ДНЕВНИК

Моя почти пятилетняя дочка проснулась сегодня в хорошем настроении и начала сразу же рассказывать сон. Как будто мы переселяемся в «Мирославию», и все люди, знакомые и незнакомые, и родственники, все-все помогают переносить нам вещи, «и у всех этих людей нет своих домов, и все живут вместе, и там, где они живут, много-много кроватей, и все там спят».

Я не сразу поняла, о какой «Мирославии» идет речь, подумав, что ребенок вспоминает, как гостил у Мирославы, дочери моей школьной подруги. Но эта масса кроватей в одной комнате…

«Это та Мирославия, где сейчас война», — объяснила дочь.

Не знаю, что спровоцировало этот детский сон: может, репортажи из лагерей албанских беженцев, а может — генетическая память, унаследованная от моего отца, который семилетним мальчишкой во время бегства «на Домбас», где жили родственники и куда, думали, никогда не дойдет немец, после ночевок «вповалку» по клубам и школам трижды попадал под бомбардировки, а однажды — посреди моста через Днепр, где ни спрятаться, ни убежать, а сзади напирают дышлами другие подводы, крики, стон, внизу бурлит и кипит вода, а сверху — рев штурмовиков с черными крестами. Или от мамы, которая попала в такой же ад под Конотопом…

Родители до сих пор не могут спокойно слышать слово «бомбардировки».