ДНЕВНИК

«Надо что-то делать», — думала я, проедая очередной транш кредита МВФ. С одной стороны нас поглощали традиции западной демократии и особенно консюмеризма, с другой наступал восток, пока в виде деспотичной и в то же время неуправляемой России, но Хантингтон обещал и нечто пострашнее — арабы, знаете ли, желтая раса, склонившая лица перед свои богом, деиндивидуализированная взрывчатая масса, готовая вспыхнуть от каждой спички, вернее спича, основанного на сколь угодно нелепых случаях и предположениях. В общем, слева заходят агрессивно- шоколадные батончики, справа — газават. Мы же, неверные и неразумные, таем от прикосновения мягких лап ассимиляции.

Сейчас страна переживает состояние деиндустриализации, вызванное столкновением с более мощной цивилизацией. Огромная рыба командной экономики погрузилась в пучину, а города и возделанные поля, примостившиеся было на широкой спине, на секунду зависли в воздухе, подумали и стали делиться на мельчайшие составные, которые что есть силы рванули к берегу, вроде бы западному, но даже у Колумба неувязочка получилась, где уж любителям.

Индейцы, завороженно смотрящие в водянисто-голубой экран, освежают в памяти печальные строчки: ...и народ, не сраженный мечом до конца,
Весь растаял, как снег, перед ликом Творца.

Впрочем, у Байрона речь шла об ассирийцах, нам же не так легко растаять, беря во внимание приходы стимулирующей движение зимы.

«Без труда человек умирает», — сообщил друг из Персии. И вдруг я почувствовала, как руки смерти обнимают мое горло. Замаячил Ходасевич: Прислали мне кинжал, шнурок
И белый-белый порошок...
Я жить хочу — и умираю.

Печальный опыт, хотелось чего- то более счастливого. Сосредоточенный на труде перс был отличным примером для подражания. Какая жажда жизни, какая любовь к людям! Правда, он сообщал, что своими поступками надеется порадовать Бога. Счастливчик, мне уяснение абстракций упрямо не давалось, а конкретика, не подчиненная прекрасной мечте, нагло рассыпалась на кусочки, кусочки криво усмехались, настаивая на своей никчемности. Я складывала несуразные картины в духе Малевича, но блеск его славы не обещал мне и лучика. Он выжал свой квадрат насухо, и с этой идеи уже ничего не капало.

«Славяне» похоже на «слава», однако на западе слышится «слэйв» — раб.