Деформация сознания

Хочется верить, что сделав широкий жест — протянув руку бизнесу и заявив об этом публично на только что прошедшем бизнес-форуме, новая украинская власть начинает не только постепенно преодолевать опасный синдром «революционности», способный лишь разрушать, но и осваивает такие необходимые для общества азы конструктивизма. Несколько запоздалая реакция в этом имеет, на мой взгляд, достаточно очевидное объяснение: победители взошли на властный Олимп без четких программных целей; их осмысление (если в действительности это имеет место) еще не завершено. Идет поиск. Общество ему должно содействовать. Так что диалог власти и бизнеса — основного субъекта экономических преобразований — событие, которое не может не получить активной общественной поддержки. По этому поводу — некоторые соображения.

КОНСОЛИДАЦИЯ

По моим убеждениям, одна из самых принципиальных проблем нового этапа экономической политики, основной целью которого должно стать логическое завершение трансформационных преобразований, — проблема консолидации национального капитала, укрепление его конкурентных позиций и общественного авторитета. В связи с этим нужно обязательно предостеречь себя в первую очередь от упрощенных оценок. В стране идут процессы концентрации национального капитала, его взаимодействия с государством в развитии отечественной экономики. Они часто отождествляются с олигархизацией, что не совсем правильно. Хотя я всегда активно поддерживал укрепление потенциала малого и среднего предпринимательства, но не могу понять тех наших политиков, а также иностранных экспертов, кто связывает будущее украинской экономики исключительно с приоритетным развитием малого предпринимательства.

Такая точка зрения аргументируется, как правило, ссылками на мировую практику. Однако малый и средний бизнес во всех без исключения странах Запада всегда развивался в тесном взаимодействии со сформированными еще в эпоху индустриализма крупными предприятиями. Речь идет об экономических структурах, своей деятельностью заполняющих экономическое пространство, которое крупные предприятия из-за своей специфики занять не могут. На этой основе происходит интенсификация экономического процесса, открывающая новые возможности в научно-техническом прогрессе, продуктивном использовании рабочей силы, ее интеллектуального потенциала, и, главное, способствующая более полному удовлетворению спроса населения, его индивидуализации. Вывод очевиден — только крупный капитал в органичном сочетании с малым и средним бизнесом могут стать основой реальной суверенности национальной экономики, ее базовой конструкцией. Еще раз повторю: кое-кто хотел бы видеть в перспективе украинскую экономику как экономику сугубо мелких предпринимателей. Подобное уже стало реальностью в отдельных странах Центральной Европы. Такая ситуация в значительной степени облегчила бы не только экономический, но и политический диктат извне. Должны уберечь себя от этого.

Рассматривая этот вопрос, следует учитывать и другие принципиально значимые объективные предпосылки концентрации и централизации капитала. Они связаны не только с функциональной структурой украинской экономики, но и с индустриальной стадией ее развития. Высокая концентрация капитала — это естественное состояние развития индустриальной системы. Классической аргументацией этого является книга известного американского экономиста Дж. Гелбрейта «Новое индустриальное общество» (1967 г.). «Почти все средства связи, почти все производство и распределение электроэнергии, значительная часть предприятий транспорта, перерабатывающей и добывающей промышленности, существенная часть розничных предприятий и немалое число развлекательных предприятий, — отмечается в этом произведении, — находятся в руках крупных фирм. Количество их незначительно; можно безошибочно утверждать, что подавляющая часть указанных предприятий принадлежит пятистам или шестистам фирмам. Именно эту часть наиболее динамичной экономики мы, не задумываясь, отождествляем с современным индустриальным обществом».

Почему мы не учитываем это обстоятельство? Почему мы игнорируем и то, что в свое время индустриальная система США отождествлялась, как об этом пишет Дж. Гелбрейт, с именами таких магнатов как Карнега, Рокфеллер, Гарриман, Мелтон, Гугенгейм, Форд и другие? Можно ли было представить США эпохи индустриализма со всеми достижениями экономики этой страны без соответствующих имен? Вот данные, представленные Дж. Гелбрейтом. В 1965 г. валовый доход трех крупнейших финансово-промышленных корпораций превышал валовый доход всех американских фирм вместе взятых.

