20 лет спустя

17 марта 1991 года граждане СССР пришли на избирательные участки, чтобы сказать «да» или «нет» Союзному государству. На Всесоюзном референдуме за сохранение Союза Украинская ССР дала самый низкий результат среди тех республик, которые принимали участие в голосовании, — 70,2%. Как голосовал тогда будущий первый президент Украины Леонид Кравчук — в интервью «Дню»:

— После того как в Москве было принято решение о проведении Всесоюзного референдума по сохранению СССР (вопрос стоял так: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой в полной мере будут гарантированы права и свободы человека любой национальности?»), Верховная Рада Украины приняла соответствующее постановление о проведении украинского опроса. В принятом нашим парламентом решении говорилось: «Провести 17 марта 1991 года одновременно со Всесоюзным референдумом опрос населения Украинской ССР для выявления мнения граждан относительно сути будущего Союза». Речь шла о том, чтобы включить в бюллетени такую формулировку: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских Суверенных Государств на принципах Декларации о государственном суверенитете Украины?». Таким образом, в результате в день голосования люди получили на руки два бюллетеня — один общесоюзный, а другой — для украинского опроса. В обоих случаях люди проголосовали положительно. Я, конечно, как автор «украинского бюллетеня» голосовал за свой бюллетень, за всесоюзный бюллетень не голосовал.

— Выходило противоречие — в двух разных бюллетенях были получены позитивные ответы.

— На то время правовую силу, в соответствии с законодательством СССР, имел, конечно, всесоюзный бюллетень. Украинский опрос — это было мнение людей, за которое, кстати, проголосовало количественно даже больше людей, чем по всесоюзному опросу. Многие голосовали за оба бюллетеня, потому что тогда еще люди не были готовы к построению Советского Союза на принципах суверенных государств в соответствии с принятой Украиной Декларацией о суверенитете от 16 июля 1990 года. Но с помощью украинского бюллетеня мы определили мнение граждан Украины, которые, как оказалось, готовы к голосованию за независимое государство, или, по крайней мере, на других принципах, чем это было записано во всесоюзном бюллетене. Граждане Украины не были уверены в том, что СССР как обновленная федерация может привнести какую-то новую жизнь. Они видели, что это формальная ситуация и что Михаил Горбачев хотел именно через референдум закрепить существование Советского Союза.

— Почему?

— Он видел, что Советский Союз шатается, — события в Прибалтике, на Кавказе, Приднестровье... Внутренние кризисы — экономический, политический. Одним словом, СССР лихорадило. Горбачев понимал, что иным способом стабилизировать ситуацию невозможно. Поэтому вполне естественно, что ему предложили вариант — опереться на поддержку народа. Он это и сделал. Но референдум состоялся в очень сложных условиях, без глубокого анализа, поддержки. Многие люди голосовали формально или вовсе не голосовали. Они уже жили идеей суверенитета. Не случайно сам Горбачев говорил: «Наступил период парада суверенитетов». Народ проголосовал «за» на референдуме, но остановить распад Советского Союза было уже невозможно. Процесс уже пошел. Слава Богу, что завершился он в Беловежский пуще бескровно.

— А если бы Горбачев, центр (Москва) пошли на уступки в предоставлении широкого суверенитета республикам?

— Сохранить Союз на далекую историческую перспективу при существующей на то время партийной системе было невозможно. Ее нужно было менять полностью, в корне, но в 1991 году этого не произошло.

— Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Молдова, Армения не принимали участия в общесоюзном голосовании. Рассматривало ли украинское руководство возможность бойкота Всесоюзного референдума со стороны Украины?

— Я знаю, что в некоторых областях люди вообще не выходили на голосование. Например, во Львовской области, в городе Киеве. Я помню разговор с Горбачевым и другими руководителями Советского Союза, когда мы убеждали Москву, что Украина хочет решительных изменений, а не формальных. Потому что обновленная федерация не несла в себе ничего конкретного. Что это вообще такое? Будет ли больше прав у республик? Если так, в чем они будут проявляться? То есть мы требовали ответа на абсолютно конкретные вопросы, в основе которых был тезис «суверенное государство». Мы готовы были рассматривать любые вопросы на принципах суверенитета — более широкого, с конкретными постановочными вопросами в политике, экономике, культуре. Когда мы работали в Москве над обновленным проектом союзного договора, мы предлагали Горбачеву не просто обновленную федерацию, а конфедерацию. Он не согласился. Я думаю, что если тогда союзная власть пошла бы по пути решительных изменений, можно было бы надеяться на то, что люди могли поддержать эти решительные изменения. Но никакого ответа Союзный центр нам не давал, поэтому вопрос заострялся, заострялся и, в конце концов, завершился ГКЧП, Беловежской пущей и образованием Украинского независимого государства, 20 лет которого мы будем праздновать в этом году.

— Как раз на двадцатом году независимости 47% граждан Украины, согласно последним социологическим опросам, проголосовало бы за сохранение СССР. О чем это говорит?

— Это следствие сложной экономической жизни. У нас 15 млн. людей пенсионного возраста. Они получают небольшую пенсию и едва-едва сводят концы с концами. Сегодня люди чувствуют неопределенность, несправедливость, коррупцию, потому они и помнят о жизни в СССР. То есть мы плохо решаем свои государственные, экономические, духовные вопросы, и люди это видят. Они двадцать лет говорят о своих проблемах, а мы двадцать лет плохо их решаем. Поэтому украинцы и думают, что в рамках национального независимого государства проблемы вообще решить невозможно. Я не так давно принимал участие в передаче Евгения Киселева «Большая политика», где как раз обсуждался вопрос референдумов начала 1990-х. В студии также сидели коммунисты, которые все время критиковали Кравчука Леонида Макаровича за то, что он отступил от декларации... Собственно говоря, их мнение заключалось в том, что независимость Украины — это случайность и заговор, а не объективный процесс. Я тогда обратился к Киселеву с одним предложением — спросить у людей в зале, поддерживают ли они эту критику и тезисы коммунистов. Он поставил этот вопрос на голосование — ни один человек не поддержал. Правда, один поднял руку и сказал: «Нет, я не поддерживаю. Я просто хочу поблагодарить Леонида Макаровича за независимость».