Финляндия: почему реализовался шанс на свободу-2

Окончание. Начало читайте «День» № 165-166

Уже упомянутый нами современный финский историк Эйно Кетола очень уместно использует в своем исследовании «Путь Финляндии к свободе» такое, поистине иезуитское высказывание Сталина из его выступления (как наркома по делам национальностей) на заседании ВЦИК в Петрограде (квази-парламента).

Вот слова будущего Великого Вождя (22 декабря 1917 года): «Если мы внимательнее посмотрим на картину получение финляндской независимости, то мы увидим, что фактически Совет Народных Комиссаров дал свободу (так говорил Сталин — не народ получил свободу, а ее дало финнам правительство Ленина! — И.С.) против своей воли не народу, не представителям пролетариата Финляндии, а финляндской буржуазии, которая путем странного стечения обстоятельств захватила власть и получила независимость из рук социалистов России (здесь уже ни слова нет о неотъемлемом праве «народов (наций) на самоопределение», хотя бы в большевистском толковании, право, которое не дарится «из рук социалистов». — И.С.).

Финский рабочий класс оказался в таком положении, которое должно принимать «свободу не непосредственно из рук социалистов России, а с помощью финской буржуазии. Это — трагедия финского пролетариата (вот так — очень интересные слова, особенно в контексте 1918 года, о чем речь пойдет дальше, и года 1939-го! — И.С.). Пусть же независимость Финляндии облегчит дело освобождения рабочих и крестьян Финляндии и создаст крепкую базу для дружбы наших народов». Тот, кто помнит об ультиматумах, которые ленинский Совнарком предъявлял Центральному Совету, и особенно о подрывной пропаганде большевиков против Украины, тот не может не заметить общность подходов.

А выступая на ІІІ Всероссийском съезде Советов 15 (28) января 1918 года, тот же Сталин заявил, что принцип права наций на самоопределение подчинен принципам социализма. С его точки зрения, «конфликты буржуазии околиц прежней Российской империи с советской властью сводились к общему вопросу о власти. Местная буржуазия стремится замаскировать национальным одеянием свою борьбу против трудящихся. Все это указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на   самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации» (такая риторика применялась и против Украины).

Исторической заслугой Маннергейма, его окружения, большинства руководителей тогдашнего финского Сената во главе с Пером Свинхувудом было то, что все эти люди прекрасно понимали: ни единому слову большевистских народных комиссаров, которые якобы «признали» независимость Финляндии, верить нельзя. И не только понимали это, но и действовали соответственно. Это и спасло вновь созданную государственность в условиях, когда в Хельсинки 27 января 1918 года было объявлено (не только примитивными марионетками Москвы) о начале «пролетарской революции» и создании Совета народных уполномоченных. Поэтому действовать нужно было действительно немедленно.

Вот как вспоминает эти дни Маннергейм в своих «Мемуарах»: «Невзирая ни на что, я был убежден, что наша страна имеет более широкие возможности для спасения культуры и общественного строя, чем Россия. Там я наблюдал лишь отсутствие веры и пассивность, на Родине же я почувствовал непреодолимое стремление людей бороться за свободу. В начале января 1918 года я узнал, что большую подготовительную работу провели Военный комитет и Комитет активистов — была создана организация из офицеров распущенной финской армии и молодых людей из движения за независимость. Тогда я понял, что у народа Финляндии было не только желание, но и возможность для освобождения страны. По просьбе друзей я вошел в Военный комитет...».

И дальше лидер Финляндии вспоминает: «Только теперь я узнал, что 1800 финских добровольцев — 27-й егерский батальон — проходили учебу в Германии. Эта весть значительно укрепила мою уверенность в наших силах. Группа добровольцев, которые были собраны из разных слоев общества, являла собой ответ на острейший вопрос: где найти командный состав для будущих боев?» (Вообще-то Маннергейм не был пылким сторонником опоры на немецкую помощь. — И.С.). Командующий финскими это силами признает. Однако того, что делалось, было недостаточно, тем более что пока страну оккупировали российские войска, учеба проходила полутайно. Часть оружия была секретно приобретена в Германии, часть — куплена у русских солдат или привезена контрабандным путем из Петрограда. Этого явно не хватало, и в смысле вооружения шюцкор находился в значительно худшем положении, чем финская Красная гвардия». Однако дела вскоре изменились к лучшему.