Только доходы «Дженерал Моторз» оценивались в $20,7 млрд., в 8 раз превышали доходы штата Нью-Йорк и равнялись почти одной пятой части доходов федерального правительства. Украинская экономика находится ныне на адекватном уровне развития. Как и США в середине 60-х годов, мы решаем задачу индустриальной модернизации, закладываем основы высокотехнологического производства. Без высокого уровня концентрации и централизации капитала эти проблемы не имеют путей решения.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ГОСУДАРСТВОМ

Настолько же предубежденной является позиция, отрицающая необходимость тесного взаимодействия государства с крупным капиталом. Частный капитал, независимо от структуры и размеров, всегда рассчитывал и рассчитывает сейчас на поддержку государства. Эта истина касается опять же всех без исключения этапов развития западной экономики. Своими экономическими и особенно научно-технологическими достижениями западный мир в значительной степени обязан органичному сочетанию силы частного капитала, в том числе и силы монополии, и силы государства в единый функциональный экономический механизм. Государственно-монополистический капитализм — это также закономерная фаза развития индустриальной системы, предтеча современного западного постиндустриального общества. Авиация, космос, информатика, интернет и многие другие новейшие направления научно-технического прогресса (не говоря уже о самых современных технологиях военно-промышленного комплекса) развивались и развиваются благодаря такому сочетанию.

И в этом также можно сослаться на опыт США, где симбиоз государства и крупного капитала выступает как один из базовых факторов эффективности и конкурентоспособности экономики. Транснациональные корпорации (в их собственности находится около 55% ценных бумаг, оцененных по рыночной стоимости) и государство, помогая друг другу, как правило, ставят перед собой близкие по своему содержанию экономические и политические цели. Особую роль в этом играет постоянная ротация кадров между государством и крупным капиталом, взаимное информационное обеспечение. Как следствие американское государство и американский бизнес участвуют в мировой конкуренции не просто как партнеры, пусть даже и достаточно близкие, а как единый целостный функциональный механизм. США в этом не исключение. По таким же канонам действуют и все остальные государства западного мира.

В связи с этим еще раз задаю вопрос: почему мы должны быть исключением? Если усилия государства и частного капитала объединяются с целью максимальной концентрации наших возможностей на разрешении приоритетных задач экономической политики — развитии инновационной сферы, формировании экспортного потенциала и эффективного внутреннего рынка, решении других задач устойчивого экономического роста, то зачем нам отрицать этот процесс? В случае, если государство сохраняет свою политическую самостоятельность, если оно реализует в отношении всех субъектов хозяйственной деятельности единые и прозрачные, заранее определенные «правила игры», такое взаимодействие обязательно будет конструктивным. Следует шаг за шагом реализовывать эти принципы. Когда анализируется проблема олигархизации, следует непременно учитывать это обстоятельство. В противном случае мы обязательно загоним себя в тупик, из которого будет очень трудно выбраться. Еще раз повторю: есть силы, заинтересованные в том, чтобы при любых обстоятельствах не допустить консолидации и укрепления экономических позиций национального капитала. Именно для этого используют всяческие средства его дискредитации. Государство должно занимать в отношении этого четкую и ответственную позицию, противостоять этим гибельным попыткам.

Олигархизация, которую все время искусственно отождествляют с крупным капиталом, имеет совсем другой подтекст, реализует себя на других началах. Речь идет о принципиально отличающейся целевой функции: сращивание частного капитала и государства, а точнее — государственной бюрократии (чиновничества), осуществляется в этом случае в сугубо частных целях. Такая позиция соответствует классическому определению соответствующего понятия. В Древней Греции олигархией называли власть небольшой группы богатых людей, которые в своей деятельности руководствовались сугубо корыстолюбивыми мотивами. Аристотель видел в процессе олигархизации проявление деформированности государственного строя. В отличие от цивилизованных форм взаимодействия государства с частным капиталом, о которых говорилось выше, определяющим признаком олигархизации является сращивание частного капитала с управленческой бюрократией с сугубо корпоративной целью. Так что известный лозунг — «Все, что выгодно «Дженерал моторз», выгодно и Америке» — для характеристики олигархии не подходит.

