Давос и «День»

Почти в то же время, когда наша политическая и экономическая элита (что, в принципе, одно и то же) решила сказать в Давосе «золотое слово», да еще и на фоне вездесущих и уже «всемирно известных» Femen, в Киеве в редакции газеты «День» собрались интеллектуалы (россиянин Ю. Афанасьев, украинцы О. Пахлевская, М. Попович и Ю. Щербак), чтобы поговорить на тему «Украина и Россия — 20 лет без империи: исторические уроки». Конечно, события «несоизмеримые». Наверное, только ленивые масс-медиа не писали об украинцах в Давосе. Хотя особо и писать было не о чем. А о беседе в редакции «Дня» — молчанка. Хотя здесь были озвучены действительно достойные внимания идеи, над которыми следует поразмышлять. К сожалению, украинское общество большим интеллектуализмом не отличается. У нас (опять же — к сожалению!) явно отдают предпочтение эффектности, эпатажу, а не уму. И в этом наша беда...

Надеюсь, украинские интеллектуалы все же обратят внимание на беседу «Украина и Россия — 20 лет без империи...», поскольку там были предприняты попытки осмыслить непростые уроки развития восточноевропейского региона, прежде всего Украины и России, за последние 20 лет. Во время этого разговора действительно было высказано немало нетривиальных мнений — можно их воспринимать или не воспринимать, соглашаться или спорить, но их нужно обсуждать. Например, многих патриотично настроенных украинцев может шокировать заявление Ю. Щербака, что во времена президентства В. Ющенко установился режим, абсолютно чуждый для Украины, у которого нет стратегического виденья будущего, более того — нет желания это виденье в себе выработать. Жесткая оценка! Однако элементарный анализ фактов говорит: она не безосновательна. Возможно, действительно пора перестать смотреть на В. Ющенко как на патриота, а дать всестороннюю оценку его деяниям. И вовсе не для того, чтобы осудить этого политика (это сделать легче всего), а чтобы избегать ошибок, которые он совершал.

Шокирующим для некоторых может показаться и заявление О. Пахлевской, что мы находимся перед перспективой умирания православного мира как такового, что православие не артикулирует ни новых идей, ни модерных, ни моральных. Она приводит пример, что в условиях кризиса западные люди ищут выход, а, например, православные болгары, оказавшиеся в составе Евросоюза, опускают руки. Но к этому православному миру относится (по крайней мере, в большей своей части) и Украина. Это значит, что мы тоже обречены на умирание как сообщество культурное.

Конечно, на такое заявление можно эмоционально отреагировать, сказать: такого не может быть, потому что... не может быть. Но проблема не надуманная. И просто так от нее не отмахнуться. То, что религиозные системы влияют (и влияют существенно!) на разные стороны жизни общественной, культурной, даже экономической, доказывать не стоит. В свое время эти вещи обстоятельно исследовал немецкий социолог Макс Вебер. То, что религии определяют принципы цивилизаций, говорили Феликс Конечный и Самуэль Хантингтон. Взгляды последнего о «войнах цивилизаций» сейчас не только популярны среди политологов, но и активно используются в политике.

Лично я далек от того, чтобы принять тезис о «смерти православия». Не такая уж это и «безнадежная» религиозная система. Если обратиться к истории, то мы видим: православие (восточное христианство) было парадигмой византийской цивилизации, которая около тысячи (!) лет доминировала в Европе и которой заметно проигрывал католический Запад. Или возьмите Русь ХI—ХII вв. Во многих аспектах страны Западной Европы отставали от этого государства.

Другое дело, что турецкое завоевание Византии, как и монгольское нашествие на Русь, нанесли сильные удары по православным цивилизациям. Православие, чтобы выжить, вынуждено было превратиться в крайне законсервированную структуру. И если католическая Европа не стояла на месте, развивалась, пережила Ренессанс, протестантскую Реформацию, которая значительно изменила духовность Запада, потом пережила Просвещение, то православие «берегло традицию». Но даже тогда оно проявляло способность к реформированию. Этим реформированием, в частности, занимались украинцы. Стоит вспомнить хотя бы могилянские реформы, а также реформирование церкви в Российской империи Феофаном Прокоповичем. Следовательно, не все так безнадежно.

Другое дело, что то православие, которое мы сейчас имеем в Украине, отличается консерватизмом и малой способностью продуцировать действительно новые и конструктивные идеи. Особенно это касается «доминирующей» церкви Московского патриархата, отличающейся крайней нетерпимостью и консервативной обрядностью. При желании здесь можно привести многочисленные примеры.

Но дело не только в консервативности нашего православия. Проблема в том, что этот вопрос практически не обсуждается. Более того, благодаря ненужной клерикализации политической сферы, когда высшие представители власти демонстрируют свою церковность, точнее благосклонность к определенным конфессиям, а интеллигенция бездумно увлекается «духовностью», часто даже не понимая, что это такое, на эту тему налагается табу. Тем самым мы теряем шанс модернизировать православие в Украине, которое в значительной мере продолжает влиять на нашу культуру, мировосприятие и, соответственно, образ наших действий, поведения.

И вообще, на мой взгляд, украинским интеллектуалам стоило осмыслить и переосмыслить множество вещей, посмотреть на свое прошлое, современное и будущее взвешенно, без ненужной мифологизации, отказаться от устаревших стереотипов, в том числе навязанных православием. Но для этого необходимо мужество — хотя бы интеллектуальное.