«Станиславов (первое название города — Ред.) строился как крепость. Почти все время его история была связана с милитаризмом, с какими-то военными традициями, — обращает внимание куратор раздела Анатолий Звижинский. — До 1991 года Ивано-Франковск вообще был закрытым для туристов. В той или иной степени здесь была металлическая завеса, которая не позволяла развивать культуру. Это один из городов, который не имеет художественной школы. Однако в конце 80-х, еще в Советском Союзе, трое молодых людей инициировало проведение в городе биеннале «Импреза». Первая «Импреза» состоялась в 1989 году, ее уникальность была в том, что на ней широко представили международную палитру. Другая уникальность — эта выставка состоялась как биеннале пять раз подряд, просуществовала до 1997 года. Художники создавали биеннале как определенную оппозицию к тогдашним властным структурам, к Союзу художников, художественному музею — всему официозу, который не позволяет творческому человеку мыслить свободно. Первые три «Импрезы» состоялись в формате выставок-конкурсов по подразделениям. Две последние были как кураторские проекты, работали с более современными формами, там представляли фото, видео, перформанс и тому подобное».

Впоследствии младшее поколение художников начало создавать собственную оппозицию уже к биеннале, которая, по их мнению, стала костенеть. В 90-х возникло понятие станиславского феномена, выразителями которого являются в первую очередь писатели — Юрий Издрик, Юрий Андрухович, Тарас Прохасько, Владимир Ешкилев, который и предложил этот термин. «В те времена это было неразрывное явление: выставки, концерты, поэтические презентации перетекали друг из друга. Это были своеобразные перформансы, которые происходили очень часто. Новый свежий взгляд для маленького городка», — добавляет Анатолий Звижинский.

ИНФОРМАЦИОННОЕ НЕИСТОВСТВО КИЕВА

Завершается выставка Киевом. «Когда я присоединилась к проекту, основная часть концепции была сформирована, остросоциальные вещи уже зацепили, — делится куратор раздела Надежда Пригодич. — Проанализировав свои внутренние ощущения относительно 90-х, я поняла, что мне было бы интересно работать с образовательным аспектом того времени. Потому что кроме всяческих негативных социальных и политических потрясений, это был мощный информационный прорыв. Подумала о месте, где все это в Киеве концентрировалось. И это — рынок «Петровка». Он существует до сих пор, но сформировавшись в конце 90-х, он стал центром всей информации, как позитивной, так и всяческого треша, пиратских фильмов, музыки, книг, журналов. В каком-то аспекте это можно назвать метафорой социальных сетей».

Центральное место в этой части занимает образовательная зона, где будут происходить разные мероприятия в рамках проекта. Визуальным олицетворением информационного неистовства является картина Александры Чичкан «An Amazing World of Information», то есть «Удивительный мир информации» — на желтом фоне сотни раз повторяется слово «info». Если подойти к работе, буквы начинают двигаться, мигать — такая оптическая иллюзия. Надежда Пригодич называет это «психоделічною репликой по поводу тонн информации, того, как они оглушают, сбивают с толку».

А точка, даже три точки в конце выставки — инсталляция Ильи Исупова «Рейв», реплика работы Александра Гнилицкого, которая существовала один Новый год в 1996-ом. Три искусственных елки, увешанных блестящими игрушками, вращающиеся в разные стороны. Суетливый праздник свободы, которой тогда (и до сих пор?) не научились пользоваться.

С большими или меньшими потерями мы пережили 90-ые. Это было время абсолютно новых мечтаний и прощания с какими-то иллюзиями и убеждениями. Но иногда потеря одновременно становится достижением.