Не подходит этот лозунг и по другим мотивам. Имею в виду корпоративно-теневую направленность олигархизации, которая обуславливает реализацию соответствующих связей финансово-промышленной элиты с государственным аппаратом, как правило, через механизмы тенизации и коррупции. Речь идет, по сути, о хорошо известной из мировой практики, классической по своему содержанию ситуации, которая сводится к следующему: в случае, когда силы государства и силы финансового капитала оказываются неравными, когда государство поступается своей действенностью, а значит — является слабым, «верх берут» сугубо олигархические интересы. Собственно, особая благоприятность ситуации с олигархизацией общества связана в первую очередь с этой ситуацией. Низкая действенность государства в условиях его системной трансформации и несформированность законодательного поля, как и основных механизмов гражданского общества, — это тот фундамент, который оказался определяющим фактором интенсификации указанного процесса не только в Украине, но и, по сути, на всем постсоветском пространстве. Осуществляемый (по западным рецептам) процесс первичного накопления капитала в предельно сжатые сроки (на Западе это три-четыре столетия) мог идти только на соответствующей основе. Собственно, речь идет об объективных предпосылках олигархизации, избежать которых на старте экономических реформ у нас фактически не было возможности. Этого не отрицают и на Западе. МВФ своей политикой в России, пишет по поводу этого в своей книге «Нужна ли Америке внешняя политика?» (2001 г.) известный политический деятель Генри Киссинджер, «содействовал возникновению олигархической системы». То же самое можно сказать и об Украине, поскольку реформы в наших странах проводились по идентичным рецептам.

Еще раз отмечу: речь идет не только о сугубо украинском феномене. Олигархизация — болезнь всех постсоветских государств. К тому же она в одинаковой мере касается генетики капитала как сине-белой, так и оранжевой окраски. Полностью согласен в связи с этим с позицией народного депутата В. Горбаля, который, касаясь этой проблемы в интервью газете «День» (13 января 2005 г.) отмечал: «Мерседесов с оранжевыми флагами под Верховной Радой стояло не меньше, чем с синими». В этой связи странно было слышать, что отдельные хорошо известные в стране обладатели крупного капитала из блока «Сила народа» во имя портфелей так легко отмежевались от собственных бизнес-интересов. Заявления по типу «ни я, ни мои родственники, ни близкие к бизнесу не имеют никакого отношения» только усиливают недоверие к соответствующим политикам.

Всем, например, хорошо известно, что Сильвио Берлускони — премьер-министр Италии — один из самых богатых магнатов Старого Света. Его деловые интересы — стройиндустрия, информационные технологии, медиа-бизнес. Премьер-министр Италии — хозяин известного футбольного клуба, основатель консервативной партии и прочее. Можно ли себе представить ситуацию, в которой вдруг С. Берлускони начал бы отмежевываться от всего этого?.. Конечно, нет. То, что у нас отдельные органично связанные с капиталом политики прибегают к подобным шагам, уже само по себе свидетельствует о проблемности соответствующей ситуации. И вовсе не следует кому-либо (будь то представители оранжевых или же сине-белых) делать из этого соответствующие сенсации. Существуют пути цивилизованного (на основе наработанного опыта на Западе) решения проблемы, о которой идет речь. Играть в жмурки тут не нужно.

К ЭКОНОМИКЕ ДОВЕРИЯ

Остановился на этих вопросах настолько подробно для того, чтобы подчеркнуть очевидное — необходимо чрезвычайно взвешенно подходить ко всему тому, что связано с концентрацией и централизацией отечественного капитала. Когда ставится вопрос о деолигархизации его отдельных сегментов, следует учитывать не только всю широту соответствующего поля общественных преобразований, но и обстоятельства, обуславливавшие объективные предпосылки этого процесса. Нужно понимать и то, что деолигархизация — это чрезвычайно сложный, длительный, многоаспектный и в то же время довольно деликатный процесс, который нельзя решать, опираясь только на радикальные «революционные» лозунги.

Следует обязательно учитывать и то, что уже сформированный крупный национальный капитал меняет свое лицо. Он стремится к международному признанию, а значит, и к упорядочению экономической жизни, собственной легитимации, выходу из тени, нормальной уплате налогов, проведению реальных рыночных реформ. Он чуть ли не самый заинтересованный субъект социальной стабильности общества, его демократизации и выступает как последовательный носитель либеральной идеологии, публично демонстрирует свою лояльность новой власти, рассчитывает на то, что у нее действительно есть намерения конструктивного сотрудничества.

