Неожиданный отголосок: Вячеслав Липинский и Иван Франко-2

Окончание. Начало читайте «День» № 165-166

Именно такой ограниченный взгляд Михаила Драгоманова на место и роль основных классов общества, его «мужикофильство», по высказыванию Ивана Франко, обусловило «и в чисто культурных и образовательных делах слишком узкое понимание нации как плебса, не позволяло ему ставить дело национального развития так широко, как оно ставится у нас в настоящее время».

И перед И. Франко, и перед В. Липинским таким образом с признанием и принятием идеи самостоятельности украинской нации возникло задание поиска новых социальных и политических ориентиров и механизмов их реализации. В этих поисках оба деятеля были далеки от одностороннего доктринерства, дополняя социальный плюрализм плюрализмом политическим и религиозным.

Показательной относительно этого является реакция Липинского на упрек О. Назарука, «что Вы (В. Липинский. — Ю.Т.) не начали с убийства предшественников, у нас гигантов пропаганды: Драгоманова, Франко... и даже Шевченко как общественно-государственнического пропагандиста...». Назарук считал, что «будова нового не можлива без повалення старого і без вивезення румовищ з нього... Маса — і то не тільки черні, але й інтелігенції — доконче потребує зрубання й викорчування старих гаїв, де молилася, заки зачне молитися в новій святині».

В. Липинский предлагал другой подход. Ориентируясь на опыт всемирной и украинской истории, он утверждает, что революционные преобразования лишь тогда имеют успех, когда их руководство включает в свой состав представителей старой элиты. Не отходя от своих консервативных позиций, Липинский всегда был готов акцептовать позитивное и у своих политических оппонентов, а не «выкорчевывать» другие идеологии, как это предлагал ему галицкий респондент. «Шевченко, Франко, Драгоманов — революціонери. — відповідав В. Липинський О. Назарукові. — Боротьба з деякими їх шкідливими думками при помочі понижування їх революційного авторитету, думаю, безцільна. Завжди будуть українські революціонери, які будуть, і зовсім слушно, черпати з них свої натхнення». Он считал, что недостаток украинского общественного движения заключается не в том, «що ми маємо революціонерів. Біда, що ми маємо тільки революціонерів». Следовательно, по мнению В. Липинского, нужно было утверждать не только негацию революционеров, а «создавать» консерваторов с позитивной программой. «Витворення цієї позитивної консервативної державницької думки, — акцентировал внимание Липинский, — думаю, має для нас далеко більше значення, ніж боротьба з Шевченком, Франком і Драгомановим. Тим більше, що без сильної української консервативної організації — ця боротьба безнадійна».

К тому же ученый считал, что борьба за возобновление национальной государственности должна быть связана с возвращением к украинству его собственных аристократических слоев, наиболее политически опытных, образованных, культурных, но таких, которые до сих пор стояли на польской или российской национально-государственнической почве.

Эти мысли о национальном возрождении полонизированной украинской шляхты убедительно изложены В. Липинским в письме к И. Франко, датированном 20 августа 1912 года, которое хранится в Отделе рукописей Института литературы НАН Украины. В нем ученый искренне благодарит Франко за проявленный интерес к только что выпущенному сборнику «Z dziejow Ukrainy», благосклонное отношение к этому труду и высказанные замечания. Сборник, как известно, был посвящен памяти хлопоманов В. Антоновича, П. Свенцицкого и Т. Рыльского, которые в 60-х гг. ХІХ в. положили начало повороту украинской шляхты польской культуры и римско-католического обряда к участию в национальном и политическом возрождении Украины. Кроме чисто научного значения книга «Z dziejow Ukrainy» имела и чрезвычайно сильный общественно-политический резонанс в галицком обществе, и не только в тех кругах, которым она была непосредственно адресована, — ополяченным представителям украинской шляхты, — но и в широких кругах интеллигенции. Вот что писала в связи с этим газета «Діло» в 1918 г.: «Популярною серед української інтелігенції в Галичині була книжка теперішнього посла Української держави у Відні В. Липинського «Z dziejow Ukrainy». Не знати, чи автор був певний, що його книжка відіграє колись таку велику ролю в життю Української держави. Наклепи польської преси на українство, — а спеціально на Українську державу — заєдне вислізування, відсуджування українського народу від всякої культури, твердження, що в українському суспільстві жиє лише дух руїни й анархії — обурили багато тутешніх одиниць, які були римо-католиками і стояли осторонь українського життя. Ці люди почали вертати до українства — українською мовою і то гарною володіють добре, бо навчились її прямо від народу. Трудно її дістати, а за відступлення платять грубі гроші. І зустрінете, нині ще недавного «нібито» поляка, як він з завзяттям студіює цю книжку, а наслідок — він віднаходить себе — він стає українцем».

Из контекста письма следует, что И. Франко, очевидно, советовал В. Липинскому обратить внимание на свои труды по истории Украины и национальному возрождению. Липинский в ответ свидетельствует, что ряд их он использовал в своей студии о С.Кричевском, размещенной в «Z dziejow Ukrainy», а также в брошюре «Slachta na Ukrainie». При этом он выразил надежду вернуться к ним при подготовке второго тома «Z dziejow Ukrainy», который должен был быть посвящен национальному возрождению полонизированных украинских слоев в ХІХ ст. Липинский называет Ивана Франко «наилучшим знатоком влияния Польши на украинское национальное дело» и отмечает, что «той, хто ці впливи досліджує і з цими впливами бореться, не має права зробленого Вами в сім напрямі не знати». Речь идет в частности о трудах И. Франко «Хмельниччина 1648—1649 р. в сучасних віршах», «Студії над українськими народними піснями», опубликованных в «Записках Наукового товариства ім. Т. Шевченка».

