Дар сестринства

Новый сборник прозы известной писательницы — это семь текстов, которые по тем или иным причинам неизвестны украинскому читателю. Из них самым пристальным вниманием будут пользоваться повести «Сестро, сестро», «Дівчатка» и «Казка про калинову сопілку», которые составляют своеобразную трилогию. Но и другие произведения — «Я, Мілена», «Інструктор з тенісу» и «Інопланетянка» — найдут свою аудиторию. Ведь после успеха «Польових досліджень з украинського сексу» число сторонников Забужко растет непрерывно.

Накануне события наш корреспондент встретился с пани Оксаной и задал ей несколько вопросов.

— Пани Оксана, получается, «Сестро, сестро» — это на сто процентов новинка?

— Эти тексты в Украине, действительно, никогда не появлялись в книжной версии. Но драматизм ситуации в том, что некоторые из них вообще увидели свет в свое время на других языках. Например, повесть «Дівчатка» впервые вышла в русском издании «Польових досліджень». «Я, Мілена» писалась по заказу для одной североамериканской антологии под перевод и к данному времени напечатана на английском языке. Одним словом, это вещи, с которыми широкий украинский читатель в принципе незнаком. Теперь вся моя любимая малая проза 1990-х представлена.

— А о чем эта книга? Есть ли в ней какие-то сквозные мотивы?

— Скуративский, который написал предисловие, нашел сквозной мотив родового украинского начала... Но не надо усложнять. Лейтмотив задан названием. Если кратко, то о любви и о смерти, о нашем о женском... Конечно, это женская проза. Имею в виду не дамский роман, а сюжет, который меня всегда интересует — женщина сама по себе. Неисследованные «закоулки» женской психологии, которые не часто становились в литературе предметом тщательного художественного исследования. Потому что такое может написать, я считаю, только женщина-автор. Одно дело, когда Набоков пишет свою «Лолиту» — он все равно видит ее извне, как сексуальный объект. Но о том, что делается у этой девочки в голове, может только женщина-автор написать. Повесть «Дівчатка» именно об этом. Вообще, проблема женских отношений... У нас это дело опошляется из-за стереотипов мужской ментальности, по которым женщины или конкурируют между собой за мужчину-таки, или это лесбийский сюжет, который также импонирует мужчинам в сексуальном отношении.

— А с другой стороны...

— Отношения между женщинами, женская дружба — это вещи намного более сложные. Женские общества, знания, опыт — подводное течение истории. На поверхности мужчины воюют, создают империи, но подводное течение создается женщинами, бабушками, которые пересказывают эту историю детям, внукам. Именно такой непосредственный опыт обеспечивает непрерывность. Потому что империи кончаются, а этот процесс передачи женского опыта не прерывается никогда. Опыт женского выживания в мире был бы немыслим без того, что называют женскими обществами. Но этот эзотеричный, закрытый женский мир всегда вызывал у мужчин некоторый страх, мифологизировался. Меня именно и интересовала реальность, которая мужчинам не дается. По причинам инаковости опыта. Это не феминистский подход. Я всегда говорю, что пишу не от имени женщины, а от имени человека, который является женщиной. Мужчины о себе всю историю писали, неплохую историю.

Пытались и о нас, но даже у наиболее талантливых из них это не получалось. Хрестоматийный пример — Анна Ахматова разобрала «Анну Каренину» и убедительно доказала, что это психологическая фальшивка. То есть Толстой подверстал сюжет романа под свою идеологическую схему. Следовательно — имеем весьма неполную озвученность женского мира. Так что, возвращаясь к вашему вопросу, хочу отметить, что заглавие книги задает ее тон. Первые три вещи создают трилогию сестринства, женского родства, которое может быть и конфликтным, и драматическим, но все равно это отражение женщины в женщине. Думаю, что это и мужчинам будет интересно.

— Что касается сестринства — это понятие, которым активно оперируют и радикальные феминистки. Есть ли опасность, что оно будет превращаться в определенный догмат?

— Догмой может стать все что угодно. У нас же есть и наши сугубо фольклорные традиции. Это обращение «сестро» бытовало внутри сообщества незамужних женщин. Замужней уже говорили «баба», она была уже чужая, выбывала из определенного круга. Догматизировать здесь еще очень рано, нам бы еще разобраться с нашей собственной культурой и традицией, которая еще не озвучена и не проговорена.

— Ввиду успеха русского перевода «Польових досліджень»: не опасаетесь ли вы, что станете более популярной в Москве, чем в Киеве?

— Русский язык был далеко не первым языком, на котором были изданы «Польові дослідження». В Польше их очень активно восприняли, в Чехии два издания распроданы, сейчас в Швеции готовят, в России уже второе издание идет. Ну, в Москве любят все с размахом делать. Вот уже спектакль готовят по «Польовим дослідженням», антрепризу. Но она везде имеет успех, где переводится. Так что своей «русификации» — не боюсь. Но у нас комплекс второсортности — абсолютно неисправимый. Свет с Востока... Но в Украине сегодня литература более интересная. Авторов класса Тараса Прохаська или Юрия Винничука в сегодняшней молодой России нет, а старых и подавно — ни Маканин, ни Битов за последние десять лет ничего интересного не сделали.

— В факсе-приглашении от издательства «Факти» на презентацию «Сестро, сестро» вас называют выдающейся писательницей. Ощущаете ли вы себя такой?

— Я не знаю, что такое выдающаяся. Вся ответственность за эту формулировку — на авторах факса. Я себя ощущаю очень недореализованной по сравнению со всем тем, что хочется и что хотелось сделать. Только я знаю, насколько мизерный процент реализации моих замыслов...