В этой ситуации очень важно создание вокруг предпринимательской деятельности, в том числе и крупного капитала, максимально благоприятного психологического климата. В этом вопросе необходимо быть необычайно корректными. Показателен такой пример: 1980-е годы в США, когда активно осуществлялась экономическая политика, получившая название «рейганомики», были исключительно благоприятными для предпринимательской деятельности. Одним из проявлений этого стало то, что количество миллионеров почти удвоилось. Их стало около миллиона. Как отнеслось к этому общественное мнение? Это очень важный вопрос с точки зрения познания социальной психологии общества, к утверждению стандартов которого мы стремимся. Ответ дает американский социолог Дж. Клоби. Он приводит данные социологических исследований, по которым 62% опрашиваемых заявили, что соответствующий подъем по ступеням социальной иерархии является позитивным результатом.

В контексте поднятых вопросов вполне логичной могла бы стать и амнистия капитала. Соответствующий законопроект был еще несколько лет назад внесен на рассмотрение парламента. Речь идет о распространенной практике, в том числе и на территории СНГ. В свое время по пути легализации теневых капиталов пошли Аргентина, Франция, Германия, Индия, Турция, на постсоветском пространстве — Казахстан и другие государства. Разумеется, амнистия не может касаться финансовых ресурсов, полученных вследствие преступлений против личности и безопасности государства, касаться лиц, против которых было возбуждено уголовное дело и вынесен приговор. В связи с этим очень важно учитывать, что, кроме финансового эффекта, амнистия теневых капиталов может стать принципиальным шагом к формированию в Украине «экономики доверия». В моем понимании это сейчас для нас одна из самых актуальных проблем. Следует учитывать очевидное: по сути весь украинский капитал (средний и крупный) несет на себе «родимые пятна» ускоренного процесса накопления. Обойтись без соответствующих деформаций, как об этом говорилось выше, было невозможно. Как поступить в этом случае — возвращаться назад и начинать все сначала или путем усовершенствования рыночных механизмов и, одновременно, амнистии капитала создать платформу для ощутимого укрепления позиций частной собственности и национальной буржуазии? Я сторонник второго подхода. Считаю его оптимальным.

Учитывая это, следует также более системно действовать и в вопросах детенизации. Ограничение факторов тенизации не может базироваться, как это все время подчеркивается, только на применении сугубо силовых методов. Личное поручение министра своим областным начальникам — в течение двух месяцев «раскрутить» хотя бы одного рейтингового коррупционера или тенизатора и за это соответствующему должностному лицу гарантируются генеральские погоны — свидетельствует, скорее всего, об инфантильности в понимании этой проблемы. Не говорю уже об опасной логике — «план ко двору», последствия реализации которой всем хорошо известны из нашей истории. К тому же такие действия могут дать только временный эффект. Они не искоренят теневые операции, а только придадут им утонченные завуалированные формы.

Главное в этом другое. Речь идет, в первую очередь, о преодолении процесса тенизации на основах конверсии — неразрушительного вовлечения теневых капиталов некриминального происхождения в легальную сферу экономики, создания благоприятных условий для прозрачной экономической деятельности на основе максимального учета интересов субъектов хозяйствования, признания их приоритетности. Это более сложная задача, но ее нужно решать. Не принцип — «сначала общественные, а потом частные интересы», от которого мы никак в силу своей коммунистической ментальности не можем отойти, а наоборот — «все, что поддерживает предпринимательство, выгодно для общества», — вот та логика, которой мы должны руководствоваться. «Преследуя личный интерес, — отмечал в своей знаменитой работе «Исследования о причинах и природе богатства народов» выдающийся английский экономист Адам Смит, — предприниматель на самом деле служит и интересам общества». Отмечу, что это высказывание датировано еще 1776 годом. Оно стало основой экономического либерализма, на принципах которого развивалась западная цивилизация. Не знаю, сможет ли новая украинская власть подняться не только до осознания, но и обеспечения практического воплощения в жизнь соответствующего принципа в своей экономической политике. Экономический форум «Власть и бизнес — партнеры» пробудил в этом позитивные ожидания...