ДНЕВНИК

В вагон метро зашел дедушка. Какое-то мгновение переминался с ноги на ногу, как-то робко поглядывая на пассажиров.

Вдруг дедушка резким движением (вероятно, собравшись с духом) снял с головы ушанку и, держа ее в протянутой руке, выговорил: «Граждане киевляне, дайте, пожалуйста, на полбуханки хлеба». Произнес эти слова один раз. Я вытащила из кошелька три монеты по 10 копеек и поспешила дать старику.

Дедушка поблагодарил, перекрестился, потом посчитал монеты, спрятал в карман. 30 копеек — как раз на полбуханки «Украинского». Одел шапку и побыстрее отвернулся к дверям. Так он проехал еще остановки три и вышел, вероятно, на нужной ему, а не для того, чтобы перейти просить (как это часто наблюдаем) в другой вагон.

Верю, что эти копейки были нужны старику именно на хлеб, и от этого еще больнее становится на душе. Бедно, но опрятно одетый дедушка — не обычный проситель, для которых протягивать руку — обыденная работа. Это цыганчонку, который настырно лезет-канючит, пытаясь заглянуть в глаза, или просительницам типа «люди добры- я», которые также не лишены нахальства, мы бросаем пятак — быстрее бы отцепились! Почему же к действительно нищему остались безразличными пассажиры в вагоне метро? Или, может, я ошиблась в искренности дедушкиных слов, и поэтому 30 копеек из моего кошелька были единственными в дедушкиной ладони?