Александр БОНДАРЬ: «Будем продавать все»

По ходу не мешало бы отметить, что должность председателя ФГИ на сегодня не вакантна, а легитимность руководства Фондом должна быть подтверждена парламентским голосованием и подписью Президента. Но когда в эксклюзивном интервью «Дню» Александр Бондарь говорил о том, что в приватизации главное — продавать, хотелось заметить, что в нынешнем варианте этого процесса умение искусно принять форму «нового сосуда», оставаясь при этом в одном и том же «теле», — дело тоже не второе. «КОГДА Я ЛОЖУСЬ СПАТЬ, ТО НЕ ДУМАЮ О ТОМ, ЧТО ЗАВТРА УТРОМ МЕНЯ МОГУТ СНЯТЬ»

— Александр Николаевич, похоже, тучи вокруг вас сгущаются. С чем вы лично это связываете, и может ли это иметь какие-либо последствия?

— Такие поползновения были и будут. Я этих людей знаю поименно. Знаю также и о том, что в парламенте говорят о моем будущем отчете в парламенте и даже об отставке. Это место (руководителя ФГИ. — Авт. ) неспокойное и всегда привлекало внимание. Вот, к примеру, в начале года мне показали письмо на имя Виктора Ющенко, где фракция зеленых на должность председателя Фонда предлагает кандидатуру Александра Рябченко. Это, между прочим, официальный документ. Абсурдность его заключается в том, что Бондарь не уволен и вопрос о его отставке официально не стоит. А вообще, для таких комментариев надо поискать политика посвободнее.

— Ладно. Но, помните, полтора года назад в интервью «Дню» вы заявили, что вы — человек Президента. Мол, Леонид Кучма вашу кандидатуру предложил парламенту и поддержал, и вы уже морального права не имеете говорить, что я сам по себе молодец и никто мне не помогал. Не изменились ли ваши деловые отношения и отношения к вам как к руководителю института с особыми полномочиями?

— Отношения наши действительно всегда были деловые и нормальные. Они и сейчас такие. Так же, как и раньше, я и сейчас могу повторить: я — человек Президента. Я знаю, что если будет желание Президента чтобы я работал, — я буду работать, а не будет — значит не буду. То есть, в основном, все зависит от него и, конечно, от результатов моей работы. И если что, я не намерен упираться и бороться.. Что касается результатов моей работы, то говорить о том, что я побаиваюсь отчета в парламенте — не стал бы. Хотя, безусловно, все эти напряги будут сказываться. Поверьте, когда я ложусь спать, то не думаю о том, что завтра утром меня могут снять. Хотя, конечно, не могу сказать, что ничего не буду делать для того, чтобы дольше проработать здесь.

— Вы в приватизации года с 92-го, и мне, например, сложно сходу назвать фамилии, так сказать, «профессиональных приватизаторов» — потенциальных конкурентов.

— Есть, конечно, люди, работающие в этом процессе так же долго, как и я. Васильев, например (заместитель председателя ФГИ. — Авт. ) начал работу в Фонде раньше меня, Збуржинский (руководитель Киевского регионального центра ФГИ. — Авт. ) был назначен чуть позже меня. Но если бы у нас только по профессиональным качествам назначали... Между прочим, на этой должности надо обладать еще и политическими навыками. Что же касается сочетания в одном лице того и другого, то некоторые, стремящиеся на мою должность, у меня вызывают умиление. Иногда даже хочется посадить их в это кресло и понаблюдать, что будет через месяц. А надо ведь еще и нормальные отношения с парламентом сохранять. Я не думаю, что сейчас кому-либо из так называемых конкурентов удастся пройти парламент, даже если будет сформировано настоящее большинство. Дело в том, что сегодняшнее большинство не так однозначно к председателю ФГИ, как меньшинство, потому что у них есть коммерческие интересы, которые могут не совпадать при назначении руководителя ФГИ. Мой секрет прохождения парламента (осень 1998 года. — Авт. ) в том, что я не был представителем какого-то конкретного клана, и поэтому практически все фракции поддержали меня при голосовании. Яна МОЙСЕЕНКОВА, «День»

Окончание на стр. "Экономика"