В то же время В. Липинский считал необходимым высказать некоторые объяснения, поскольку И. Франко, очевидно, не совсем правильно была воспринята цель и задания, выпущенного в свет сборника. Липинский замечает, что появление «Z dziejow Ukrainy» органично связано с изданием журнала «Przeglad Krajowy», с его брошюрой «Slachta na Ukrainie» и является продолжением начатой кружком, как он отмечает, правобережных украинцев-латинников работы в направлении национального возрождения ополяченных украинских слоев. Эта деятельность была неправильно трактована Франко как вклад в историю польской шляхты в Украине, тогда как Липинский считал эту деятельность наполненной принципиально иным содержанием. Говорилось именно об украинской шляхте, которая, по мнению В. Липинского, должна была определить свою позицию к украинскому народу, вернуться к собственной национальной идентичности и принять участие в украинском возрождении.

«Ми, — отмечает он, — по суті є спольщеною українською верствою, тобто маємо ще, хоч слабі, а все-ж не забуті українські традиції (переважно політичні), маємо свою, хоч убогу поки що, але оригінальну українську культуру, котра виявилась між іншим в літературі нашого відродження, почавши від Падури та Чайковського до сьогоднішнього дня».

В то же время, рассматривая отношения польско-украинские на украинских территориях, В. Липинский решительно отбрасывает идею ассимиляции польского слоя в украинской среде. Потерю национальной идентичности Липинский в любом варианте считал негативным явлением, которое, по его словам, «є все і всюди шкідливим духовним зубожінням денаціоналізованої верстви».

Он отмечает, что «украинизация» полонизированных прослоек украинского социума не является денационализацией поляков, «не є регресом, а виявляє процес відродження, процес розвитку захованих в нас (полонізованої української шляхти. — Ю.Т.) наших традицій, процес збагачування, а не зубожування нашого духовного «я».

Такая позиция В. Липинского вызывала бурную реакцию в первую очередь в украинском обществе. Для многих деятелей украинского возрождения была понятной и приемлемой позиция «хлопоманов», которые порывали со своим социальным статусом, включаясь в украинское движение. В данном случае предлагалось возродить традиции украинской шляхты и сохранить особенности ее социальной и культурной сущности, которые Липинский считал чрезвычайно ценными для украинского движения. Фактически, это было неожиданным для многих отрицанием безоглядного «народолюбия» в тогдашней украинской общественной жизни и попыткой освободиться от либерально-народнической односторонности в политике и историографии. Такая позиция базировалась на глубинном осознании своей принадлежности к шляхетскому сословию и убеждении, что последнее должно быть органичной составляющей частью украинского народа и вернуть себе роль ведущего класса.

«Вважаємо себе лише і виключно Українцями, — резюмує В. Липинський у листі до І. Франка. — Хочемо розвивати свою національну культуру, виходячи з унаслідованих по історії українських традицій нашої верстви, а не тільки беручи культурні здобутки інших українських верств. Се потреба нашого духовного «я» і імператив нашого суспільного світогляду».

Таким образом, В. Липинский решительно отказывается от имеющейся до сих пор традиции в украинском движении представлять «панів» как врагов народа. По его мнению, возвращаясь к своему народу из русского и польского лагерей, они вносят в процесс украинского возрождения свой культурный, хозяйственный, административный опыт, интеллектуальные и материальные ценности, существенно усиливая позиции украинского гражданства. Без украинского «панства» Липинский не видел перспективу построения украинской государственности. Именно поэтому общественно-политическая деятельность В. Липинского преследовала цель привлечь как можно более широкие прослойки землевладельческого дворянского класса к процессу украинского национального самоосознания. Оценивая ретроспективно свои усилия в этом направлении, Липинский отмечал: «Ми давні передвоєнні самостійники й хлібороби весь свій вік думали инакше (ніж українські демократи. — Ю.Т.) й увесь свій вік працювали, щоб національно свідомих «поміщиків» було на Україні якнайбільше. Бо ми, як люде, що хотіли української держави, були певні, що поки український поміщик буде вважати себе за Росіянина або Поляка, то збудувати державу, навіть республіканську, не вдасться».

Залогом нормализации украинско-польских взаимоотношений было, по мнению Липинского, признание польской стороной национальных домогательств украинцев. При этом отрицалось любые уступки, которые шли вразрез с требованиями разделения Галичины в Австро-Венгрии, намерениями получить автономию Украины в России. «Стоячи на ґрунті українського автономізму (в найширшому розумінні цього слова), хочемо мирно жити з Поляками на нашій землі, поскільки вони себе признаватимуть горожанами України, і мати в них підмогу для наших автономістичних змагань, але не авангарду польськості».

Обращаясь к Великому Каменярю с этими разъяснениями, В. Липинский, невзирая на разницу в идеологических мировоззрениях, очевидно, осознавал и достаточно большую общность политических интересов, учитывая то, что И. Франко с конца ХІХ ст. перешел на самостийницкие позиции. Для Липинского было чрезвычайно важно получить «от украинского сознательного общества» понимание своей позиции. И роль в этом Ивана Франко «як одного з найвидатніших представників цього суспільства і як діяча і письменника, котрому ми, — отмечает Липинский, — правобічні Українці-латинники — дуже, дуже багато в свому самопізнанні завдячуєм», было трудно переоценить.