Маннергейм пишет: «16 января 1918 года я посетил Свинхувуда. Глава государства и председатель Сената, как и я, был убежден, что моей обязанностью будет не просто поддержание порядка в стране, а освобождение Финляндии. Я заявил о своей готовности стать главнокомандующим, но при условии, что Сенат не будет просить помощи ни у Швеции, ни у Германии (! — И.С.). Судя по всему, Свинхувуд не верил в то, что мы сможем положиться на собственные силы. — У генерала нет армии, нет солдат, нет оружия... Как же Вы сможете придушить сопротивление? — спросил он. Я ответил, что у меня нет никаких сомнений в победе. Однако необходимо было срочно создавать армию. Я был уверен в стрелецком мастерстве и лыжной подготовке финнов. Моя уверенность в собственных силах произвела сильное впечатление на Свинхувуда. Он пообещал, что Сенат не будет обращаться за военной помощью к Германии или Швеции».

Маннергейм добавляет: «В конце беседы я заявил, что на протяжении ближайших суток отбуду в город Васа и организую там штаб. Кроме того, я поделился своими мыслями о пребывании в стране российских частей. Я был убежден, что эти части надлежит срочно разоружить и вывести из Финляндии. Свинхувуд придерживался такого же мнения.

На улице я встретил своего старого товарища Акселя Эрнруута, директора-распорядителя «Приват-банка». Он спросил, принял ли я предложение создать и возглавить армию. Я ответил утвердительно и добавил, что финансовая сторона дела еще не обсуждалась. На следующий день Эрнруут известил меня, что перевел в Васу на военные потребности 15 миллионов марок. Это, по сути, было только начало». Но уже буквально через несколько дней «Сенат уполномочил нас разработать план создания сил правопорядка... События развивались настолько стремительно, что очень быстро стало понятно: теперь нужны не просто «мощные силы правопорядка», мы нуждаемся в настоящей армии».

23 января Маннергейм отдал приказ начать разоружение и выведение российских гарнизонов в центре и на севере страны, в частности в Лапуа и Сейняйоки. А еще через 4 дня власть в столице, как уже вспоминалось, перебрал на себя Совет Народных уполномоченных во главе с Куллерво Маннером. Революционеры на протяжении января-февраля взяли под контроль ряд городов юга Финляндии — Турку (Або), Тампере (Таммерфорс), Виборг, Котка, Пори. Центр и север держали силы шюцкора и создаваемой Маннергеймом в быстром темпе регулярной армии.

Началась трагедия — Гражданская война (этот термин, употребляемый большинством финских историков, свидетельствует, что тогда страна столкнулась не только с военным вмешательством «красной» России, но и с кровавым гражданским противостоянием). По разным оценкам, только лишь количество погибших (включая павших в боях, расстрелянных, умерших от ран или болезней) из обоих лагерей составляло от 36 до 60 тысяч лиц. Это огромная цифра для такой страны, как Финляндия. Нужно добавить, что к крайней жестокости в январе — мае 1918 года (хронологические рамки войны) прибегали обе (!) стороны, такой является правда истории. Однако победили те, кто вслед за Маннергеймом стремились спасти независимость своей Родины, не допустить превращения ее в российскую провинцию (но здесь есть «ирония истории» — совсем юный 17-летний боец белого «шюцкора» Урхо Калева Кекконен, став через 40 лет  Президентом Финляндии, на протяжении двух с половиной  десятилетий проводил политику, весьма лояльную к СССР.).

Результат войны стал очевидным после победы Маннергейма в боях за Тампере 16 марта — 6 апреля 1918 года (город лежал в руинах; в так называемый «кровавый четверг» 28 марта части шюцкора потеряли кое-где до 50% личного состава). Но было ясно, что верх берут «белые», то есть сторонники независимости. 12—13 апреля «красные» покинули столицу, а 26 апреля был взят Выборг. Вскоре война завершилась. В 1923 и в 1928 году была объявлена широкая амнистия побежденным. Кстати, это еще «откликнулось» финнам в 1939-ом (положительно!): нация сохранила единство. Вот такую цену заплатила за независимость эта страна, в настоящий момент одна из самых развитых в мире.

***

Почему Маннергейм победил? И что означала его победа в историческом и цивилизованном плане? Историк Эйно Кейтола отвечает на это так: «Культура и философия свободы, положенные в основу системы ценностей Маннергейма, оказались в конечном итоге более жизнеспособными, чем та тоталитарная общественная система, которую представлял советский коммунизм, рожденный в России». Добавим, что здесь найдена и гарантия победы Украины в нынешней войне с Кремлем. Прежде всего здесь, а не во внешней помощи или санкциях.