Четвертая власть или пятая колонна демократии?

После событий 11 сентября чудовищный террор превратился в глобальную силу. Каким образом? Дело не в уничтожении бесчисленных невинных людей, не в разрушении всемирно известных зданий. Нет, атаки на Нью-Йорк не подорвали военной мощи Америки, они не создали угрозы ее финансовому господству. Что действительно претерпело изменения, так это образ неуязвимого Запада. И эта перемена произошла благодаря наводящему ужас зрелищу разрушения символов, зрелищу, проводником для которого послужили масс-медиа.

Эти чрезвычайные обстоятельства внесли новую ясность в проблемы, с которыми ежедневно сталкиваются журналисты во всем мире. Масс-медиа, чья работа заключается в том, чтобы нести в массы разрекламированные ценности нового столетия — информацию и знание, пошли гораздо дальше этой задачи. Они формируют мнения при помощи обоюдоострого меча: одна его сторона — форум для обоснованных аргументов, ведущих к взвешенным действиям, другая — инструмент на службе зла. Поскольку СМИ расширили свои полномочия, вовлекая глобальную аудиторию в обсуждение глобальных проблем, их обязанности также расширились, включив в себя противостояние давлению и поддержку баланса в этом новом, возможно, враждебном, и, несомненно, изменчивом окружении.

Корни восприятия СМИ как института, сравнимого с ветвями власти, лежат в современной демократии. В самом деле, «четвертая власть» Карлейля — один из столпов любого демократического общества. С исторической точки зрения, пресса возникла во времена всесильного унитарного государства. Постепенно она достигла равновесия между сотрудничеством с властью и критикой государства, подвергая власть скрупулезному анализу и коррекции с помощью независимой мысли и общественного мнения. Права личности, в том числе свобода слова, были обеспечены не просто принятием соответствующих законов, но и благодаря обличению злоупотреблений и цензуры, которые имеют место и сейчас.

Эта функция «сторожевого пса» занимает важное место среди тех рекомендаций, которые западные консультанты дают новым демократиям, в которых сегодня идет борьба между сильным государством и слабым гражданским обществом. Однако равновесие между сотрудничеством и критикой институтов государственной власти претерпело существенные изменения и в «старых» демократических странах. При развитом высокотехнологическом капитализме существует жестокая конкуренция между эфирным, спутниковым и кабельным телевидением, интернетом, радио и печатью.

Идет борьба за нового, «привередливого» потребителя информации и развлечений — борьба 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Чтобы выжить в мире взаимопроникновения мультимедийных средств и круглосуточных газет, медиа нуждаются в огромных ресурсах и, как следствие, часто попадают в руки огромных корпораций. В Америке, находящейся в авангарде этого процесса, компания Эн-Би-Си Ньюс была проглочена Дженерал Электрикс, Дисней поглотил Эй-Би-Си Ньюс, Си-Би-Эс Ньюс вошла в состав Виакома, Тайм сочеталась браком с Уорнер Бразерс, Тайм Уорнер, в свою очередь, переварила Си-Эн-Эн, а недавно сама объединилась с Америка Он Лайн. Схожие тенденции наблюдаются во всем мире.

В связи с этими переменами возникает ряд вопросов. В то время, как мир интегрируется через торговлю (в том числе, торговлю образами и текстами) корпорации, чьи интересы во многом совпадают с государственными, приобрели исключительное влияние на институты, в задачи которых входит критика злоупотреблений власти.

В результате средствам массовой информации становится трудно исполнять функцию «сторожевого пса», которая столь важна. Когда Майкл Айснер, глава корпорации «Дисней», говорит: «Я бы предпочел, чтобы Эй-Би-Си не рассказывало о Диснее. Я считаю, что недопустимо, чтобы Дисней рекламировал Диснея», — это внушает тревогу. Заявления в духе «я думаю, что теперь мы научились самокритике. Для нас это в некотором роде пройденный этап», из уст высокопоставленной особы американского бизнеса напоминают скорее стиль политбюро, чем демократическую политику.

Конкуренция не только в бизнесе, но и в политике лежит в основе рыночной демократии. Она — сама суть многопартийной политической системы, в которой независимые СМИ делают невозможным существование «монополии на правду». По иронии судьбы, жесткая конкурентная борьба за умы читателя (зрителя, слушателя) имеет свою обратную сторону. На рынке, где существует высокая конкуренция — особенно там, где нет больших денег — ориентированные на прибыль институты создают низкокачественный товар. Медиаорганизации оказываются втянутыми в соревнование «кто опустится ниже на дно», в надежде привлечь как можно больше потребителей. Результатом часто становится обедненный ландшафт СМИ, заполненный легко усваиваемыми историями и картинками — ситуация, не способствующая поддержанию постоянных общественных дискуссий, которые так часто рекомендуют развивающимся странам и странам переходного периода в качестве способа решения их социальных проблем.

Заря двадцать первого столетия оказалась для развитого мира, равно как и для всех прочих, не такой розовой, мягко говоря, как она представлялась многим. Мировая экономика балансирует на грани спада, промышленность страдает от долговременных проблем, связанных с применением науки и экологией, а теперь еще затянувшийся конфликт с лишенным здравого смысла фундаменталистским терроризмом — все эти проблемы более не могут оставаться в границах одного географического региона или страны. Урок, полученный нами, был ужасен, но он определенно достиг своей цели: мы поняли, что все мы уязвимы.

Существует только одно средство против раскола в обществе: открытая, независимая, решительная, но взвешенная дискуссия. Если СМИ, которые разделяют ответственность с политическими и экономическими лидерами, позволяют себе нарушить этот стандарт, то они рискуют превратиться из четвертой власти в демократическом государстве в пятую колонну внутри него.